Книга Боги Абердина - Михей Натан

Металлическая дверь заскрипела, словно бы раздался крик какой-то жуткой птицы. Я в испуге выпрямился и повернул голову в сторону уходящих в темноту книжных стеллажей. Было видно только очертания книг в неосвященных рядах вдоль стены.

— Здравствуйте!

Я чувствовал себя дураком, приветствуя кого-то в огромном, погруженном в тишину зале. Солнце закрыло облако, и в библиотеке стало еще темнее. Книги слились и неясную массу.

Пришлось положить документы на письменный стол и поспешить к входу, оглядываясь назад. Перед тем, как закрыть за собой дверь, я услышал легкий шорох в погруженном во мрак здании. Звук напоминал постукивание палки по деревянному полу.

Мой первый семинар тем утром проходил в Торрен-холле. Аудитория доктора Тиндли представляла лекционный зал средних размеров. Места для студентов располагались полукругом и поднимались вверх. В центре, перед первым рядом, находилась кафедра. Стены были окрашены в коричневый и оранжевый цвета, пол покрыт серым ковром.

Войдя в аудиторию, доктор Тиндли слился с окружающей обстановкой — и голосом, и одеждой. Он говорил с английским акцентом, очень четко, без растягивания произносил слова. В глаза бросалась редкая рыжая бородка, маленькие круглые очки и копна седых вьющихся волос. Вероятно, когда-то его костюм в желто-коричневую клетку стоил дорого, но теперь он явно вышел из моды. Галстук был переброшен через плечо, а на шерстяных брюках выделялось пятно от кофе. Профессор принес с собой черную кружку и время от времени отпивал из нее, делая это громко.

— Для тех из вас, кто в прошлом году учился у доктора Руппрехта, сообщаю, что меня зовут доктор Тиндли… — Казалось, ему самому наскучил собственный голос. — Сегодня я оценю ваши знания, проведем этакий небольшой экзамен. Я всегда так делаю. Экзамен предназначен не только для новых студентов, которые, возможно, записались на этот курс преждевременно, — он бросил взгляд на меня, потом отвернулся, — но и для всех остальных, которые, не исключено, летом недостаточно занимались. Пожалуйста, помните, что результаты контрольной не проставляются ни в какие ведомости и никак не засчитываются. Она проводится лишь для вашего блага.

Я закончил раньше всех и протянул листы доктору Тиндли, который прочитал мою фамилию, а затем жестом попросил следовать за ним. Мы отошли к двери.

— Мне кажется, что раньше я нас не видел, — сказал доктор полным драматизма шепотом. — Вы первокурсник?

— Да, — прошептал я в ответ.

Он кивнул, словно все стало ясно.

— Понятно, — произнес профессор. — Вас зовут Эрик, да? Да, понятно. У меня есть места и на курсе «101», и на курсе «201». Вы хотите, чтобы я вас туда записал?

— Я думаю, что мне и здесь будет неплохо, доктор Тиндли, — ответил я шепотом.

Он выдавил из себя «о-о», затем выпрямился и потянул нижнюю полу пиджака.

— Очень хорошо. Мы решим к завтрашнему дню.

В среду доктор Тиндли представил нам своего помощника из студентов, Артура Фитча. Я его узнал — это был тот студент, которого я видел на прошлой неделе выходящим из библиотеки. Арт раздал нам контрольные. В верхнем углу моей стояли два слова: «Отличная работа».

Примерно на середине занятия профессор вызвал меня и предложил перевести особо сложный отрывок из Вергилия. Двое других студентов уже пробовали это сделать и провалились, но у меня практически не возникло проблем. До конца семинара Арт бросал на меня взгляды, а потом я быстро ушел.

В тот вечер я ужинал в столовой Падерборн-холла вместе с двумя другими первокурсниками, которые жили напротив меня. Одного звали Кенни Хаусман, это был худой парень с тихим мягким голосом и блуждающим взглядом, от которого становилось неуютно. Я не мог решить, куда смотреть, пока он говорил. Второго звали Джош Бриггс, его прыщавый лоб скрывался под светлыми вьющимися волосами. Брат Джоша Пол учился в Абердине на последнем курсе. Я слышал, что вся семья Бриггсов — выпускники Абердинского университета.

Я спросил у Джоша, не знает ли он Арта Фитча.

— Конечно, — ответил Джош, откусывая от веточки сельдерея. — Артура все знают. Это — гений. Мой брат в прошлом году вместе с ним посещал занятия по химии. Он говорил, что Арт веселый, шумный и уморительный, всегда спорил с преподавателем, приносил на занятия странные книги. Как я понял, парень когда-то украл все это в химической лаборатории, а профессор решил, что он по ним изготовляет наркотики у себя в ванне.

— Артур их готовил? — спросил я.

Джош громко жевал.

— Кто его знает? — ответил он. — В конце концов, ему пришлось заплатить за все взятые книги. На самом деле, никто не интересовался. Родители у Арта богатые, поэтому тут никаких проблем не возникло. Кстати, о деньгах… — Джошу нравилось подшучивать над моей бедностью. — Как там твоя трудовая повинность?

— Меня определили в библиотеку, — сообщил я. — Работать на мистера Грейвса.

— Ты знаешь, что мистер Грейвс поклоняется дьяволу? — спросил Кенни.

— Это правда, — кивнул Джош. — В лесах за Келлнер-холлом находится могила жертвенных голубей.

Я жил в Абердине всего неделю, и до меня уже дошли слухи о тысячах акров покрытой лесом местности, которая принадлежит университету. Предполагалось, что среди огромных сосен, в самом центре густой чащи находится ферма по выращиванию марихуаны просто гигантских размеров. Эта марихуана специально выведена в правительственной лаборатории и оттуда украдена. В некоторые байки верилось больше, в другие меньше. Говорили о встречах профессоров и студентов в полночь, об оргиях студенческого братства, ритуалах друидов, которые проводились в день летнего солнцестояния.

Джош выдавил один из прыщей на лбу, поморщился и отдернул руку.

— Невилл Николс видел могилу, — сообщил он.

— Все правильно, — подтвердил Келли. — После первого курса Невилл отправился в поход с парой друзей, и они ее нашли.

— Может, Невилл соврал, — высказал предположение я.

Джош покачал головой. Кенни посмотрел на лоб приятеля, потом повернулся ко мне.

— Пошли с нами, — позвал он.

* * *

Мы прошли мимо Моресовской библиотеки и направились к Келлнер-холлу. Отличники и аспиранты жили на краю студенческого городка. Здание было высоким и прямоугольным, оно напоминало аванпост с часовыми на границе какой-то деревни. Освещенные комнаты казались пятнами на темном кирпиче, внутри двигались тени. Я на мгновение задумайся об Арте. Он живет на территории университета или, как некоторые невероятно невозмутимые старшекурсники и аспиранты, за которыми я наблюдал издалека, снял себе квартиру в самом Фэрвиче?

Джош остановился у края леса и вперил руки в боки. Мы с Кенни смотрели на него. Круглая голова нашего спутника освещалась сзади луной. Налетел порыв ветра, и сорняки, доходившие нам до колен, зашуршат.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — сказал Кенни. Он засунул руки в карманы и опустил плечи. Волосы развивались на холодном ветру.