Книга Особенности национальной милиции - Михаил Серегин

– Мне бы так.

Зубоскалин посмотрел на однокашника и проявил сочувствие:

– Организуем. Сегодня же и организуем.

* * *

Криминалистику вел сам капитан Мочилов. Этот человек был из той редкой нынче породы, представители которой по праву считаются раритетом. Где еще можно встретить нынче такого человека, который совершенно, до абсолютного нуля, не понимает юмора? В то время как все продвинутые и не очень члены современного общества единогласно сошлись во мнении, что юмор строить и жить помогает, капитан Мочилов упорно отказывался признавать справедливость этого. Строить (курсантов) ему помогало свирепое лицо и зычный голос, а вот что помогало ему жить, не знал никто. Поистине темной личностью был капитан Мочилов.

Помимо занятий по криминалистике, в обязанности Мочилова входило курирование третьего курса. То есть капитан являлся как бы их классной дамой. Или классным меном, это кому как больше нравится.

Его патологические старания подходить ко всем делам серьезно привели к возмутительнейшему факту: курс, в котором учились наши герои, стал лучшим во всей школе милиции. Сей вопиющий факт раздражал некоторых курсантов. Особенно претило ходить в любимчиках Зубоскалину и близнецам Утконесовым. Вероятнее всего, именно оттого они изо всех сил старались нарушать дисциплину мелким хулиганством и плоскими шуточками.

Сегодня в аудиторию Мочилов вошел в прекраснейшем расположении духа. Он улыбался почище самого Дирола, сияя стройным рядом изъеденных кариесом зубов. За ним следом торжественно шествовали полковник Подтяжкин и еще какой-то незнакомый лейтенант. В последнем радостной эйфории не чувствовалось.

– Курсанты! – с пафосом сказал Мочилов. – Мне радостно сообщить, что нашему курсу предоставляется большая честь и, если хотите, доверие, которое мы обязаны оправдать, мы просто не имеем права его не оправдать...

– Запутается, – тихонько шепнул Антон Утконесов соседу по парте, а также собственному брату в одном лице.

– Нет, выкрутится. – ...то, что вы являетесь лучшим курсом во всей Высшей школе милиции, делает вам честь, но плюс к тому прибавляет некоторую ответственность...

– Ставлю бутылку пива, что запутается.

– Две, что скажет.

– Мочила скажет, он речь дня два теперь учил, – вставил свое слово сидящий сзади Кулапудов. – Две бутылки против твоей одной.

Ставки потихоньку возрастали. К спорящим присоединялись все новые и новые курсанты. Счет шел три к одному: уверенных в том, что капитан Мочилов не договорит свою речь до конца, потеряв начатую мысль, было в три раза больше. – ...компетентные органы оказали нам честь, оказав высокое доверие, которое мы должны оправдать... – Капитан запнулся, растерянно хлопнув поросячьими глазками.

Напряжение повисло во всей аудитории такое, что кружащаяся под потолком муха испугалась собственного зудения, показавшегося в тишине громоподобным. Слабые женские силы ее не выдержали, и она упала без чувств Мочилову за шиворот. Возможно, посторонний предмет, скользящий по позвоночнику, возымел на капитана странное, умоотрезвляющее действие.

Во всяком случае, Мочилов стал говорить дальше.

– Вам предоставляется возможность найти и обезвредить настоящих преступников! – завершил Мочилов, торжественно обведя аудиторию взглядом.

Вздох разочарования вылетел из груди третьей части курсантов.

Кислые лица лучшей группы озадачили капитана, но ненадолго.

– Подробнее о задании вам расскажет лейтенант Ворохватов.

Незнакомый лейтенант смущенно одернул форменный пиджак и пробежался глазами по аудитории. Никто не заметил подделки в его фамилии?

Дело в том, что от рождения и до девятнадцати лет лейтенант был Вороватовым, благодаря чему получил в школе множество нелицеприятных для будущего милиционера кличек. Это злило, перерастало в раздражение, а затем в твердую решимость сменить фамилию. Но не так-то просто оказалось это сделать. Дед, Вороватов Мефодий Поликарпович, умирая, выразил свое последнее желание, чтобы род их не прекращался, а фамилия продолжала свое существование и дальше. Что оставалось делать единственному наследнику?

Только жениться на толстой и некрасивой Люське Ворохватовой и мучиться с нею всю жизнь. А от одной лишней буквы, лейтенант решил, фамилия хуже не станет, да и дед не обидится. Мертвый все ж таки.

Ворохватов всегда чувствовал за собою эту подмену в фамилии, оттого часто смущался, а смущаясь, заикался.

– Ту-т-тут такое дело, – начал он, густо покраснев. – Весна. Сами понимаете, эта пора делает людей активнее не только по л-любовной части, – краска залила уши и шею, – но и во всех остальных с-сферах деятельности. Преступность повышается, понимаете, а милицейские кадры и их з-зарплаты остаются на месте. Понимаете, к чему я клоню?

Ребята не понимали, о чем честно промолчали.

– Вы-в-вы уже многое прошли, о многом узнали на с-своих занятиях. Самое время применить знания на деле. А дело очень ответственное – поимка д-дурковедов, понимаете.

Курсанты опять же не понимали и напрасно старались выудить из памяти это странное слово «дурковеды». Особенно грустно было смотреть на Пешкодралова. Его не обремененный особенными знаниями ум в данном случае совершал титанические усилия, вороша весь словарный запас, достойный Эллочки Людоедки. Мыслительный процесс отражался на лице невероятными муками.

– В н-нашем славном городе этих н-недостойных граждан нынешней весной словно кто разводит. Каждый день в участки обращаются за помощью пострадавшие горожане, по большей своей части женского полу – что понятно, – но сил и времени на них у доблестной милиции не х-хватает. – Лейтенант еще раз смутился, сообразив, что последнее говорить не следовало, и решил быстренько закруглиться, пока еще чего не разболтал. – В общем, дерзайте. Если возникнут какие вопросы, обращайтесь к капитану или лично ко мне. В-всегда рад буду вам помочь.

На этой ободряющей ноте официальная часть занятия закончилась, и Ворохватов смущенно удалился. За ним, на прощание бросив: «Я рад за вас», – последовал и полковник Подтяжкин. Курсанты с замиранием сердца следили за Мочиловым, ожидая дальнейшей своей участи. Это странное слово «дурковеды» нервировало своей неопределенностью. Действительно, кто они такие?

Судя по тому, как слово звучит, можно предположить, что дурковеды – специалисты по людям не совсем умным.

Мочилов, придумывая свою следующую фразу, перекатился с пяток на носки.

Затем обратно. Понравилось.

– Завидую я вам, господа курсанты, – сказал капитан. – В мое время учащимся не доверяли серьезных дел. Чтоб не наворотили.

Ну, да ладно. Разговор не о том. Сейчас же наша первоочередная задача – выявить лучшего курсанта, которому можно было бы доверить ответственную обязанность старшего группы, кто смог бы разработать стратегический план по поимке преступника и помочь привести его в действие, – лицо Мочилова изобразило хитрую прищуренность. – Чувствую, всем вам хочется попробовать себя на месте командира.