Книга Чудовище во мраке - Эдогава Рампо

Около года назад газеты и журналы сообщили о моем исчезновении. Оно не имело никакого отношения к плану мщения. Причина моего бегства – склонность к мизантропии и пристрастие к таинственности. Однако теперь это обстоятельство играет мне на руку. Я укроюсь от людей еще более тщательно и затем не спеша приступлю к осуществлению своего плана.

Конечно же, тебе не терпится узнать, в чем состоит мой план. Сейчас я не могу раскрыть его тебе полностью. Ведь наилучший результат будет достигнут тогда, когда ужас охватит тебя внезапно.

Впрочем, если ты настаиваешь, я слегка приподниму завесу тайны над некоторыми деталями. Хочешь, я перечислю до мельчайших подробностей все, что ты делала у себя дома четыре дня назад, вечером тридцать первого января?

С 17 до 19:30 ты читала книгу, сидя за маленьким столиком в комнате, которая в вашем доме отведена под спальню. Книга, которую ты читала, была сборником рассказов Рюро Хироцу под названием «Странные глаза». Прочла ты лишь первый рассказ.

В 19:30 ты велела прислуге приготовить чай и до 19:40 выпила три чашки чая и съела две вафли с начинкой от «Фугэцу».

В 19:40 ты пошла в туалет и спустя пять минут вернулась к себе. До 21:00 ты занималась вязаньем в глубокой задумчивости.

В 21:10 пришел твой муж. С 21:20 до начала одиннадцатого вы беседовали с мужем, попивая вино. Муж налил тебе полбокала. Поднеся вино к губам, ты заметила в бокале кусочек пробки и извлекла его оттуда пальцами. Сразу после трапезы ты приказала прислуге постелить постели.

До 23:00 вы с мужем не спали. Когда ты улеглась в свою постель, ваши стенные часы (кстати сказать, они отстают) пробили ровно одиннадцать.

Не охватывает ли тебя ужас при чтении этих записей, точных, как железнодорожное расписание?

Мститель.

Ночь под 3-е февраля.»

– Я и прежде знала писателя Сюндэя Оэ, – пояснила Сидзуко, – но мне и в голову не приходило, что это псевдоним Итиро Хираты.

По правде говоря, и среди нас, писателей, вряд ли кто знал подлинное имя Сюндэя Оэ. И я, наверное, никогда ничего не узнал бы о нем, если бы не мой приятель Хонда, который часто наведывался ко мне и время от времени рассказывал кое-что о Сюндэе. Вот ведь до чего можно сторониться людей и не любить общества!

Помимо процитированного мною письма, Сидзуко получила от Хираты еще три. Они мало чем отличались друг от друга (хотя всякий раз были почему-то отправлены из разных мест): в каждом из них после отчаянных проклятий и угроз следовало детальное изложение всех событий того или иного вечера в жизни Сидзуко с точным указанием времени. Особенно это касалось секретов ее спальни – все самые тайные, самые интимные подробности в поведении Сидзуко представали в нарочито обнаженном виде. С хладнокровным бесстыдством описывал Хирата все телодвижения, упоминал о произносимых словах, что не могло не вызвать краски стыда.

Нетрудно было представить себе, какого смущения, какой боли стоило Сидзуко показать эти письма постороннему человеку. Следовательно, только крайние обстоятельства заставили ее превозмочь себя и рискнуть обратиться ко мне за советом. С одной стороны, ее появление в моем доме доказывало, что Сидзуко больше всего на свете боится, как бы ее мужу не стала известна тайна ее прошлого, а именно, что она лишилась девственности еще до замужества. С другой стороны, я видел в этом по-настоящему глубокое доверие ко мне.

– У меня нет родных, если не считать родственников со стороны мужа, – продолжала Сидзуко. – Да и среди знакомых нет человека достаточно близкого, чтобы я могла ему довериться. Извините меня за бесцеремонное обращение к вам, просто я решила, что лишь у вас я найду сочувствие, лишь вы сможете подсказать, как мне поступить в сложившейся ситуации. – От одного сознания, что эта прекрасная женщина видит во мне опору, сердце у меня радостно забилось.

Разумеется, Сидзуко имела все основания обратиться за советом именно ко мне. Во-первых, я, как и Сюндэй Оэ, занимаюсь сочинительством детективных произведений; кроме того, по крайней мере в литературном плане, я отличаюсь ярко выраженной способностью к логическому мышлению. И все-таки, если бы она не питала ко мне столь безграничного доверия и благосклонности, она вряд ли избрала меня своим советчиком.

Понятное дело, я обещал Сидзуко сделать все возможное, чтобы помочь ей. Что касается детальной осведомленности Сюндэя Оэ о жизни Сидзуко, мне не оставалось ничего, кроме как предположить, что либо он подкупил кого-нибудь из прислуги Коямады, либо сам проник в их дом и из какого-нибудь укромного места наблюдал за Сидзуко. Судя по его письмам, Сэндэй был способен на любую подлость, на любое безрассудство.

Я спросил Сидзуко, что она думает по этому поводу, и немало удивился, когда она сказала, что мои предположения беспочвенны. По ее словам, вся прислуга живет в их доме с незапамятных времен и искренне им преданна. К тому же ворота их дома всегда закрыты на замок, так как муж Сидзуко – человек осмотрительный. Но если бы, паче чаяния, кто-нибудь и сумел пробраться в дом, он не смог бы проникнуть в их спальню, которая находится в глубине дома, не попавшись при этом на глаза прислуге.

И все-таки, по правде говоря, я тогда недооценил возможностей Сюндэя Оэ. Ну что может сделать этот человек, всего-навсего писатель? – думал я. Мне казалось, что самое большее, на что он способен, – это запугивать Сидзуко письмами, ведь сочинительство – его конек. Оставалось, правда, загадкой, каким образом ему удавалось добывать мельчайшие подробности о жизни Сидзуко, но и это я легкомысленно отнес на счет его пронырливости: по-видимому, он просто-напросто расспросил кого-то из окружения Сидзуко и таким образом без особого труда добыл нужные ему сведения. С помощью этих доводов я попытался успокоить Сидзуко, твердо пообещав ей, ибо это было выгодно и мне самому, разыскать Сюндэя Оэ и по возможности уговорить его прекратить эту глупую игру. На том мы с Сидзуко и расстались.

Во время нашего разговора я не столько акцентировал внимание на угрожающих письмах Сюндэя, сколько пытался в самых ласковых выражениях, на какие был способен, успокоить Сидзуко. Наверное, потому, что последнее мне было делать куда приятнее.

Прощаясь с Сидзуко, я сказал:

– Думаю, что вам не следует рассказывать об этом супругу. Обстоятельства не настолько серьезны, чтобы вынудить вас пожертвовать вашей тайной. – Глупец, я стремился растянуть удовольствие от посвященности в тайну, которая была скрыта даже от ее мужа.

Однако и я впрямь решил сдержать данное Сидзуко обещание разыскать Сюндэя. Я и прежде испытывал неприязнь к этому человеку, который во всех отношениях был диаметральной противоположностью мне. Писатель, гордящийся своей популярностью у таких же ущербных, как и он сам, читателей, которых развлекают хитросплетенные сюжеты, замешанные на интригах ревнивой, подозрительной и погрязшей в пороках женщины, невольно вызывал во мне раздражение. Я даже подумывал, что, если мне удастся разоблачить коварные и неблаговидные поступки Сюндэя, я смогу представить его перед всеми в весьма невыгодном свете. Однако тогда мне и в голову не приходило, что поиски Сюндэя Оэ окажутся столь трудным делом.