Книга Убийство в масонской ложе - Мэри Лондон

— Проще говоря, — заключил благородный сыщик, — покуда трое ваших играли в подмастерьев-душегубов, Ливингстона убили по-настоящему.

Дин вскочил с места и гневно воскликнул:

— Сэр, я уже говорил: наш брат скончался от сердечного приступа! Зачем же говорить об этом снова и снова!

Храня полную невозмутимость, сэр Малькольм прошел через залу и остановился у помоста, где восседал Досточтимый мастер.

— Простите, однако у меня есть все основания полагать, что смерть Ливингстона была насильственной. К тому же не могли бы вы объяснить, что делает дама в ложе, открытой только для мужчин?

Дин на мгновение оцепенел, и вдруг с силой хватил деревянным молотком по плато, лежавшему перед ним на престоле.

— Сэр Малькольм, я уже говорил: проводился особый, не имеющий себе подобных уставный ритуал, дошедший до нас с континента! Во время его исполнения необходимо присутствие женщины. Она олицетворяет Вдову, то есть Исиду,[2]которая, как вы, верно, знаете, лишилась своего супруга Осириса и отправилась искать его в дельту Нила. Разумеется, это не совсем строгий устав, но традиция не запрещает затрагивать в процессе его исполнения вопросы, касающиеся франкмасонства, и мы у себя в ложе призваны искать на них ответы.

Сэр Малькольм подошел к скорбной фигуре в черных покровах, очень походившей на плакальщицу времен оных. При виде него дама в черном приподняла вуалетку, скрывавшую лицо. Оно было безупречной овальной формы, большие черные глаза были полны слез, и от этого лицо казалось еще красивее.

— Вы, должно быть, супруга Джона Ливингстона, мадам? — осведомился сэр Малькольм.

Женщина, подавив рыдание, ответила:

— Да, сэр. Правда, теперь я уже вдова бедного моего супруга, дорогого Джона, а ведь он так хотел, чтобы я участвовала в этом жутком маскараде…

Глава 3

— Мадам, господа, — начал сэр Малькольм, — к сожалению, должен вам сообщить, что начать дознание все же придется, и незамедлительно.

— Но так же нельзя! — воскликнул Уинстон Дин. — Вы что, хотите скандала?

— Этот человек умер при странных обстоятельствах. Впрочем, я вовсе не поэтому убежден, что скончался он не от простого сердечного приступа. Доктор Келли, вы действительно не заметили ничего подозрительного?

Толстяк состроил недовольную мину и произнес тоном, не соответствующим сказанному:

— Признаться, ничего.

— Ну что ж, доктор, значит, вы не очень внимательны. У вашего брата Ливингстона на губах весьма характерные следы.

— Какие же? — пожав плечами, спросил Келли.

— Отравления, и, очевидно, цианидом. Прошу, доктор, нагнитесь и взгляните. Видите в складках легкий желтоватый налет слюны?

— Не вижу тут ничего странного! Мне и раньше нередко доводилось наблюдать такую пену на губах у людей, скончавшихся от сердечного приступа.

— Но при сердечном приступе у пены беловатый оттенок. Потом, разве не видите, у покойного обожжены брови?

За этим вопросом последовала неловкая пауза, после чего Досточтимый Дин наконец соблаговолил снизойти со своего престола. Это был старик, сохранивший, однако, бодрость духа и тела, — не иначе как благодаря чудодейственному спейсайдскому виски. Он подошел к стоявшим вместе сэру Айвори, доктору Келли, Шоу, Вогэму и маленькому, уже не на шутку встревоженному обрядоначальнику, набросил на тело покойного черное покрывало и сказал:

— Сэр Малькольм, как видно, придется открыть вам одну нашу церемониальную тайну. Когда трое наших служителей, исполняющих роль подмастерьев-убийц, символически поражают Хирама, к нему в свою очередь подходит председатель и слегка касается его чела своим молотком. Затем Хирам падает и простирается на мозаичном полу, как будто мертвый. Повторяю, это всего лишь символическое действо, знаменующее кончину старого и рождение нового человека, после чего является кандидат — так, словно он воскресает. Понимаете?

— Прекрасно понимаю, — сказал благородный сыщик. — Подобный обряд описан во многих книгах. И это ни для кого не секрет.

— В общем, наш брат Ливингстон в роли Хирама лежал, распростершись, как сейчас. И тогда, согласно уставу, Соломон, видя, что архитектор все никак не идет, посылает за ним своих придворных. А дальше наш устав совершенно отличается от тех, что практикуют другие английские ложи. Тут у нас на сцене появляется Вдова Исида. И как будто начинает разыскивать своего супруга по четырем сторонам ложи. Наконец она находит его и с помощью братьев собирается поднять. В этот самый миг должно вырваться пламя, символ света. Для этого один из участников ритуала берет курительную трубку с ликоподием, разжигает ее, и она ярко вспыхивает. Должно быть, эта вспышка и обожгла брови бедного нашего друга.

Сэр Малькольм обратился к госпоже Ливингстон:

— Значит, вам выпала роль Исиды… А вы-то сами что думаете о происшедшем?

— Все это отвратительно! Я была рядом с мужем, держала его за руку, как меня и просили. Остальные начали его приподнимать, чтобы помочь встать. Потом эта вспышка. Я закричала. Да-да, и тут вдруг поняла, что Джон мертв. Он не притворялся. Он действительно оставил нас.

Один из членов ложи, который до сих пор молча сидел за маленьким престолом, помещавшимся перед стульями с южной стороны, поднялся и подошел к молодой женщине.

— Дорогая Элизабет, все мы глубоко удручены происшедшим, но Джон мог точно так же умереть и на улице или бог весть где еще. Не стоит так убиваться из-за трагического совпадения, омраченного театральным антуражем. А что касается вас, сэр Малькольм, я обращаюсь к вам с убедительной просьбой не раздувать из нашей общей беды никому не нужный скандал.

— С кем имею честь? — осведомился благородный сыщик.

— Энтони Хиклс, первый страж ложи и к тому же президент Международного консорциума ткацкой промышленности, азиатское отделение.

Это был довольно привлекательный мужчина представительной наружности, с умным, интеллигентным лицом. Вдова Ливингстона взглянула на него с признательностью. Сэр Малькольм повернулся к человеку, стоявшему на помосте под знаком луны.

— А вы, сэр, кто будете?

— Мэтр Артур Куперсмит, адвокат. Позвольте, однако, выразить нашу глубочайшую озабоченность. Все, что здесь происходит с минуты вашего появления, нарушает самые элементарные правовые нормы! Вам удалось проникнуть в этот закрытый частный дом под каким-то непонятным ни одному из нас предлогом. Кто докажет, что в полицию звонили действительно затем, чтобы сообщить об убийстве? Ведь речь, по сути, идет о серьезном обвинении, и подозрение, соответственно, может пасть на любого из нас.

— Вот именно, — нимало не смутившись, ответил сэр Малькольм, — а посему не скажете ли, где тут у вас телефон?