Книга «Крыша» для Насти - Фридрих Незнанский

Труп Порубова судебный медик Богатиков отправил в Бюро судмедэкспертизы для вскрытия. Анастасию Копылову под капельницей увезли в институт Склифосовского, поскольку положение ее было просто крайне тяжким. С маленькой девочкой тоже временно разобрались. Дверь квартиры Копыловой закрыли и опечатали, и на том закончили работу.

Садясь в машину, Евгений Анатольевич заметил, что причину происшествия, по его твердому убеждению, следует искать в трудовой, в смысле служебной, деятельности генерала. Скорее всего, в бывшей. Хотя, черт его знает, может статься, что и на пенсии он не оставлял прежних дел. Известно же, что в спецслужбах бывших не бывает. И этот его «оптимистический» прогноз как нельзя точнее отразил общее настроение в группе. Вся надежда оставалась лишь на то, что у Климова обычно «висяков» не бывает. Бог даст, и на этот раз пронесет…

3

— Климов? — спросил Турецкий. — Евгений Анатольевич? Нет, не знаю такого.

— А ты и не можешь знать всех без исключения следователей Москвы, — возразил Меркулов. — Но я слышал отзывы о нем, и у меня сложилось впечатление, что это толковый и порядочный человек. Если он к тридцати годам не успел еще растерять на нашем деле такое качество, как человеческая порядочность, то…

— То что, Костя? — усмехнулся Турецкий. — Ладно, у меня нет возражений, я готов его выслушать. Ну а как у нас сложатся дела позже, поговорим отдельно. Он-то сам уже в курсе?

— А вот это, я полагаю, ты сам ему и скажешь. — И добавил с легкой иронией: — И можешь не стесняться, уж твоя-то личность ему наверняка известна, так что открытий у него не будет.

— Нехорошо так говорить — а уж про то, что думать, я и не заикаюсь — о лучших и верных своих друзьях, Костя.

— А я разве что-нибудь такое сказал? Ты бы о деле, а не о самолюбии думал, Саня.

— Так, началось… Знаешь такой анекдот, Костя? Про «началось»?

— Похабный, конечно?

— Что вы, граф! Исключительно для дам-с! Пришел мужичок в ресторан и спрашивает у официанта: «А у вас тут, говорят, вкусно кормят и поят?» Ну тот: «Так точно-с! Чего изволите-с?» А мужичок отвечает: «Подай-ка ты мне, братец, коньячку подороже, да икорки осетровой мисочку. С горячим калачом. Знаешь, пока не началось». Тот принес, мужичок выпил и закусил и попросил повторить заказ, с присказкой, что, мол, надо бы поскорее, пока не началось. Снова съел и выпил и снова просит повторить, пока не началось. Тут официант и спрашивает: «А когда платить будем-с?» «Ну вот и началось», — с грустью ответил мужичок.

— Ты это к чему? — спросил, улыбаясь, Меркулов. — Вот закроешь дело, может, я тебе и стаканчик поставлю, и икоркой хлебушек намажу. Но не раньше. А пока созвонись-ка с нашим общим другом и узнай у него все, что можешь, про этого генерала. Я чую, неспроста с ним так сурово обошлись. Не иначе либо старые хвосты обрубают, либо у них что-то новенькое. Но они не сознаются, будут темнить. Он ведь, кажется, в какой-то серьезной фирме в последнее время работал, что-то там консультировал, понимаешь? А консультации таких людей, которые возглавляли в свое время управления в госбезопасности, очень дорого стоят.

— Как я понял, ты тоже считаешь, что дело тухлое?

— Почему? Самое обычное. На мой взгляд, скорее уголовное, нежели политическое. А с другой стороны, сегодня у нас нет ничего невозможного, так оно все перемешалось… Можешь, кстати, обрадовать и своего закадычного дружка Вячеслава, его министр не возражал нашему генеральному, когда тот попросил подключить к расследованию и Департамент уголовного розыска его министерства. Все-таки генерал-полковник, каким бы отставным он ни был, оставался, судя по всему, личностью значительной. И если его выбрали в качестве мишени, последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. Ты меня понимаешь, Саня?

— Ага, ты хочешь сказать, что если он первый, то может оказаться далеко не последним? Или тебе кто-то подсказал такую зрелую мысль?

— Типун тебе! Иди, не мешай работать.

И Турецкий, смеясь, пошел.

«Наш общий друг», которого мельком упомянул в разговоре Константин Дмитриевич Меркулов, был уже довольно долго заместителем начальника Главного управления собственной безопасности ФСБ. А знал его Меркулов по той простой причине, что был он сыном его старого товарища, еще с университетских времен, и в трудные минуты, когда требовалась экстренная и максимально правдивая информация о людях или событиях, считавшихся закрытыми для абсолютного большинства населения, Генрих Хайдерович, или Гена — между своими, так звали «друга», выручал. И делал он это исключительно из чувства взаимопомощи, помогая друзьям распутывать самые тайные интриги, особенно те из них, которые «имели место быть» в высших эшелонах власти, проникнуть куда даже человеку, облеченному властью и обладавшему немалыми возможностями, иной раз было просто нереально.

Знакомства своего с Геной Меркулов с Турецким категорически не афишировали, имени информатора даже в разговорах между собой не называли, а если появлялась острая необходимость проконсультироваться с ним, заранее и строго обусловливали время и место встречи. Словом, все, как у самых заправских шпионов. И это была никакая не игра, а суровая, тем более в российских условиях, вынужденная необходимость.

Турецкий набрал секретный номер мобильного телефона Генриха Хайдеровича и произнес условленную фразу:

— Привет от дяди Кости.

— Здравствуй, — услышал он в ответ, и Александру Борисовичу показалось, что он увидел наяву, как загадочно, словно Чингисхан, улыбается Генрих, который был все-таки немного моложе его, хотя виски у него были уже серебряными — при густой, жгуче-черной жесткой шевелюре. — Есть проблемы?

Генрих всегда был краток и быстро вникал в суть дела.

— Один генерал, — сказал Турецкий словно о незначительном событии, — из бывших, приказал долго жить…

— Оранжевый, что ль? — с легкой иронией спросил Генрих.

— Он самый. Вот и узнать бы…

— В девять, если хочешь. Как обычно.

— Понял, до встречи, — ответил Турецкий и отключился.

До девяти вечера времени оставалось еще навалом. И его вполне можно было использовать на то, чтобы ознакомиться с теми материалами, которые уже успела «накопать» следственно-оперативная бригада Климова, а также встретиться с ним самим и оперативником из бюро угрозыска Юго-Западного УВД. Кажется, Небылицын. Что-то знакомая фамилия, где-то определенно слышал ее Александр Борисович. И подумал, что про этого Небылицына надо спросить у Вячеслава Ивановича Грязнова, уж он-то наизусть помнил имена всех толковых московских оперативников, особенно из уголовного розыска.

И, не теряя времени, Турецкий позвонил своему другу, занимавшему пост заместителя начальника Департамента уголовного розыска МВД. Во-первых, надо было «обрадовать», а во-вторых, посоветоваться.

Грязнов о новом деле, в которое его собирался «окунуть» друг Саня, уже знал — министр успел дать указание. Поэтому и телефонный звонок Турецкого встретил с философской ироничностью: