Книга Сокровище Чингисхана - Дирк Касслер

— Мы должны присоединиться к остальным кораблям, — сказал Тимур. — Император ждет победы. Нам надлежит ис­полнить свой долг.

Задача была непростой. После трехдневной болтанки в кро­мешной тьме, без мачт и парусов, они представления не имели, куда их вынесли волны. Погода прояснилась, но судов в море никому увидеть не удавалось. Хуже того — как выяснил Тимур, никто из матросов не умел управлять кораблем, тем более в от­крытом море. Один из них был коком, а второй, очень пожи­лой, — корабельным плотником, и оба ничего не смыслили в навигации.

— Земля Японии должна находиться к востоку от нас, — сказал плотник, и Тимур согласился с ним.

— Поставьте новую мачту и паруса, — приказал он. — Мы отправимся на восток, ориентируясь по солнцу и звездам. Най­дем остальной флот и присоединимся к нему. Он наверняка находится недалеко от берега.

Плотник заявил, что корабль не выдержит морского пла­вания.

— Корпус сильно поврежден, в днище течь. Нам нужно спасаться, плыть на северо-восток, в Корею, — умолял он.

Но Тимур и слушать его не желал. Матросы наскоро со­орудили временную мачту и паруса, подняли их. Снова по­чувствовав решимость, монгол-пехотинец, превратившийся в моряка, уверенно повел корабль к восточной части горизонта, стремясь побыстрее прийти на место, бросить якорь и вступить в сражение.

Прошло два дня, и за все это время Тимур и его люди не видели вокруг ничего, кроме воды. Земли Японии не появля­лись. Мысли об изменении курса разогнал очередной тропи­ческий шторм, подошедший к ним с юго-запада. Он был, ко­нечно, слабее тайфуна, но двигался медленно, широкой поло­сой. Пять суток корабль сражался с высокими волнами, про­ливными дождями и диким ветром, метавшим его по океану. Казалось, потрепанное судно вот-вот не выдержит качки и раз­валится. Временная мачта и паруса снова упали за борт, в водо­ворот, днище дало новые течи, и корабельному плотнику при­ходилось по целым дням сидеть в трюме, кое-как заделывая их. В довершение всех неприятностей ураган вырвал руль и унес его в море вместе с двумя вцепившимися в него воинами.

Когда отчаяние охватило самого Тимура и он уже перестал надеяться на спасение, шторм вдруг утих. Однако по мере того как погода прояснялась, уцелевшие все больше впадали в па­нику. Вокруг них на неделю пути было одно лишь море, а про­визия между тем начинала таять. Воины умоляли Тимура повернуть корабль в Китай, но течение, направление ветров и отсутствие руля делали это невозможным. Одинокий корабль беспомощно дрейфовал в океане без мачты и парусов, без на­вигационных инструментов, без надежды взять нужный курс.

Часы превращались в дни, дни — в сутки, и в конце концов Тимур потерял счет времени. Спустя неделю кончилась прови­зия, и ослабевшие солдаты стали ловить рыбу и собирать дож­девую воду. Штормовое ненастье сменилось ясным небом и солнечной погодой. Сильные ветры уступили место легким бри­зам, погода сделалась жаркой. Жизнь словно угасала в кораб­ле, как и в людях на его борту, он вяло и бесцельно плыл по плоскому морю, повинуясь тихим ветеркам. «Еще немного, — думал Тимур, — и над гибнущим кораблем появится облако смерти». С каждым рассветом на палубе обнаруживался новый труп — голодные, изможденные солдаты уходили во мрак смер­ти ночью. Тимур глядел на своих солдат, и его жег стыд. Их судь­ба — умереть в сражении, на земле, а не от голода, вдали от ро­дины, посреди океана.

В полдень, когда изнуренные воины дремали на палубе, с одного из бортов вдруг послышался странный шум. «Птица! — крикнул кто-то из солдат. — Попытайся убить ее!» Тимур при­поднялся на коленях, затем медленно встал. Он увидел, как трое солдат с разных сторон подходят к борту, на котором сидела большая, с длинным черным клювом чайка. Осторожно наблю­дая за приближавшимися голодными людьми, птица несколь­ко раз подпрыгнула. Один из солдат протянул темную исхудав­шую руку, поднял с палубы деревянный молоток и метнул в чайку, надеясь оглушить ее. Чайка увернулась, лениво замаха­ла крыльями и с громким негодующим криком взмыла в небо. Пока раздосадованные воины проклинали товарища за промах.

Тимур внимательно следил за направлением полета чайки. Та умчалась на юг и вскоре скрылась за горизонтом. Прищурив­шись, он принялся разглядывать участок, где исчезла чайка и где небо смыкалось с морем, и вскоре брови его удивленно по­ползли вверх. Он помотал головой, протер глаза и снова посмот­рел на юг. Нет, глаза его не обманывали, он видел землю. Зри­тельные образы, навеянные то ли воображением, то ли мечта­ниями, дополнило обоняние — нос его различил в соленом влажном запахе моря сладковатый цветочный аромат суши. Глубоко вдохнув, он прохрипел:

— Земля. — Затем, обращаясь к солдатам, сказал уже гром­че: — Я вижу землю! Все, кто может, вставайте! Поведем к ней корабль.

Заслышав его слова, истощенные, смертельно уставшие люди словно ожили. Обратив свои взоры в ту сторону, куда смотрел Тимур, они вскоре поняли, что ему не мерещится, и принялись за работу. Выломав громадную балку, поддерживавшую мачту, они приладили ее на корме вместо руля, примотав канатами. Трое солдат встали к ней, а остальные, похватав все, что подверну­лось под руку: палки, доски, даже сабли и метлы, — принялись изо всех сил грести, направляя разбитое судно к земле.

Далекое темное пятнышко медленно темнело и увеличива­лось, и вскоре превратилось в сияющий изумрудом остров с покрытыми буйной растительностью горами. О каменистый берег, встающий из моря почти вертикально, бились и рассы­пались на множество брызг волны. На подходе к нему корабль попал в противопоток, и тот понес его в небольшую бухту.

— Осторожно! Впереди — камни! — крикнул корабельный плотник, увидев прямо по курсу торчавшие из моря громадные зазубренные валуны.

— Все на левый борт! — заревел Тимур, глядя, как корабль двигается на невысокую каменную гряду.

С полдюжины человек устремились туда, кто бегом, кто ползком, и отчаянно захлопали по воде импровизированны­ми веслами. В последний момент им удалось чуть отвернуть корабль в сторону. Раздался скрежет борта и днища о камни, судно покачнулось, но и на этот раз выдержало удар. Очередная угроза миновала, и вздох облегчения вырвался из груди воинов.

— Здесь нам не причалить. Опасно, — крикнул плотник. — Придется снова идти в море.

Тимур всмотрелся в стоявший впереди утес. От него было совсем недалеко до берега. Высотой доходивший до ватерли­нии, черно-серого цвета, широкий как стена, покрытый, слов­но пятнами оспы, щербинами, он преграждал путь кораблю, оставляя между собой и скалистым берегом бухты слишком узкий проход.

— Разворачиваемся! Навались! Все разом!

Вода под кораблем закипела. Ожесточенно работая само­дельными веслами, воины развернули его, и он, подхваченный подводным течением, направился в море. Выйдя из бухты, Ти­мур приказал идти вдоль берега. Вскоре скалы и камни начали редеть, все чаше стали появляться чистые участки. Наконец плотник вскинул руку и, указывая на большую, в форме полу­месяца, бухту, выкрикнул слова, которые все так давно жажда­ли услышать:

— Вон там можно высадиться.