Книга Всемирная история без цензуры. В циничных фактах и щекотливых мифах - Мария Баганова

Анекдоты об Анахарсисе:

На вопрос, как не стать пьяницей, он сказал: «Иметь перед глазами пьяницу во всем безобразии». Удивительно, говорил он, как это эллины издают законы против дерзости, а борцов награждают за то, что они бьют друг друга. Узнав, что корабельные доски толщиной в четыре пальца, он сказал, что корабельщики плывут на четыре пальца от смерти. Масло он называл зельем безумия, потому что, намаслившись, борцы нападают друг на друга как безумные. Как можно, говорил он, запрещать ложь, а в лавках лгать всем в глаза? Рынок, говорил он, — это место, нарочно назначенное, чтобы обманывать и обкрадывать друг друга. Удивительно, говорил он, и то, как эллины при начале пира пьют из малых чаш, а с полными желудками — из больших.

На вопрос, есть ли у скифов флейты, он ответил: «Нет даже винограда» (флейты вырезались из виноградной лозы). На вопрос, какие корабли безопаснее, он ответил: «Вытащенные на берег».

Афинянин попрекал его, что он скиф, он ответил: «Мне позор моя родина, а ты позор твоей родине». На вопрос, что в человеке хорошо и дурно сразу, он ответил: «Язык». Он говорил, что лучше иметь одного друга стоящего, чем много нестоящих.

Анахарсис говорил, что законы ничем не отличаются от паутины: как паутина, так и законы, — когда попадаются слабые и бедные, их удержат, а сильные и богатые вырвутся.

Мисон, сын Стримона из Хен, этейской или лаконской деревушки, тоже причисляется к семи мудрецам. Отец его, говорят, был тиранном. Биографы называли его человеконенавистником. По анекдоту, кто-то случайно заметил, как Мисон смеялся, оставшись наедине с собой; а когда кто-то неожиданно явился перед ним и спросил, почему он смеется, когда кругом никого нет, он ответил: «Как раз поэтому». Он говорил, что надо исследовать не дела по словам, а слова по делам, ибо не дела совершаются ради слов, а слова — ради дел.

Эпименид Кносский — личность почти мифическая. Якобы однажды отец послал его в поле за пропавшей овцой. Когда наступил полдень, он свернул с дороги, прилег в роще и проспал там пятьдесят семь лет. Проснувшись, он опять пустился за овцой в уверенности, что спал совсем недолго, но, не обнаружив ее, пришел в усадьбу и тут увидел, что все переменилось, и хозяин здесь новый. Ничего не понимая, он пошел обратно в город; но когда он хотел войти в свой собственный дом, к нему вышли люди и стали спрашивать, кто он такой. И, только отыскав своего младшего брата, уже дряхлого, он узнал от него, в чем дело. А когда об этом пошла слава между эллинов, его стали почитать любимцем богов. Уверяли, что, выспавшись за пятьдесят семь лет, он более никогда не спал, а досужее время проводил, собирая зелья. Диоген Лаэртский утверждает, что «Эпименид получал свою пищу от нимф и хранил ее в бычьем копыте, принимал он ее понемногу и поэтому не опорожнялся ни по какой нужде, и как он ест, тоже никто не видел». Когда же эта пища кончилась, то одряхлел он во столько дней, сколько проспал лет, а прожил всего 157 лет. Эпименид был автором нескольких философских и исторических поэм, которые до нас не дошли.

Ферекид Сиросский, сын Бабия, был слушателем Питтака. Рассказывали, что однажды он предсказал гибель кораблю, глядя на него с берега, а другой раз, отведав воды из колодца, он предсказал, что на третий день случится землетрясение, — и оно случилось. Также он предсказал городу Мессении поражение в войне. Существует предание, что он умер от вшивости. Эта болезнь была страшной бедой античного мира, способов лечения еще не было найдено, ну а к тому же в Греции всегда ощущался недостаток воды. Ферекид заперся в своей хижине и не впускал к себе ни друзей, ни врачей. Когда Пифагор пришел спросить, как его дела, то он высунул палец в дверь и сказал: «По коже видно».

Клавдий Элиан:

«Учитель Пифагора Ферекид заболел болезнью, первоначально проявлявшейся в том, что он покрывался горячей и клейкой, как слизь, испариной; впоследствии эта испарина приняла опасный характер, и он чудовищно завшивел. Вши съедали Ферекида заживо, и он таял с каждым днем, пока не умер».

Мудрец Солон и тиранн Писистрат

Эти люди, жившие в VI веке до н. э., были родственниками — троюродными братьями и оба происходили из знатного, но обедневшего рода Кодридов.

Плутарх:

«Первоначально между ними была дружба, как вследствие родства, так и вследствие даровитости и красоты Писистрата, в которого, как некоторые утверждают, Солон был влюблен. Поэтому, думается мне, когда между ними произошел разрыв на политической почве, их вражда не дошла до жестокой, дикой страсти; между ними сохранилось прежнее чувство взаимных обязанностей, которое поддерживало память и нежность любви».

Чтобы не зависеть ни от кого материально, Солон еще в юности занялся торговлей. В связи с этим ему пришлось много странствовать, и в этих странствиях он приобрел большой жизненный опыт. Выражение «Стар становлюсь, но всегда многому всюду учусь», впоследствии упрощенное до «Век живи — век учись», принадлежит Солону.

В те времена торговля была в почете, потому что она знакомила эллинов с миром варваров, доставляла дружбу с царями и давала разносторонний опыт.

К деньгам он относился легко, копить их не любил и охотно тратил на всевозможные наслаждения:

Быть я богатым хочу, но нечестно владеть не желаю

Этим богатством: поздней час для расплаты придет.

Многие низкие люди богаты, а добрый беднеет;

Мы же не будем менять доблесть на денег мешок;

Ведь добродетель всегда у нас остается, а деньги

Этот сегодня имел, завтра получит другой.

Война из-за острова Саламин

Остров Саламин расположен таким образом, что владеющий им народ может контролировать практически все торговые суда Афин. Саламин принадлежал городу-государству Мегаре, афиняне долгое время пытались отвоевать его у мегарян, но затем утомленные долгой и тяжкой войной, запретили законом под страхом смерти вновь предлагать гражданам продолжать борьбу за остров. Солон, понимая, что остров Саламин экономически Афинам необходим, и считая, что родной город в силах выиграть войну, сильно огорчался из-за этого запрета. Он видел, что многие молодые люди ждут только повода, чтобы начать войну, не решаясь сами начать ее из-за этого закона. Поэтому он притворился сумасшедшим; из его дома по городу распустили слух, что он выказывает признаки умопомешательства. Между тем он тайно сочинил стихи, выучил их, чтобы говорить их наизусть, и явился на площадь — Агору, надев на голову шапочку, какую полагалось носить душевнобольным.

Сбежалась масса народа, Солон, вскочив на камень, с которого говорили глашатаи, пропел стихотворение, которое начинается так:

«С вестью я прибыл сюда от желанного всем Саламина,

Стройную песню сложив, здесь, вместо речи, спою».

Состоявшая из ста стихов песня воодушевила граждан. Когда Солон закончил петь, друзья, и в особенности Писистрат, начали хвалить стихи. Обсудив песню, афиняне отменили закон и опять начали войну, а военачальником поставили Солона.