Книга Сладкий грех - Никола Корник

— Я — ирландец, — очень обаятельно улыбнулся он. — Но это не простая история.

— Ирландец с французским титулом, — подытожила Лотта.

В этот момент она вдруг припомнила, как прежде в ее гардеробной на Гросвенор-сквер ее близкие приятели и поклонники сплетничали о самых интересных новостях.

Что-то они тогда говорили об Эване Райдере, солдате фортуны? Помнится, его считали заядлым дуэлянтом, лучшим стрелком и наездником в полку. По слухам, ему везло в игре, он шел на риск там, где другие отступали, был расчетлив и холоден, когда вокруг царила паника и неразбериха, а потому никогда не ошибался. Выждать и напасть, стоит лишь врагу зазеваться и сделать неверный шаг, совершив роковую ошибку, — вот секрет всех его побед. Кроме того, ходили неясные слухи о том, что на дуэли он убил кого-то, затем бежал из-под стражи и просочился, как привидение, сквозь линию боевых действий.

Сам Наполеон высоко ценил его преданность и заслуги, осыпая наградами и деньгами, чего, собственно, искал этот истинный солдат фортуны.

Тут Лотта заметила тень усмешки, промелькнувшую в уголках губ и искорками засветившуюся в глазах Эвана. Казалось, он знает наверняка, о чем она думает и что скажет дальше.

— О, я слышала о вас! Вы незаконнорожденный сын герцога Фарна и актрисы бродячего цирка. Вы совсем еще юношей ушли из дома отца и присоединились к Великой армии Бонапарта, — задумчиво сказала она. — Не так давно прошел слух, что вы попали в плен к англичанам и являетесь свободным пленником.

— Да, это все обо мне, — совершенно невозмутимо ответил Эван, будто это совершенно его не задевало, не имея над ним власти. — А вот вы, я знаю, были женой фантастически богатого человека, банкира, скомпрометировавшая себя дама из высшего общества, совершенно разоренная и потому вынужденная продавать себя, чтобы не умереть с голоду.

Слова спокойно звучали в теплом покое небольшой комнаты, но Лотта вздрогнула, как от холода. Похоже, Эван Райдер сумел справиться со своими проблемами, в отличие от нее.

— Вы весьма точно обрисовали мое положение, — с горечью отметила Лотта.

Немного склонив голову, он очень пристально вгляделся в ее лицо пронзительно-синими глазами.

— Вам ведь совсем не нравится слышать о себе подобные вещи? — заметил он тихо, безжалостно и без всякого сострадания. Очевидно, заглянул ей в душу и увидел пустоту, царящую в ней. — Не хочется напоминать о том, что вы сами предпочли стать куртизанкой, чтобы не умереть с голоду. Однако я о вас, так же как и вы обо мне, сказал правду. — Его губы вновь изобразили нечто вроде улыбки. — Мы с вами очень похожи, Лотта, вы не находите? — продолжал Эван бесстрастно. — Нам удалось уцелеть в море страстей, мы оба способны на безрассудства и авантюры и готовы к счастью, несмотря на страдания.

— Мы оба пленники, — сказала Лотта, не сумев скрыть горечь, прозвучавшую в голосе, и сделала легкий жест в сторону Эвана. — Кстати, разве вас не должны держать под стражей, милорд?

Он пожал плечами невероятно элегантно и беззаботно:

— Вероятно, очень многие, включая моего отца, хотели бы этого.

— Тем не менее вы свободны, — заметила Лотта.

Эван невольно сменил свою расслабленную позу, весь как-то напрягся.

— Если это можно назвать свободой. Я дал слово не пытаться бежать — это и есть условие, при котором меня не станут держать под стражей. Взамен же получил возможность жить в одном из небольших городков в центре Англии, ничем не занятый, в ожидании окончания войны.

— Что же привело вас в Лондон? Вы бежали, нарушив данное слово? — спросила Лотта.

Эван покачал головой. Яркое сияние свечей бросало голубоватые отблески на темные пряди его волос, глаза казались глубокими и бездонными.

— Всем офицерам, в виде исключения, предоставляется право отлучаться по самым неотложным делам личного характера.

Широким жестом он обвел будуар и улыбнулся с подкупающей простотой.

— Существует ли что-либо более личное и срочное, чем посетить бордель в Ковент-Гардене? Мне необходима любовница. Поэтому я здесь. Я выбрал вас и прошу принять мое предложение.

Глава 2

Лотта медлила с ответом. Эван наблюдал, как, поднявшись с кресла, она в задумчивости прошлась по комнате. Комната была невелика, и Лотта остановилась, не решаясь повернуть назад. Казалось, ей хотелось сбежать, исчезнуть. Сейчас она поразительно напоминала красивую птичку — золотистую канарейку — в яркой экзотической клетке, каких часто можно увидеть на окнах домов.

— Вижу, вам ненавистна подобная жизнь, — заключил этот необычный посетитель тоном, в котором звучала уверенность и без намека на жалость и снисхождение. Ему уже давно неведомы эти чувства.

— Да, это в самом деле так, — ответила она, по-прежнему не оборачиваясь, стоя с поникшей головой.

Яркий и вызывающий полупрозрачный пеньюар, отороченный лебяжьим пухом, наброшенный практически на голое тело, выглядел в этот момент насмешливым напоминанием о ее реальном положении. Эван наблюдал за плавным движением, которым Лотта подхватила большую нарядную шаль, свисавшую с кровати, и накинула на плечи, будто спасаясь от холода.

— Мне не на что жаловаться. Не вижу причин считать свое положение унизительным. Вы абсолютно правы, я сама выбрала эту жизнь, предпочтя ее нищете. Стоит заметить, мне всегда нравилось заниматься любовью. Думаю, у меня это очень неплохо получается, — неожиданно для себя добавила она.

Для Эвана было настолько неожиданно услышать, с какой подкупающей простотой говорит Лотта, что он невольно рассмеялся. Он слышал, что Лотта Пализер — необычная женщина, тем более удивление оказалось приятным.

— Однако подобные качества не гарантируют успеха в профессии куртизанки, — уточнил он. — Не думаю, что вам нравится это дело. Однако за него неплохо платят, и это все меняет. Вы похожи на солдата-наемника. Завербовавшись на службу, наемник зачастую не знает ни того, кто его нанял, ни какую в точности работу ему придется выполнять, чтобы отработать эти деньги.

Лотта засмеялась низким гортанным смехом.

— Замечательная аналогия. — В ее голосе не было ни тени юмора. — Да, с моей стороны было весьма наивно полагать, что я с легкостью смогу ступить на эту стезю.

Эван подумал, что это еще слишком мягко сказано. Он наслышан обо всем, что с ней произошло, знал, что скандальный развод и разорение безвозвратно разрушили прежнюю жизнь, унеся с собой уверенность на возможные перемены. Вряд ли возможно, не изменившись, устоять перед столь катастрофическими ударами судьбы. Светским сплетникам было приятно выставить эту женщину как беспорядочную в своих связях шлюху. Однако Эван видел, что Лотта лишена той дерзкой наглости, которая присуща подобным поступкам. Разумеется, она опытна, но так далека от развратного бесстыдства, свойственного ее профессии.

Он спокойно встал, подошел вплотную и, приподняв за подбородок, повернул ее лицо так, чтобы на него падал отблеск свечи. Кончики пальцев ощутили мягкость кожи, но рассмотреть что-либо подробнее мешал внушительный слой пудры и грима — атрибутов куртизанки.