Книга Повелитель прошлого - Михаил Палев

Я неторопливо позавтракал, поглядывая в окно на спешащих под нудным осенним дождем прохожих и испытывая удовлетворение от того, что мне некуда спешить и уж тем более бежать под дождем. Затем закурил первую, самую сладкую сигарету и… Вот зараза! Так и есть – забыл отключить телефон!

Телефон заливался трелью. Я не хотел брать трубку, но зачем-то взял. Это был Вовчик.

– Я тебе на работу звонил, а там сказали, что ты сегодня работаешь в библиотеке. Но я так и знал, что ты дома! Я заеду к тебе, мне с тобой поговорить надо… заодно и клюв замочим! Как?

Я вначале хотел соврать, что ухожу. Или – жду женщину. Или – еще что-нибудь. Но потом вспомнил, как мало осталось на этом свете людей, которым хоть иногда хочется со мной поговорить. И предложил:

– Давай, заезжай. Но только чего-нибудь полегче возьми – пива или сухенького. А то у меня сегодня еще дела.

Вовчик поклялся, что будет максимум через час.

Появился он через час пятнадцать. Как всегда, непричесанный, говорливый и с кучей проблем. Он выставил на стол четыре бутылки «Балтики-портер» и с ходу принялся вываливать на меня свои проблемы.

Я слушал его, время от времени вставляя ничего не значащие комментарии; мы пили пиво с чипсами и сервелатом; дождь устало барабанил мокрыми пальцами по стеклу; еще один день начал ползти к своему неизбежному концу, крутя неумолимый жизненный счетчик не в нашу пользу.

Все Вовкины проблемы я знал наизусть: за последние двадцать лет он совсем не изменился. Одной из постоянных его проблем была квартирная.

Вначале Вовчик сокрушался, что приходится ютиться в коммуналке в комнатушке с родителями и сестрой. Потом родителям дали квартиру, а сестра вышла замуж, и комната досталась Вовчику. В институтские годы мы неоднократно претендовали на его жилплощадь с целью организации вечеринок и встреч с девушками. Но Вовчик сразу принимался подробно рассказывать о вредных соседях, отравляющих ему жизнь, – и в конце концов мы от него отстали.

Потом Вовчик женился и съехался с женой. И теперь последние пятнадцать лет рассказывал, как тяжело ему живется с вредной тещей, перманентно больной дочерью и вечно пропадающей на работе женой. Жена его действительно работала допоздна в какой-то фирме и получала зарплату в долларах: по сути, именно она и содержала семью.

Вовчик когда-то числился со мной в одном НИИ, даже собирался защищать диссертацию, но потом устроился по «блату» на завод слесарем-сборщиком и стал «заколачивать» в четыре раза больше, чем заколачивал, будучи инженером, – такой вот экономический парадокс эпохи «застоя»! Тогда его жена была в декрете, а потом – в отпуске по уходу за ребенком, и Вовчик жаловался, что ради семьи ему приходится вкалывать на проклятом заводе не разгибаясь: ничего не поделаешь – сдельщина!

Теперь на заводе он уже полгода не получал зарплату и боялся, что жена в конце концов выгонит его к чертовой матери.

Правда, у Вовчика была женщина с отдельной квартирой, с которой он встречался уже года два: он называл ее «мой действующий резерв» и собирался использовать в качестве запасного аэродрома для «птицы личного счастья». Но в последнее время «действующий резерв» стал проявлять тенденции к дезертирству, что ввергло Вовчика в состояние депрессии. Он так и заявил после того, как залпом прикончил бутылку портера:

– Я в жуткой депрессии!

– Вся твоя жизнь – депрессия, – бестактно заметил я. – Сколько тебя помню, все время сокрушаешься по поводу сделанного вчера вместо того, чтобы хорошенько обдумать то, что будешь делать завтра. Вовчик, пойми ты наконец, что прошлое не изменить, а поняв – расслабься!

– Тебе хорошо говорить! – возразил Вовчик. – В отдельной квартире живешь. А я, дурак, съехался со своей тещей по глупости. А ведь была своя жилплощадь! Пусть коммуналка, но – свой угол. Эх, знать бы, как все обернется, я тогда комнату сдавал бы, денег скопил; сменял бы комнату на отдельную квартиру, а уж потом бы – женился! Жену прописывать не стал бы. Сейчас сдавал бы квартиру баксов за триста в месяц, и теща бы слова сказать не могла! Эх, вернуться бы в то время, – уж я бы дурака не свалял!

– Валять дурака – твое любимое занятие! – назидательно заметил я. – Ты бы все равно выкинул какую-нибудь глупость, потерял бы жилплощадь и сейчас бы жалел, что не съехался с женой!

Вовчик начал возражать, – и тут зазвонил телефон. Я глянул на часы: без пятнадцати два. Я снял трубку. На этот раз звонил мой лучший друг Андрюха.

– Намечается маленький сабантуйчик! – радостно сообщил он. – И, между прочим, ожидается присутствие того самого Льва Григорьича, с которым тебе так давно не терпится свести знакомство! Так что в три жду тебя на Полежаевке у первого вагона из центра. Давай не опаздывай!

Я положил трубку и с досадой посмотрел на пустые бутылки «Балтики». Точно говорят: пиво с утра – и день потерян! Теперь вот – вечеринка. Правда, должен быть нужный человек – Лев Григорьевич, которого надо бы заинтересовать одним проектом и получить под него деньги. Но действительно ли он будет там? Мое знакомство с ним уже пару раз срывалось. Ну, да ладно!

А Вовчик тем временем продолжал развивать мысль:

– Самое обидное, что только теперь ясно, что именно нужно было сделать по-другому! Но уже ничего не изменить. Обидно, да?

– Я тебе как-нибудь машину времени подарю, – пообещал я. – А сейчас извини, но мне пора собираться!

Я открыл кухонный пенал и достал лежащие там с незапамятных времен две коробки конфет. Одну я вручил Вовчику со словами:

– Держи! Подаришь «действующему резерву» или жене – смотря по обстоятельствам.

Вовчик ушел, а я стал бриться и переодеваться к вечеринке. Ровно в три я уже был на Полежаевской с коробкой конфет и бутылкой «Лезгинки», которую собирался распить с нужным человеком Львом Григорьичем. Андрюха опоздал на дежурные десять минут, а через полчаса мы уже входили в гостеприимный дом где-то на проспекте Маршала Жукова.

Разумеется, Лев Григорьич оказался занят до зарезу и не смог почтить своим присутствием мероприятие. Зато мне удалось занять место за столом рядом с привлекательной шатенкой лет тридцати пяти. Однако, в соответствии с неумолимым законом подлости, ее почему-то больше заинтересовал Андрюха.

Ну что за день такой?!

* * *

Вечеринка явно не удалась. Встреча с вожделенным Львом Григорьичем в очередной раз перенеслась на неопределенный срок. «Лезгинку» мгновенно вылакали в качестве аперитива, да еще под квашеную капусту. Женщина, за которой я ухаживал весь вечер, ушла с моим лучшим другом Андрюхой. На прощание он весело и немного виновато подмигнул мне: дескать, сорри – ничего личного!

Гости мало-помалу расходились по домам. Наконец настал момент, когда хозяева еще не поглядывают в твою сторону молчаливо, но с определенным контекстом, а намек уже висит в воздухе на упруго натянутых нитях ожидания.

Я покинул гостеприимный дом одновременно с мужчиной лет пятидесяти. Он пришел, как и я, один. И так же, как и я, один уходил. Мы вышли из подъезда и закурили. Торопиться было некуда и не к чему. Мы разговорились, обмениваясь ничего не значащими фразами. Наконец мужчина бросил окурок и предложил: