Книга Малыш 44 - Том Роб Смит

Сучьев действительно было мало, и Павлу пришлось отойти подальше от младшего брата. Им придется разделиться. Вдалеке он заметил упавшее дерево, ветви которого торчали в разные стороны. Он поспешил к нему, положив кота на снег, чтобы освободить руки и без помехи обламывать сучья. Их здесь было много, хватит для них обоих, и Павел оглянулся по сторонам в поисках Андрея. Он уже собрался было окликнуть его, но тут же прикусил язык. За спиной раздался какой-то шум. Он быстро обернулся. Вокруг стеной стоял густой и темный лес. Он зажмурился, вслушиваясь в доносящийся звук: хррум, хррум, хррум. Это под чьими-то шагами хрустел снег. Звук стал громче, он ускорился. Мальчик ощутил прилив внезапного страха. Он открыл глаза. В темноте впереди Павел уловил движение: к нему бежал какой-то мужчина. В руке у него был толстый тяжелый сук. Он бежал прямо на Павла. Значит, он слышал, как они убивали кота, и теперь намеревался отнять у них добычу. Но Павел не допустит этого: он не позволит матери умереть с голоду. Он преуспеет там, где потерпел неудачу его отец. Павел начал поспешно засыпать снегом кота, надеясь скрыть его.

— Мы собирали…

Голос у Павла сорвался, когда человек выскочил на опушку, поднимая сук над головой. Только теперь, разглядев его изможденное лицо и безумный взор, мальчик понял, что ему был нужен вовсе не кот, а он сам.

Рот у Павла приоткрылся в тот самый миг, когда сук обрушился ему на голову. Он ничего не почувствовал, только вдруг понял, что почему-то больше не стоит на ногах. Он опустился на одно колено. Склонив голову к плечу, он поднял глаза, которые уже заливала кровь из раны, и увидел, как человек поднял сук для второго удара.

* * *

Андрей перестал напевать себе под нос. Это не Павел окликнул его? Он собрал совсем мало хвороста, во всяком случае недостаточно для их плана, и не хотел, чтобы брат снова бранил его, особенно теперь, когда он так здорово проявил себя. Он выпрямился, вытаскивая из сугроба руки и отряхиваясь. Глядя на лес, он прищурился, но даже ближайшие деревья казались ему расплывчатыми силуэтами.

— Павел?

Ответа не было. Он еще раз окликнул брата. Это что, какая-то игра? Нет, Павел больше не любил игры. Андрей двинулся туда, где они расстались с братом, по-прежнему ничего не видя перед собой. Это неправильно. Не он должен был искать Павла, а как раз Павел должен найти его. Что-то было не так. Он вновь окликнул брата по имени, на этот раз громче. Почему тот не отзывается? Андрей вытер нос грубым рукавом своего пальто, раздумывая, не устроил ли Павел ему очередное испытание. Как бы поступил на его месте старший брат? Он пошел бы по следам на снегу. Андрей выбросил хворост и опустился на колени, осматривая землю. Обнаружив собственные следы, он двинулся по ним и вскоре дошел до места, где они с Павлом расстались. Гордясь собой, он отыскал следы брата. Если он выпрямится во весь рост, то не увидит отпечатков, поэтому, едва не тычась носом в снег, он двинулся дальше, как собака по запаху.

Он добрался до упавшего дерева, вокруг которого были рассыпаны сучья и виднелись следы — некоторые из них были большими и глубокими. Снег почему-то был красного цвета. Андрей зачерпнул его ладонью, растирая между пальцами, пока тот не превратился в кровь.

— Павел!

Андрей кричал до тех пор, пока не сорвал голос. Он заплакал. Ему хотелось сказать брату, что он может забирать себе его долю добычи. Он просто хотел, чтобы тот вернулся. Но все было напрасно. Брат бросил его. Он остался один.

* * *

Оксана прятала небольшой мешочек с толчеными стеблями кукурузы, иван-чая и сушеными картофельными очистками прямо в поду печи. Во время обысков она всегда разводила в ней небольшой огонь. Заготовители, присланные удостовериться, что она не укрывает зерно от продразверстки, никогда не лезли в огонь. Они не доверяли ей — еще бы, она выглядела здоровой в то время, когда все остальные были больны, словно уже тем, что осталась жива, совершила преступление. Но они не могли найти продовольствие у нее в доме, не могли приклеить к ней ярлык «кулачки», зажиточной крестьянки. Вместо того чтобы расстрелять ее сразу, они обрекли ее на медленную смерть. Оксана уже знала, что не может противостоять им в открытую. Несколько лет назад она организовала отпор в деревне, когда было объявлено, что сюда приедут люди, чтобы снять колокол. Они хотели расплавить его. Оксана и четыре другие женщины заперлись на колокольне и принялись безостановочно звонить в колокол, не позволяя снять его. Оксана кричала, что колокол принадлежит Господу. В тот день ее запросто могли пристрелить, но тот, кто был у них главным, решил пощадить женщин. Выломав двери, он заявил, что ему приказали всего лишь забрать колокол, пояснив, что страна нуждается в металле для промышленной революции. В ответ она плюнула ему под ноги. А когда государство начало отнимать хлеб у крестьян, утверждая, что тот принадлежит ему, Оксана уже была умнее. Вместо того чтобы восстать открыто, она изображала покорность, ее сопротивление стало тайным.

А сегодня у ее семьи будет праздник. Она растопила снег, вскипятила воду и высыпала в нее толченые стебли кукурузы. Туда же она добавила оставшиеся косточки из бутылки. После того как кушанье будет готово, она истолчет кости на муку. Разумеется, Оксана понимала, что торопит события. Павел еще не вернулся с охоты. Но она не сомневалась в его успехе. Господь ниспослал ей трудности, но и дал ей сына в помощь. Даже если он не поймает кота, она сказала себе, что не станет сердиться. Лес большой, кот маленький, а гнев — напрасная трата сил. Но, даже заставляя себя подготовиться к разочарованию, она испытывала радостное возбуждение при мысли о том, что сегодня у них будет мясо и картофельный борщ.

В дверях появился Андрей. Лицо у него было расцарапано, пальто в снегу, из носа текли кровавые сопли. Опорки мальчика развалились, и наружу торчали босые пальцы. Оксана подбежала к нему.

— Где твой брат?

— Он бросил меня.

Андрей заплакал. Он не знал, куда подевался брат, не понимал, что случилось, и не мог объяснить. Он только знал, что мать возненавидит его. Он знал, что окажется виноватым, пусть даже все сделал правильно и это старший брат бросил его.

У Оксаны перехватило дыхание. Оттолкнув Андрея в сторону, она выскочила наружу, глядя на лес. Павла нигде не было видно. Быть может, он упал и поранился. Быть может, ему нужна помощь. Она вбежала внутрь, чтобы потребовать ответ, но обнаружила лишь, что Андрей стоит у чугунка с ложкой во рту. Пойманный на горячем, он с глуповатой улыбкой посмотрел на мать, и та заметила, что из уголка рта у него стекает струйка картофельного супа. Охваченная гневом — на своего погибшего мужа и пропавшего сына, — она рванулась вперед, повалила Андрея на пол и глубоко засунула деревянную ложку ему в горло.

— Когда я ее вытащу, ты расскажешь мне все, что случилось!

Но едва она вытащила ложку, как он закашлялся. Придя в бешенство, Оксана вновь сунула ложку Андрею в горло.

— Ты — бесполезный неуклюжий дурак! Где мой сын? Где он?

Она снова вытащила ложку, но он лишь кашлял и плакал. Говорить Андрей не мог. Он продолжал кашлять и плакать, и тогда она принялась бить его кулачками в грудь. И только заметив, что борщ вот-вот закипит и выльется, Оксана остановилась. Она встала и сняла суп с плиты.