Книга Восьмой день - Джон Кейз

— Дэнни!

Он приоткрыл веки. Надо же, какая упорная.

— Что?

— О чем ты думаешь?

В их отношениях существовала какая-то загадка, потому что они, вроде бы не имея ничего общего, тем не менее были созданы друг для друга. После первой же встречи с Кейли у Дэнни внутри что-то вспыхнуло, и он верил, что это никогда не погаснет. Стоило им разлучиться на несколько дней, как он начинал тосковать, буквально не находя себе места. То же самое происходило и с Кейли — во всяком случае, так она говорила. А вместе им было замечательно, просто волшебно. Они словно подпитывали друг друга энергией. Несмотря на совершенно различный род занятий и воспитание, между ними существовала такая гармония, что они могли читать мысли друг друга. «Наверное, у нас с тобой общий мозг», — повторял Дэнни. И Кейли с ним соглашалась.

«Ясное дело, в конце концов мы поженимся, — подумал Дэнни. — Вот встану на ноги, найду наконец настоящую работу и…»

— Дэнни, — снова прервала его размышления Кейли, — полиция контроля мозгов требует отчета.

Он открыл глаза. Прищурился.

— Я обгорел.

— Бедный ребенок!

— И на зубах скрипит песок.

— Вот это уже хуже.

— Еще я думал о том… что пора кончать с «Дэнни» и становиться «Дэниелом».

Кейли задумалась.

— Зачем?

— Завтра мне исполняется двадцать шесть лет.

— Неужели? Но день рождения еще не повод для смены имени.

— Наверное, ты, как всегда, права. — Дэнни потянулся за ее рукой и поднес к губам. На вкус пальцы Кейли были чуть солоноватые. — Хватит обо мне. Давай поговорим о тебе.

Кейли улыбнулась.

— Уверен, ты мечтаешь поскорее добраться до дома. Соскучилась по компьютеру, своей духовной пище. К тому же надо кое-куда позвонить.

— А тебе не нужно кое-куда позвонить?

— Мне тоже…

Кейли вздохнула и щелкнула выключателем приемника.

— Я знаю, это тебе кажется скучным…

— Нет же, — проговорил он. — Заниматься бизнесом даже интереснее, чем искусством… но, понимаешь, обстановка, все, что бизнес окружает…

Кейли рассмеялась.

— Ты вспомнил об этом, потому что надо идти на открытие выставки Джейка и подхалимничать перед владельцами галерей.

Дэнни поморщился. Впрочем, все равно хорошо, что лед наконец-то растаял.

— Пойдешь со мной?

Кейли загадочно улыбнулась.

— Или вымоешь голову и сядешь смотреть обозрение «Уолл-стрит джорнал» за неделю?

— С чего ты взял?

— А вот с того.

— Опять прочитал мои мысли.

— Может, мне тоже остаться дома? — мечтательно промолвил Дэнни. — Вымою голову… там столько песка.

— Тебе никак нельзя, — возразила Кейли.

— Почему?

— Мы не имеем права подводить Джейка. Он на нас рассчитывает. К тому же там будет не так уж плохо.

— Да, — согласился Дэнни и снова прислонил голову к окну.

* * *

Выставка Джейка открывалась в галерее «Петрус» в Джорджтауне.

Вся галерея состояла из единственного ярко освещенного зала с высоким потолком и розовыми кирпичными стенами и, как ни странно, в негритянском районе — шесть кварталов вдоль реки Потомак рядом со сваями скоростного шоссе, — хотя в полумиле на восток эти кварталы вливались в каньон, образованный вздымающимися ввысь великолепными современными зданиями, где размещались адвокатские фирмы и различные неправительственные учреждения вроде Всеамериканской организации здравоохранения.

Дэнни откровенно маялся. Он дал себе зарок, что если хотя бы еще раз услышит, что «нынешний июль — самый прохладный в истории Вашингтона», то непременно уйдет, рискуя сократить и без того скудное количество присутствующих. Всего их было около двадцати пяти, и развешанные по стенам мрачные полотна вроде никого не интересовали. В основном гости налегали на бесплатную выпивку, ради которой они, видимо, сюда и пришли. В мусорных урнах росли горы порожних банок.

Слева кто-то снова начал настаивать, что «поскольку до 1918 года никакой регистрации погоды в регионе не вели, то нынешний июль, несомненно, следует признать самым холодным за всю историю».

Ну что ж, сказал себе Дэнни, ничего не поделаешь, пора сматываться.

Кейли не отпускала от себя мама Джейка. Они уже разговаривали пятнадцать минут, и подруга бросала на Дэнни выразительные взгляды. Дескать, выручай. Он уже перекинулся парой слов со всеми нужными людьми, в том числе с влиятельным критиком из «Пост» и обозревателем из «Современного искусства», так что причин задерживаться не было.

Примерно на полпути к Кейли его окликнули.

— Дэнни Крей, это вы?

Лавиния. Необыкновенная женщина. Никто не знал точно, сколько ей лет, но существовали фотографии, где она была запечатлена рядом с Джоном Кеннеди, Энди Уорхолом, Пегги Гуггенхайм[1]и Лу Ридом[2]. Она владела двумя галереями — «Неон» в Вашингтоне и «Кунстблитц» в Берлине — и была заметной фигурой в вашингтонских художественных кругах.

— Вы не ошиблись, — ответил Дэнни, приглаживая ладонью свои короткие волосы ежиком, а затем после ритуального объятия добавил: — По крайней мере мне так кажется.

Она захохотала, будто он сказал что-то невероятно остроумное, и внимательно посмотрела на него сквозь сильно подведенные тушью ресницы. Чуть ли не флиртовала. Кейли, увидев его рядом с Лавинией, вскинула брови и послала ободряющую улыбку.

— Мне тоже кажется, что это вы, — произнесла Лавиния. — И это очень кстати, ведь именно вас я ищу. — Она протянула Дэнни пустой бокал. — Принесите, пожалуйста, «плонк», только белый… а потом поговорим.

Они вышли в небольшой садик за галереей, и Лавиния закурила. Воздух был столь тяжел и напитан влагой, что дым от сигареты не поднимался, а стелился, как туман. Дэнни, чтобы поддержать друга, спросил у Лавинии, что она думает о выставке Джейка.

Она пренебрежительно тряхнула своими пышными волосами.

— Это не в моем вкусе.

— Почему? Разве его работы не хороши?

Лавиния усмехнулась.

— Нет, палитра мутная. К тому же все вторично. Но я хотела поговорить с вами не об этой выставке. — Она кокетливо взглянула на Дэнни и неожиданно ткнула его в грудь ярко-красным ногтем. — А о… вас!