Книга Цену жизни спроси у смерти - Сергей Донской

Для этого Аркаше стоило только пальчиком ее поманить, что он, собственно говоря, в свое время и сделал. И даже то обстоятельство, что ничего, кроме указательного пальца, он толком пускать в ход не умел, не слишком смущало Любу.

Приблизительно раз в неделю он приглашал ее в свое двухкомнатное холостяцкое гнездышко на Кутузовском проспекте. Традиционный ужин при свечах, надрывный голос Хулио Иглесиаса из музыкального центра плюс обязательная программа в постели, которая никогда не длилась дольше пятнадцати минут. Поначалу Любе действовала на нервы манера Аркаши в самый интересный момент отстраняться и заканчивать начатое, так сказать, собственноручно, но постепенно она притерпелась к этой странности любовника. Тем более что самое интересное начиналось как раз потом.

Вооружась длинной сигаретой, Аркаша принимался обстоятельно рассказывать, как все то же самое будет происходить в совершенно ином, заморском, интерьере. Это получалось у него так убедительно и красочно, что Любе начинало казаться, будто за окнами московской квартиры уже высятся тропические пальмы, снаружи дожидаются ее бассейн с подсвеченной водой и собственный «Кадиллак» непременно розового цвета. Ну и прочие приятные мелочи быта, ради которых истинные ценительницы прекрасного готовы хоть душу дьяволу продать, хоть годами смотреть бесконечные сериалы, содержание которых можно уместить на страничке машинописного текста.

Аркаша стал для Любы чем-то вроде сказочного гнома, способного исполнить любые, самые заветные желания. Да, про себя она звала своего любовника «недоноском» и «мальчиком-с-пальчиком», но именно с ним связывались все ее самые светлые и смелые мечты. Сюжет грез был предельно прост: шикарный антураж, а на его фоне она, Люба, у которой, помимо шейпинга с шопингом, никаких других забот и обязанностей не имеется. У нас сплошная фиеста с перерывом на сиесту. А у вас?

Внезапное исчезновение Аркаши стало для Любы настоящей катастрофой. Тем более что вместо него возникли всякие подозрительные личности с недобрыми взглядами и стандартными вопросами по поводу местонахождения жениха. Одни демонстрировали Любе какие-то удостоверения, именуя Аркадия гражданином Суриным. Другие вламывались в ее квартиру без всяких ордеров, зато с оружием, и в их интерпретации Аркадий превращался уже в «пидора», иногда даже «гнойного». Подобные визиты продолжались что-то около недели, а вчера Любу впервые оставили в покое, но нервишки у нее за это время успели основательно расшататься.

Нервно поправив на ходу пепельные волосы, уложенные в кукольную прическу, она шагала по тротуару, привычно ловя на себе взгляды прохожих. Эх, если бы это происходило на набережной в Каннах! В Москве же, где почти у каждого пешего мужчины на физиономии написан среднестатистический прожиточный минимум, строить глазки встречным не было никакого смысла. Вот Люба и смотрела прямо перед собой, поверх проплывающих мимо фигур. И столкновение с одной из них стало для нее полной неожиданностью. Кто-то шагнул ей наперерез, она не успела принять в сторону и…

– Ох! – Больно ударившись грудью о чье-то твердое, чуть ли не каменное плечо, Люба подвернула ногу, сбилась с шага и разозлилась, представив себе, как нелепо выглядит со стороны.

– Прошу прощения, – обеспокоился мягкий баритон.

– Прощения он просит! Торчит на дороге как… – Запнувшись, Люба совершенно забыла, что намеревалась сравнить обладателя баритона в лучшем случае с телеграфным столбом.

Это был очень, просто-таки очень обаятельный молодой человек с белозубой улыбкой и тонким ароматом одеколона, распространявшимся вокруг ровно на полметра, что, как показалось Любе, говорило об отменном вкусе незнакомца. Стоило ей шагнуть назад, и запах парфюмерии исчез, зато очень хорошо стали видны глаза мужчины – карие, притягательные, как две шоколадные конфеты. Жаль, что он тут же спрятал их за непроницаемо-черными стеклами очков в форме капель. Но белизна его зубов сделалась еще более броской.

Деликатно тронув Любу за обнаженное по-летнему плечо, симпатичный незнакомец озабоченно поинтересовался:

– Не ушиблись?

– Нет, нет, что вы. – Любе показалось, что она ощутила кожей легкий укол, но незнакомец уже убрал руку, на которой сверкнул серебром массивный браслет часов.

– Вы уверены? – Мужчина заглянул ей в глаза. – А мне кажется, что вы побледнели.

– Да все в порядке, не беспокойтесь!

Улыбка у Любы почему-то не получилась, на сердце сделалось тревожно, тягостно. И в ушах неприятно зазвенело. А изображение мира слегка смазалось, поплыло, как в некачественном фильме. Спешащие мимо прохожие превратились в темные силуэты. «Какие-то причудливо вытянутые тени, а не люди. Жарко, – подумала Люба, покачнувшись. – Жарко и очень душно».

– Эй! Вы меня слышите? Что с вами?

Окружающие звуки как будто разом отключили. Абсолютно все, кроме этого мягкого баритона, который вдруг стал почти громогласным.

– Душ…

Люба хотела пожаловаться мужчине на невыносимую духоту, но язык перестал повиноваться ей. Мысли сделались коротенькими, отрывочными. Белозубая улыбка… Прикосновение к плечу… Укол… Браслет часов…

– Я вам сейчас помогу, девушка. Ну-ка, обопритесь на меня, – строго сказал незнакомец. Без погасшей улыбки все его обаяние бесследно испарилось. Солнце отражалось в его очках двумя сверкающими точечками, которые казались теперь его настоящими глазами – хищными, беспощадными.

«Оставьте меня!» – этот крик остался невысказанным. Люба внезапно поняла, что ни в коем случае нельзя позволить мужчине увести себя из людного места, но покорно шла в ту сторону, куда он ее направлял. Ноги передвигались сами собой, готовые подкоситься в любой момент. Если бы не сильные руки, поддерживающие ее, так оно и случилось бы. Но Люба уже готова была расшибить коленки об асфальт, лишь бы не двигаться покорно в направлении стоящего поодаль автомобиля. Незнакомец теперь внушал ей страх, усиливающийся с каждым мгновением. Словно кошмарный оборотень, прокравшийся в сон, вел ее. И этот оборотень бормотал что-то успокаивающее:

– Сейчас усажу вас в машину, напою холодной водичкой, отвезу домой.

Все это было ложью. По щеке Любы скользнула одинокая слезинка, которую никто не заметил. Заплакать по-настоящему девушка так и не сумела, потому что волна забытья нахлынула на нее и унесла туда, где нет ничего, кроме темноты.

Последняя ее мысль была о пончиках, о чудесных пахучих пончиках в сахарной пудре, которых она уже никогда не надеялась попробовать.

Глава 2Ищите мужчину

Датчики, установленные на окнах просторного кабинета, были столь чувствительными, что реагировали даже на ничтожный вес мухи. Подобная предосторожность исключала присутствие еще более вредных насекомых из породы вездесущих «жучков». Для обнаружения дистанционного прослушивания рамы были оснащены специальными локаторами, способными уловить направленный сигнал извне и включить автоматическое экранирование. А сами оконные стекла обладали такой повышенной прочностью, что сквозь них в кабинет не смогли бы вломиться даже отчаянные собровцы, приди им в голову безрассудная мысль штурмовать самое знаменитое здание на Лубянке.