Книга Знак Наполеона - Джеймс Твайнинг

— Вот почему я позвал тебя, Том. Он тебе кое-что оставил.

Глава вторая

Нью-Йорк, 18 апреля, 07:00

Они попали в пробку сразу же, как только свернули на Бродвей. Стоп-сигналы машин мерцали впереди подобно бусинам на длинном ожерелье, вдоль тротуаров вприпрыжку двигались разноцветные зонтики. Дождь, впитавший в себя пот восьми миллионов человек, стекал по стеклу, оставляя грязные следы и искажая отражение особого агента Дженнифер Брауни в пассажирском окне, пока она потягивала кофе из одноразового стаканчика.

Большинство знакомых находили ее красивой, особенно после того как она разменяла четвертый десяток, превратившись из угловатого подростка в стройную, прекрасно сложенную женщину пяти футов девяти дюймов роста. У нее была светло-коричневая кожа — темный цвет ее отца, афроамериканца, был смягчен бледностью матери-южанки — и черные вьющиеся волосы. Но крупные медово-ореховые глаза достались по наследству от бабушки Мэй, сильной и страстной женщины, которая утверждала, что дважды в жизни встречалась с дьяволом: в первый раз на борту корабля, идущего с Гаити, а во второй — в собственную первую брачную ночь. К сожалению, бабушка умерла, когда Дженнифер была еще ребенком, и девочка не успела расспросить поподробнее об обоих случаях.

Несмотря на то что говорили окружающие, Дженнифер никогда не считала себя привлекательной, приводя свою младшую сестру как пример гораздо более естественной, природной красоты. К тому же мнение людей на этот счет было не столь важно для Дженнифер. Она предпочитала, чтобы люди судили о ней не по внешности, а по уму.

Агент Брауни подавила зевок. Монотонное шуршание дворников по ветровому стеклу убаюкивало, усугубляя результат многих бессонных ночей. Она определенно обошлась бы сегодня без столь раннего подъема. Хотя в этот раз у нее не было выбора. Не так часто делом занимался лично директор ФБР Грин.

— Мы так здесь вечность проторчим, — нетерпеливо сказала она. За то время, что подействовал кофеин, машина продвинулась вперед всего на пару футов. — Когда доберемся до Западной Четырнадцатой улицы, сверни на Восьмую. — Посмотрев в зеркало заднего вида, она поймала взгляд водителя, устремленный на ее грудь.

— Конечно, — неловко кивнул тот, переведя взгляд на дорогу.

Дженнифер откинулась на спинку сиденья, сердясь на водителя и удивляясь себе. Каких-то девять месяцев — и она явно превращалась в типичного жителя Нью-Йорка, беспричинно нетерпеливого и категорически уверенного в собственной способности показать самый короткий путь до любой точки города. Не самые привлекательные черты характера, возможно, но давшие ей неожиданное ощущение принадлежности к этому городу. Такого она не испытывала давно. Очень давно.

Через двадцать пять минут машина повернула на Западную Восемьдесят девятую и остановилась у изысканно декорированного фасада «Клермон райдинг акэдеми», старейшей действующей конюшни штата, как сообщалось на прибитой к стене табличке.

Дженнифер привычно оглядела улицу — отряд Грина был уже на месте. Несколько счастливчиков сидели в одном из трех неприметных автомобилей, остальные стояли у подъездов напротив, и вода лилась на их плечи и носки начищенных ботинок. Рано он их собрал. Чего бы ни хотел Грин, в его планы явно не входило сидение без дела.

Она вышла из машины. На обычную городскую одежду — черный брючный костюм и белую шелковую блузку — было наброшено длинное пальто. Не самый роскошный наряд, конечно, но Дженнифер на собственной шкуре испытала, как охотно люди цепляются к любой мелочи, стремясь навесить на человека ярлык в пределах своего скудного закостенелого сознания. В Бюро непросто приходилось любой женщине, тем более афроамериканке, и Дженнифер устраивало то, что ее считали скорее фригидной, чем сексуальной, — а это были единственные категории, под которые попадали агенты женского пола в ФБР. Кроме того, ей нравилась эта одежда тем, что с утра не нужно было выбирать наряд. На одно решение меньше.

В здание школы верховой езды вел пандус, покрытый густым слоем смешанных с грязью опилок. Дженнифер вошла внутрь, поразившись невероятной смеси запахов кожи, лошадиного пота и навоза, столь чуждых безжалостным джунглям Манхэттена — джунглям из стали, бетона и стекла. Она подумала, что когда-то эти запахи и звуки наполняли все вокруг; стук копыт и гудки судов, входивших в бухту, были символом нового города, построенного на надеждах и стремлениях. Дженнифер решила, что этот запах ей нравится. Он казался настоящим. Неизменным. Важным.

Впереди размеренно рысила лошадь, двигаясь по кругу, ограниченному с одной стороны стенами, а с другой — светло-голубыми колоннами, поддерживающими побеленный кирпичный потолок. В седле неуверенно держалась девочка с выбившимися из-под черного шлема золотистыми косами. В центре стоял инструктор, поворачиваясь на каблуках потертых коричневых сапог для верховой езды и изредка выкрикивая команды.

— Простите, — громко сказала Дженнифер, когда инструктор оказался к ней лицом. — Я ищу Фальстафа.

— Фальстафа? — Он с любопытством взглянул на нее, его мускулистые ноги были обтянуты бежевыми брюками для верховой езды. — Вы пришли к Фальстафу?

Дженнифер утвердительно кивнула, надеясь, что он не обратил внимания на легкую неуверенность в ее голосе. Слова Грина во время утреннего звонка было плохо слышно из-за воя сирен. «Семь тридцать утра. «Клермон райдинг акэдеми». Спроси Фальстафа. Не опаздывай».

— Ну сколько можно повторять? Пятки вниз! — внезапно рявкнул инструктор, уставившись за плечо Дженнифер. Она обернулась и увидела покрасневшую юную всадницу, с пятками, опущенными ниже стремян, и бьющими по спине косичками. Инструктор наблюдал за ученицей, неодобрительно хмурясь.

— Да, Фальстафа. Вы знаете, где я могу его найти?

Мужчина скептически взглянул на Дженнифер, помедлил и кивнул.

— Вас ждут наверху. Первый этаж. Вглубь и направо. Вот молодец. Умница девочка. Руки перед собой. Следи за своей осанкой. Все дело в осанке.

Тихо поблагодарив, Дженнифер направилась в указанную сторону. Широкий изогнутый пандус вел на этаж с денниками, каменный пол был потерт и разбит копытами многих поколений лошадей и сапогами избалованных подростков из Верхнего Уэст-Сайда.

Два человека из команды Грина стояли в конце пандуса, полупрозрачные проводки от наушников исчезали под воротниками. Они направили ее к центральному коридору, ведущему в дальний конец конюшни. В обе стороны от него тянулись узкие проходы к стойлам. Сами денники, выкрашенные в белый цвет, находились в разных степенях обветшалости: деревянные детали сломаны или вообще отсутствовали, кованая ограда изъедена ржавчиной. Седла, уздечки и прочая упряжь были развешаны на облупленных стенах или перекинуты через покосившиеся воротца. С балки свисал стереоприемник, скорее для развлечения рабочих-мексиканцев, чистивших стойла, чем лошадей, чьи печальные головы виднелись за решетками.

Еше один человек ждал Дженнифер в глубине основного коридора. Он молча указал направо. Звук голосов привел ее к последнему стойлу, к двери которого бечевкой была примотана оловянная табличка с нацарапанным тупым гвоздем именем: «Фальстаф».