Книга Сначала свадьба - Мэри Бэлоу

— И снова неправильное местоимение. — Эллиот многозначительно воздел палец. — Все услышат не только обо мне. Есть еще и ты. Так что отправляйся и развлекай здешнее общество, как считаешь нужным.

Джордж сердито прищелкнул языком и открыл дверь в свою комнату.

— Я всего лишь слуга, — заметил он, — хотя в новом месте и мог бы показаться интересным, особенно если бы приехал один. Но ты, Эллиот, виконт, а значит, на общественной лестнице стоишь на несколько ступенек выше самого сэра Хамфри Дью. Всем покажется, что Бог сошел на землю. — Он немного помолчал, а потом усмехнулся: — Кстати, по-валлийски слово «Бог» произносится точно так же, как фамилия нашего любезного баронета. И все же ты знатнее его, а для сонной деревеньки это не шутка. Здесь небось еще ни разу не видели виконта и даже не мечтали о невероятной чести. Так неужели откажешь людям в радости лицезреть собственную особу? Как знаешь, а я удаляюсь, чтобы облачиться в вечернее одеяние.

Джордж весело рассмеялся и закрыл за собой дверь.

Эллиот сердито посмотрел вслед.

Они приехали сюда по делу. Причем по крайне неприятному делу. После долгого изнурительного года, в течение которого жизнь перевернулась с ног на голову и вывернулась наизнанку, Эллиот надеялся вскоре освободиться от самого раздражающего обязательства из всех, которые возложила на его плечи смерть отца.

Виконт никак не предполагал, что отец умрет так рано. Ведь отец отца до сих пор жил и здравствовал, да и вообще в течение многих поколений все мужчины в роду Уоллесов славились завидным долголетием. Эллиот надеялся, что еще многие годы сможет радоваться жизни и наслаждаться свободой светского повесы, не обремененного никакими серьезными обязательствами.

Однако обязательства свалились на голову внезапно, не спрашивая согласия, словно выскочили из-за куста, как в детской игре.

И теперь уже никуда от них не деться.

Отец умер постыдно и унизительно, в постели любовницы. В свете это обстоятельство, конечно, вызвало многочисленные пересуды, сплетни и шутки. Впрочем, матери Эллиота леди Лингейт было вовсе не до смеха, она, как и все вокруг, давно знала о неверности мужа.

Лишь один Эллиот ничего не знал.

Наряду с долголетием мужчины их рода прославились склонностью иметь не только законную жену и законных детей, но и постоянную любовницу, также дарившую потомство. Связь деда закончилась лишь десять лет назад, со смертью любовницы, оставившей после себя восьмерых детей. Отец оставил на стороне пятерых, каждый из которых по завещанию получил достойное содержание.

Никто не мог обвинить Уоллесов в том, что они не заботятся об увеличении численности населения королевства.

У Анны детей не было — ни от него, ни от кого-нибудь другого. Эллиот подозревал, что шалунья знала надежные способы защиты, и откровенно радовался похвальной искушенности. Прочие пассии также предусмотрительно воздерживались.

Мысли вернулись к настоящему. Конечно, можно было послать сюда Джорджа. Опытный секретарь вполне справился бы с задачей. Острой необходимости ехать в далекую деревню самому не было. Однако внезапно обнаружилось, что чувство долга, раз поселившись в душе, диктовало собственный суровый кодекс чести. Вот так виконт и оказался в этой забытой Богом местности, пусть даже и весьма живописной — или обещавшей стать живописной с приходом весны. Во всяком случае, так уверял Джордж.

Путешественники сняли номер в единственной гостинице Трокбриджа, хотя заведение и представляло собой всего лишь деревенский постоялый двор. Здесь даже не останавливались почтовые кареты. К делу намеревались приступить днем. Эллиот надеялся отправиться в обратный путь уже завтра, хотя Джордж сомневался и предсказывал, что придется задержаться еще на день или на два, да и то при самом благоприятном стечении обстоятельств.

Однако оказалось, что, подобно многим сельским гостиницам, пропади они пропадом, эта тоже имела повод для особой гордости. На втором этаже располагался бальный зал. И надо же было случиться роковому совпадению: именно сегодня вечером помещение решили использовать по назначению. Их с Джорджем угораздило приехать в день деревенского праздника. Ну кому могло прийти в голову, что обитатели далекой английской деревушки соберутся праздновать День святого Валентина? Эллиот, например, и вообще забыл, что сегодня 14 февраля.

Злополучный зал как дамоклов меч висел прямо над головой. Сам же виконт продолжал сидеть в кресле возле камина, хотя назвать удобным это кресло язык не поворачивался. Не мешало бы подбросить угля, но чтобы позвонить, надо было встать. Зал простирался и над спальней. Он заполонил собой все пространство! Полночи придется слушать музыку и топот, громкий смех и невыносимое пиликанье — разве здесь кто-нибудь умеет прилично играть?

Хорошо, если удастся хоть немного поспать. Но что же еще делать в этой дыре, как не пытаться уснуть? Эллиот даже не захватил с собой книгу — непростительная оплошность!

Сэр Хамфри Дью, с которым Эллиот познакомился лишь сегодня утром, относился к числу тех джентльменов, которые задавали тысячу вопросов и на девятьсот девяносто отвечали сами. Он спросил, порадуют ли гости своим присутствием на балу, и тут же заверил, что искренне признателен за снисхождение к его скромной персоне и ко всей местности. Поинтересовался, можно ли зайти за ними в восемь вечера, и витиевато добавил, что оказанная честь значительно превзойдет оказанную любезность. Попросил разрешения представить кое-кого из соседей и обещал, что джентльмены не пожалеют о знакомстве со столь приятными и достонными людьми, хотя, разумеется, далеко не столь блестящими и значительными, как они сами. Леди Дью придет в восторг от их любезной снисходительности, равно как и дочери, и невестка. Сам же он будет с нетерпением ожидать наступления вечера.

Эллиот мог бы решительно и твердо отказаться. Как правило, он с трудом переносил разговорчивых дураков. Но сегодня решил, что проще будет запереться в комнате и передать извинения через Джорджа. В конце концов, для чего на свете существуют секретари? Да, для чего?..

Иногда, черт возьми, для того, чтобы пробуждать хозяйскую совесть.

Потому что Джордж, разумеется, говорил сущую правду. Эллиот Уоллес, виконт Лингейт, действительно был джентльменом. Не отказавшись прямо, он тем самым дал молчаливое согласие и принял приглашение. А значит, теперь уже не пристало прятаться в сомнительном уединении гостиничного номера. Тем более что если не пойти на танцы, то танцы сами придут и вею ночь не дадут уснуть. Так что настроение все равно непоправимо испортится. Да еще и чувство вины замучает.

К черту все и всех!

Если Джордж прав, то мальчик действительно может оказаться на балу. А уж сестры наверняка придут. Может быть, даже разумно воспользоваться возможностью, увидеть их сегодня и составить первое впечатление перед завтрашним визитом.

Но ради всего святого, неужели придется еще и танцевать?

Прыгать с деревенскими матронами и барышнями?