Книга Манускрипт ms 408 - Тьерри Можене

— Рискую вас разочаровать, Эндрю, однако знайте, что история мысли все время отмечает возвращение к понятию предопределенности. Та же самая идея присутствует в античных мифах, она же принята несколькими религиями. Например…

Голос ведущего внезапно прервался. Никогда прежде режиссер не видел его сомневающимся до такой степени. Он тут же понял, что это молчание не было умышленным. Взгляд Томаса Харви, который обычно переходил от одной камеры к другой, только что остановился на человеке, стоявшем посреди техников, в тени прожекторов. Ведущему не составило никакого труда узнать Маркуса Коллерона. В это самое мгновение прошлое навалилось на него. «Что он здесь делает после всех этих лет?» — спросил он себя. Все это длилось лишь мгновение. Голос режиссера в наушнике вернул его к реальности. Тогда он отвел взгляд от агента ФБР и возобновил прерванную речь:

— …да, подумайте о предопределении свыше в кальвинизме. По этой доктрине, с момента рождения предначертано, будет человек спасен или проклят. Господь, таким образом, становится единственным хозяином наших судеб, а мы обречены стать всего лишь зрителями своих собственных жизней. Для одних это будет существование, которое приведет их к прозрачным источникам рая, других — в пекло ада, причем они ни при каких условиях не смогут изменить ход событий.

Томас Харви встретился взглядом с Маркусом Коллероном. Последний остался невозмутим. «У него все то же выражение лица, — подумал он, — смесь силы и беспокойства. Чего он от меня ждет?» Ведущий тихим покашливанием прочистил горло и постарался вернуться к своей передаче. Движение его глаз, которое определяло местоположение красного сигнала, предшествовало повороту головы, затем туловища целиком. Он повернулся к камере, чтобы на сей раз обратиться к телезрителям:

— …Но не думайте, что только великие мифы, античные философы или религии ссылаются на детерминизм, так как с конца XVIII века наука вместе с Пьером Симоном де Лапласом снова приняла к сведению эту идею. По мнению этого физика, случая не существует. Мир — всего лишь следствие его предыдущего состояния, и, следовательно, будущее полностью определяется настоящим.

Томас прервался. Голос режиссера в наушнике напомнил ему этапы трансляции. Ведущий встал и, продолжая говорить перед передвижной камерой, сделал несколько шагов к новым гостям, которые ждали его чуть поодаль на съемочной площадке. В то время как он усаживался среди них, Донован Оти, молодой писатель, спросил:

— Значит, чтобы предвидеть будущее, достаточно знать все силы, которыми на сегодняшний день управляет природа?

— Это именно то, что хотел доказать Лаплас, но это ведет нас к границам иррационального: может ли человек однажды получить доступ к высшим знаниям? Сможет ли он встать на одном уровне с богами, уверенно знать настоящее и будущее, свою судьбу еще раньше, чем ее прожить?

— Я думаю, — продолжил его собеседник, — эта реальность существует только в романах, которые я пишу.

— Таким образом, Донован, вы верите только в разумные вещи?

— Да. Я пишу фантастику, чтобы в компании с читателями сбежать от скучной обыденности!

Повернувшись к камере, Томас Харви снова напрямую обратился к зрителям:

— Те среди вас, кто думает как Донован Оти, вероятно, забыли, что мы все вращаемся со скоростью больше ста тысяч километров в час вокруг большой звезды, которая совершает обороты вокруг центра Млечного Пути. Он перемещается по направлению к соседним галактикам, которые тоже движутся к местному сверхскоплению, а оно, в свою очередь, притягивается к новой системе массивных галактик, которые называют Великим Аттрактором[4]— и все это во Вселенной, о которой мы ничего не знаем. Бесконечна ли она? Это неизвестно. А что говорить о Времени, которое, как вам кажется, вы понимаете, когда наблюдаете вращение стрелок на часах. А теперь вспомните, что в начале прошлого века квантовая теория доказала, что в масштабе бесконечно малых величин время и пространство — всего лишь иллюзия, и что одна и та же частица вполне может находиться в один и тот же момент в двух разных местах. Все наше существование пронизано иррациональным и фантастикой, а вы преклоняетесь перед здравым смыслом!

Затем, вернувшись к Доновану Оти, он спросил:

— Представьте, что ангел спустится в эту телестудию, устроится рядом с вами и прошепчет вам на ушко ключ к разгадке самых сокровенных тайн мироздания. Вы узнаете, почему существует Бытие, а не Ничто, и в чем истинный смысл существования. Неужели вы думаете, что сочтете эту теорию разумной и абсолютно целесообразной? Можете ли вы поручиться, что это откровение не застанет вас врасплох, не превзойдет самые смелые фантастические романы? Поверьте мне, если бы объяснение великих тайн бытия было до простого рациональным, оно было бы уже давно известно. Именно из-за того, что оно является ошеломляющим, изумительным, невероятным и даже безрассудным, оно никогда и никем не принималось во внимание!

В то время как ведущий излагал свою точку зрения, мысли его витали далеко. Он чувствовал на себе давящий взгляд Маркуса Коллерона и не мог перестать о нем думать. На один короткий миг он снова увидел себя таким, каким был пятнадцать лет назад. Маркус тогда сидел в аудитории кафедры философии Нью-Йоркского университета в качестве обычного студента. С усилием прогнав воспоминания, Томас Харви повернулся к центральной камере.

— В заключение призываю вас никогда не отбрасывать то, что превосходит ваше понимание. Очень часто разум отвергает то, что не может постигнуть. Желая избавиться от иллюзий и предрассудков, вы правильно сделали, что выбрали эту программу. Итак, увидимся на следующей неделе на NWA Channel. А до тех пор попытайтесь поразмыслить над высказыванием Тейяра де Шардена: «Только фантастика имеет шанс стать реальностью».

Сразу же после этой фразы режиссер пустил финальную заставку. По вертикали студии медленно поднималась камера, снимавшая Томаса Харви, который после окончания эфира беседовал с собравшимися вокруг него приглашенными до тех пор, пока на экране не появился рекламный ролик, завершавший передачу.

Тогда ведущий снял наушник, пожал руки режиссеру и нескольким специалистам, убрал записи в портфель. Затем, почувствовав рядом с собой присутствие Маркуса, даже не подняв головы, спросил:

— Полагаю, вы пришли сюда не для того, чтобы поговорить о философии?

— Нет. Вчера ваше имя появилось на экране моего компьютера… Вероятно, было заранее предопределено, что наши пути снова пересекутся. Мне необходимо срочно с вами поговорить.

— Только не здесь, Маркус. Телевизионная студия — это худшее место для беседы. Следуйте за мной, я оставил за собой офис рядом с университетом, где когда-то преподавал. Там нам будет спокойнее.

4

Когда Томас Харви открыл перед Маркусом Коллероном дверь своего кабинета и предложил ему присесть, последний на мгновение замер и в молчании оглядел комнату. Окно напротив выходило на квадратные газоны Вашингтон-сквер, где на черном, как сажа, небе появлялись первые молнии. Гроза теперь висела прямо над Манхэттеном. Мужчины немного помолчали, позволив прошлому встать между ними. Маркус чувствовал напряжение лицевых мускулов, которое не мог ослабить с того момента, как они покинули телевизионную студию. Его взгляд на мгновение обратился на улицу. Он не помнил, чтобы когда-нибудь видел небо таким черным или слышал настолько грозные громовые раскаты. Приблизившись к книжному шкафу, занимавшему всю поверхность стены, он провел пальцами по корешкам книг, вынул одну наугад, на мгновение открыл ее, затем повернулся к Томасу Харви.