Книга Каждый день, каждый час - Наташа Драгнич

Правда, все лето, пока их родители предавались сиесте, Дора и Лука каждый день выбирались на улицу. Для них было роскошью тратить на отдых бесценное время, которое можно провести вместе. Хватит и прочих часов, когда у них не получается побыть вдвоем.

— Так ты видишь облако или нет? — Голос Доры звучал слегка нетерпеливо.

— Нельзя сказать, что ты что-то видишь, если этого просто нет.

Она, как обычно, играла его волосами. Лука продолжал молчать. Чем думать о сентябре, лучше вообще ничего не говорить. Он повернулся и смотрел, как она сосредоточенно рассматривала облака. Месяцами. Годами. Если он вдруг ослепнет, ему будет все равно, так как он знает ее лицо наизусть.

— Это не считается. Засчитываются только те облака, которые хорошо видно.

Она взволнованно дышала, ее веки слегка дрожали.

— Что дальше? Если ты его не видишь, я выиграла! Ты и предыдущее не заметил, хотя его было так хорошо видно. Разве это могло быть чем-то еще, кроме летающей кареты с голубем на крыше? Но ты ее не видел... — Дора жадно ловила ртом воздух. После небольшой паузы она тихо спросила: — Может, ты больше не хочешь играть со мной?

Лодка вышла из гавани. Мотор громко ревел. Лука и Дора плавно покачивались на едва заметных морских волнах. Их тела слегка соприкасались, затем отстранялись друг от друга, снова соприкасались и снова отстранялись...

— Я все вижу, и голубя я тоже заметил, просто хотел, чтобы ты выиграла. Иначе ты бы расстроилась, а я этого не люблю.

— И вовсе я не расстраиваюсь...

— Мне не нравится, когда ты грустишь, совсем не нравится.

Лука продолжал лежать на боку и смотреть Доре в лицо. «Только не думать о том, что вскоре все закончится», — пронеслось в его голове.

Некоторое время Дора молчала. Затем села и обхватила колени руками.

— Неправда, я не грущу. И совсем не расстраиваюсь, если проигрываю. Подло так говорить, особенно если это не так. Спроси, кого хочешь. Подло говорить неправду. Тебе все скажут, только спроси.

Она уткнулась лбом в колени.

Лука больше не мог смотреть на нее. Его сердце билось громко и неровно. В голове все перепуталось. Он сел прямо и затаил дыхание. Лука закрыл глаза и начал считать: раз, два, три, четыре...

— Прекрати немедленно! Дыши! Или ты снова хочешь потерять сознание?

Дора тряхнула его так сильно, что он потерял равновесие и едва не свалился в воду.

Лука открыл глаза. Лицо Доры было очень близко, ее глаза были огромные, как тарелки с пиццей, он на днях видел их в ресторане на центральной площади. Официант едва мог их удержать. Тарелки дрожали в его руках, и Луке казалось, что пицца того гляди упадет на пол. К сожалению, она уцелела.

— Пойдем купаться, — внезапно сказал он и встал на ноги.

Он спрыгнул с крыши кабины на деревянные мостки, а оттуда на землю. Не дожидаясь Доры, Лука шел большими шагами к мысу Святого Петра. Вскоре он услышал, что она идет позади него. Лука рассмеялся. Дора была легкая, словно облако. В его голове тут же возникла чудесная картина.

— То облако я тоже видел, но оно было совсем не похоже на шарик мороженого. Это был футбольный мяч, из которого выпустили воздух!

Четыре года назад Дора в первый раз пришла в детский садик, а Лука упал в обморок. Четыре года назад Дора и Лука стали неразлучны. Никто не удивился. Никто не задавал вопросов. На них смотрели с интересом, потому что ничего подобного в Макарске не происходило. Никто не смеялся. Даже другие дети. Они либо играли вместе с ними, либо оставляли их в покое. Воздух был наполнен чем- то особенным, когда Дора и Лука были вместе. Это нельзя было однозначно назвать ни миром, ни ураганом. Пахло мандаринами, жареным миндалем, морем, свежеиспеченными кексами и весной. Словно они были окутаны каким- то облаком. Некоторые утверждали, что оно бирюзовое, другие — оранжевое. Домика, пожилая дама, которая жила на опушке леса и часто сидела на пляже, говорила, что облако было светло-голубым, практически белым, и напоминало летнее небо. С тех пор как Домика шесть лет назад предсказала землетрясение, люди начали ее побаиваться, но по-прежнему обращались к ней за советом. Больше всего ей верили юные влюбленные девушки.

Даже родители не считали странной дружбу между двухлетней девочкой и пятилетним мальчиком. Да еще какую дружбу! Порой, когда они были вместе, они выглядели такими задумчивыми, будто вспоминали о чем-то, что было бы лучше забыть. А еще можно было увидеть, как они мечтательно и рассеяно улыбаются. Вот и все. Родители никогда ничего не говорили и делали все, чтобы дети могли видеться друг с другом каждый день, даже вне детского сада. Когда в один прекрасный день Лука появился в садике с сумкой Доры, а она — с его поврежденным рюкзаком, никто этого не заметил. Никому и в голову не пришло спросить о местонахождении пластикового пакета.

Четырехлетняя сестра Луки, Ана, хотела играть и гулять вместе с ними, хотя им это не нравилось. Иногда летом, на каникулах, Луке все-таки не удавалось отвертеться, и ему приходилось брать Ану с собой. Втроем они усаживались вокруг зонтика от солнца и кидали камешки в море, но в такие дни Дора и Лука не ходили к их утесу. Скала на полуострове Святого Петра принадлежала только им двоим, там нечего было делать ни назойливой младшей сестре, ни другим детям. Это было ясно. Доре и Луке не нужно было говорить об этом, достаточно было просто обменяться взглядом. Они ходили с Аной есть мороженое. Это нормально. В мороженом нет ничего особенного. Ребята играли с ней на мелководье в мяч, искали самое толстое дерево, делились газировкой, когда кто-то из них хотел пить. Запросто. Но только не их утес! Ни за что! Было и еще кое-что, что принадлежало только им: облака. Те самые, что плыли по небу и были общими.

Ане нравилась Дора. Ей хотелось с ней подружиться. Она даже в детском саду рассказывала, что Дора на самом деле ее лучшая подруга. Ане все завидовали. Ведь каждый знал Дору. Даже те, кто лично не был с ней знаком, знали о ней. Дора была веселой, рассказывала много забавного, с ней никогда не было скучно, и она знала ответы буквально на все вопросы. У нее был красный блестящий велосипед, который полыхал на солнце, словно костер. Ане хотелось походить на Дору. Лука только смеялся, а потом уходил, будто желая сказать, что никто не может быть такой, как Дора. Или кататься так же на велосипеде. Ана думала, что Дора на самом деле сказочная принцесса, которая здесь только в гостях. Ана любила сказки. Дора читала их ей время от времени. Или рассказывала. Или выдумывала. Разыгрывала для нее целые спектакли. Это особенно нравилось Ане. Дора превращалась то в принцессу, попавшую в беду, то в королеву, то в огнедышащего дракона, прикидывалась то храбрым принцем, то доброй феей, то злой волшебницей. По очереди. Или одновременно. Ее рассказы были увлекательнее, чем кино. Да, Ане нравилась Дора. Прежде всего, потому, что та открыла ей один секрет. Дора показала ей, как можно смотреться в зеркало и, не изменяя лица, становиться кем угодно. Не для того, чтобы рассказывать истории, а просто потому, что хочется. Дора называла это важнейшим упражнением. Она собирала журналы о кино и знала буквально все об актерах. Однажды она даже разрешила Ане дотронуться до фотографии одной знаменитой актрисы, правда наспех и мельком, пока Дора считала до пяти. Ана была очень благодарна Доре, но в то же время считала, что та слишком строга. Что с ней могло случиться? Это ведь всего лишь картинка! «Однажды я стану такой же, как она», — шепотом говорила Дора. Она никак не могла понять, что та имеет в виду: станет ли Дора такой же красивой или такой же неприкосновенной, такой же таинственной или такой же черно-белой?