Книга Неразлучные - Кэрол Хиггинс Кларк

— Мы поужинали в постели и просто вырубились, глядя телевизор, — подхватил Альфред. — Потом, когда я очнулся, то увидел, как двое в черном с натянутыми на головы чулками связывают нас по рукам и ногам. Один из них взломал сейф. Все произошло так быстро…

— И телевизор по-прежнему работал?

— Да.

— А вы не помните, в котором часу они к вам вломились?

— В три часа утра. В это время как раз повторяли шоу Ларри Кинга. Перед уходом эти мерзавцы выключили телевизор. Нарочно, чтобы нам насолить. А мы так и лежали в этой жуткой тишине, перепуганные до смерти, пока не приехали вы, Риган. И ничего, ровным счетом ничегошеньки, чтобы хоть как-то отвлечься!

— Эй… — окликнул их мужской голос.

Все разом повернулись и увидели нескольких офицеров полиции, которые разом появились в дверном проеме. Риган представилась. Все полицейские хорошо знали Джека и, судя по их отзывам, уважали и очень любили его. Они взяли показания у Альфреда и Чарис; прибывший вместе с ними эксперт посыпал порошком салон, чтобы снять отпечатки пальцев. Свадебное платье Бриан было упаковано в специальный пластиковый пакет. На пороге показалась целая орда репортеров, возглавляемая оператором с камерой на плече. Бриан была рада до смерти, заполучив шанс поделиться с ними своими впечатлениями, прежде чем они успели раскрыть рот, чтобы поговорить с Альфредом, Чарис или Риган.

Когда все, в том числе и полицейские, разошлись, Чарис отправилась на кухню, чтобы приготовить кофе. Открыв холодильник, она завопила нечеловеческим голосом. К одной из полок куском клейкой ленты была приклеена записка, нацарапанная черным фломастером: ТВОИ НЕГОДНЫЕ ПЛАТЬИШКИ — ДЕРЬМО СОБАЧЬЕ! НЕМЕДЛЕННО ЗАВЯЗЫВАЙ С ЭТИМ ДЕЛОМ, А НЕ ТО ХУДО БУДЕТ!

Альфреду и так досталось за последние несколько часов, но когда он прочел записку, это окончательно его добило. Похоже, то, что было там написано, ранило его в самое сердце. Он испустил душераздирающий стон и обернулся к Риган:

— Риган, вы должны помочь мне найти тех, кто это сделал! Я глаз не сомкну, пока эти мерзавцы, эти коварные, бездушные злодеи не будут пойманы! Они явно все заранее спланировали!

Риган почувствовала, как напряглась ее мать, хотя та и стояла за ее спиной.

— Но я выхожу замуж на следующей неделе, — мягко возразила она. — У меня столько дел, а тут еще надо побеспокоиться о новом платье…

— Обещаю вам, у вас будет новое, потрясающее платье! Богом клянусь! Помогите нам, Риган! Пожалуйста!! С минуты на минуту сюда должна подъехать еще одна невеста за своим свадебным платьем. Что мне ей сказать? Что ее платье исчезло? Признаться, я немного ее побаиваюсь. Не бросайте меня! Пожалуйста!..

— Ладно, Альфред, так и быть, — согласилась Риган. — Скоро здесь должен быть мой жених. Мы оба вам поможем. Кстати, а вот и он.

Джек стоял в дверном проеме: он, как всегда, был неотразим в своих голубых джинсах, белоснежной рубашке и коричневом замшевом пиджаке. Когда он увидел Риган, на его лице появилась широкая улыбка. Подойдя к ней, он крепко сжал ее в объятиях и прошептал ей на ухо:

— Я думал, я один такой на всем белом свете — чудак, который накануне собственной свадьбы распутывает уголовное дело. По крайней мере, дай мне слово, что не опоздаешь в церковь.

— Не опоздаю, — кивнула Риган, при этом внутренне содрогнувшись. Ей очень не хотелось, чтобы что-то испортило начало ее новой жизни с Джеком.

Тогда откуда вдруг это непонятное щемящее чувство? Она попыталась отогнать его, убеждая себя, что хотя она и не отказывается помочь Альфреду, это не означает, что она позволит чему бы то ни было встать на пути ее счастья. Я слишком долго ждала такого парня, как Джек, чтобы позволить нелепой случайности разом все разрушить.

Но для Риган никогда не существовало легких путей. И путь к ее собственной свадьбе не стал исключением.

4

В одном из невзрачных двухэтажных домишек, затерянных в районе Куинс, неподалеку от аэропорта Ла-Гуардия, под несмолкаемый рокот самолетов, то и дело проносившихся прямо над головой, два закадычных друга, Фрэнсис Макманн и Марко Фертилло, лежали в расслабленных позах на двух стареньких разбитых кушетках в небольшой гостиной. Перенесясь на двадцать два года назад, этих типов можно было увидеть так же лежащими рядышком на детсадовских матрасиках во время мертвого часа, между тем как многострадальная воспитательница терпеливо уговаривает их прекратить лягаться. Они мутузили друг друга в течение последующих тринадцати лет, до самого окончания школы, после чего Марко решил податься на запад. Фрэнсис остался дома и устроился работать строителем-высотником. С тех пор Марко бывал в Нью-Йорке наездами, минимум раз в два года. Говоря откровенно, мать Фрэнсиса не очень-то радовалась его появлениям.

— Марко дурно на тебя влияет, — повторяла она. — Лучше держись от него подальше. Интересно, а почему он не работает? — спрашивала она у сына.

— Марко работает от случая к случаю; хватается за все, что подвернется, ездя по стране.

— От случая к случаю! Футы-нуты, ножки гнуты! — ворчала она. — И как долго он собирается здесь околачиваться и бить баклуши?

Тот же самый вопрос задавала и подружка Фрэнсиса, Джойс; в частности потому, что квартира, в которой они на данный момент обосновались, принадлежала ей. Джойс работала в местном зоомагазине. Фрэнсис приглянулся ей потому, что его назвали в честь святого Франциска Ассизского, который, как известно, любил животных. Фрэнсис тоже любил животных, но на этом их сходство заканчивалось.

— Лежебоки! Эй, лежебоки! — заверещал из кухни попугай Джойс.

— Заткнись, дурак! — с раздражением заорал Марко. На его руке неистово билась жилка. Он лениво поигрывал обрывком бинта, которым была перевязана его рука; он порезался случайно, когда карманным ножом кромсал платье Альфреда и Чарис.

— Хорошо, что Джойс не слышала, как ты разговариваешь с Ромео, — сонно пробормотал Фрэнсис.

— Эта чертова птица меня просто достала.

— Лежебоки! Лежебоки! — снова защелкал Ромео, явно поддразнивая их.

Марко встал, поднял жалюзи и выглянул в окно. Его разбитый серенький седан был припаркован на тротуаре прямо напротив окон. Квартира Джойс занимала первый этаж дома, рассчитанного на две семьи, и на подъездной дорожке не оставалось места для машин гостей. Поэтому Марко должен был регулярно передвигать свой автомобиль, чтобы его не оштрафовали. Он проделывал это ни свет ни заря три раза в неделю с самого Рождества. Никогда еще Марко так надолго у друга не задерживался. Джойс разрешила ему остаться единственно по той причине, что Фрэнсис сломал на своей стройке ногу и был вынужден сидеть дома, пока кости окончательно не срастутся. Теперь вокруг кушетки в гостиной раскинулось его становище.

— Я просто с ума схожу, сидя здесь один-одинешенек дни напролет, — не раз жаловался Фрэнсис своей подружке. — А с Марко мне гораздо веселей.