Книга Правосудие Зельба - Бернхард Шлинк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За окнами стемнело. Я в задумчивости несколько раз щелкнул выключателем лампы, но, несмотря на бинарность этого процесса, так и не смог глубже проникнуть в суть электронной обработки данных. Я стал перебирать в памяти своих друзей и знакомых в надежде вспомнить кого-нибудь, кто разбирался бы в компьютерах, и понял, как я стар. Орнитолог, хирург, гроссмейстер, несколько юристов, все пожилые люди, для которых компьютер, так же как и для меня, — книга за семью печатями. Я задумался о том, что́ это в принципе может быть за человек, который умеет обращаться с компьютерами и любит с ними возиться, попытался представить себе злоумышленника в порученном мне новом деле, — в том, что здесь действует только человек, я уже не сомневался.
Запоздалое мальчишество? Игрок, технарь-кудесник, шутник, затеявший грандиозный розыгрыш и избравший объектом своих проказ ни больше ни меньше — РХЗ? Или шантажист с холодной головой и умелыми руками, недвусмысленно намекающий, что может нанести и гораздо более ощутимый удар? Или политическая акция? Общественность переполошилась бы, узнав о масштабах хаоса, разразившегося на предприятии, которое работает с высокотоксичными материалами. Нет, злоумышленник, руководствующийся политическими мотивами, придумал бы совсем другие эпизоды, а шантажист уже давно мог бы нанести свой удар.
Я закрыл окно. Ветер изменил направление.
Для начала я решил поговорить завтра с Данкельманом, начальником заводской охраны. Потом надо будет просмотреть в отделе кадров личные дела всех ста подозреваемых. Хотя надежды на то, что я смогу распознать «игрока» по его персональным данным, у меня было мало. При одной мысли о том, что придется проверить сотню подозреваемых по полной программе, меня бросало в холодный пот. Я надеялся, что весть о начале расследования быстро облетит завод, спровоцирует дальнейшие инциденты — и круг подозреваемых сузится.
Да, не самое приятное дело. Мне только теперь пришло в голову, что Кортен даже не спросил, хочу ли я заняться расследованием. А я не сказал ему, что должен подумать.
В балконную дверь царапался мой кот. Я открыл ее, и Турбо положил передо мной мышь. Я поблагодарил его и отправился спать.
Со своим специальным удостоверением я легко нашел место для парковки на территории завода. Молодой охранник проводил меня к своему шефу.
Данкельман явно страдал от сознания того, что он не настоящий полицейский и тем более не сотрудник какой-нибудь спецслужбы. Это было написано у него на лбу. В этом смысле все сотрудники охраны предприятий одинаковы. Прежде чем я приступил к расспросам, он успел сообщить мне, что оставил службу в бундесвере только потому, что она была для него слишком скучной.
— Мне понравился ваш отчет, — сказал я. — Вы там, кажется, упоминаете проблемы с коммунистами и экологами?
— Этих ребят трудно поймать за руку. Но тут даже школьнику понятно, откуда ветер дует. Честно говоря, я не понимаю, зачем понадобилось привлекать к расследованию вас, человека со стороны. Мы бы и сами разобрались.
В комнату вошел его помощник. Томас, как представил его Данкельман, производил впечатление компетентного, умного и результативного сотрудника. Я понял, почему Данкельману удалось удержаться на должности начальника охраны.
— Господин Томас, вы можете еще что-нибудь прибавить к отчету?
— Хотел бы обратить ваше внимание, что мы не собираемся полностью уступать вам поле деятельности. Нам ловить преступника удобнее и проще, чем кому бы то ни было.
— И как вы намерены это делать?
— Боюсь, что у меня нет желания посвящать вас в свои планы, господин Зельб.
— И тем не менее вам придется это сделать. Не заставляйте меня тратить время на разъяснение моих обязанностей и полномочий. — С такими людьми нужно быть жестче и официальней.
Томас попытался возразить мне. Но Данкельман перебил его:
— Хайнц, успокойся, все в порядке. Утром звонил Фирнер и сказал, что мы обязаны всеми силами и средствами помогать господину Зельбу.
Томас молча проглотил обиду и взял на два тона ниже:
— Мы решили с помощью вычислительного центра устроить ловушку с приманкой. Оповестим всех имеющих доступ к системе о создании новой, строго секретной и, что самое главное, абсолютно надежной базы данных. На самом деле эта база данных для хранения особо важных сведений пуста, ее практически не существует. Я бы очень удивился, если бы преступник не клюнул на информацию об «абсолютной надежности». Это же для него вызов, который он просто не может не принять. Он обязательно попытается ее взломать. Как только база будет запрошена, главный компьютер автоматически установит параметры пользователя, и тему можно будет закрыть.
План был довольно прост.
— А почему вы только сейчас решили сделать это?
— Вся эта история еще две недели назад мало кого интересовала. К тому же… — Томас нахмурился. — Нас, службу охраны, информируют в последнюю очередь. Понимаете, нас считают чем-то вроде сборища вышедших на пенсию или, еще хуже, с треском уволенных с работы полицейских, которые, правда, еще в состоянии натравить овчарку на какого-нибудь дурня, перелезающего через забор, но головой работать неспособны. А у нас, между прочим, хватает специалистов по всем вопросам, связанным с безопасностью производства, от охраны отдельных объектов и защиты личности до защиты данных. В мангеймской школе специалистов нашего профиля мы открываем новое отделение по подготовке дипломированных охранников для предприятий и учреждений. Американцы нас в этом деле, конечно, как всегда…
— …опередили, — закончил я за него. — Когда будет готова ловушка?
— Сегодня у нас четверг. Заведующий электронно-вычислительным центром сам займется этим в выходные, и в понедельник утром мы проинформируем пользователей.
Перспектива закончить расследование уже в понедельник была заманчива. Правда, ко мне этот успех не имел бы никакого отношения, но в мире дипломированных специалистов по охране предприятий и учреждений мне все равно делать нечего.
Я решил пока не сдаваться и сказал:
— В подготовленном для меня досье есть список подозреваемых, около ста человек. Нет ли у вас каких-нибудь дополнительных сведений по тому или иному подозреваемому?
— Хорошо, что вы заговорили об этом, господин Зельб, — ответил Данкельман. Он тяжело поднялся из-за стола, и, когда он пошел ко мне, я увидел, что он хромает. Он перехватил мой взгляд. — Воркута. В сорок пятом году я восемнадцатилетним мальчишкой попал в русский плен, вернулся в пятьдесят пятом. Если бы не наш рёндорфский старик,[12]я бы там и остался. Но вернемся к вашему вопросу. Да, на некоторых подозреваемых у нас имеются дополнительные сведения, которые мы решили не включать в отчет. Среди этих подозреваемых есть несколько политических, о которых нас в рамках правовой помощи информирует федеральное ведомство по охране конституции. Ну и несколько неблагополучных, у которых есть проблемы в семье, долги там, женщины и все такое.
