Книга Повелитель тьмы - Энн Стюарт

Сказать по правде, Элис мало что могла вспомнить о матери: лишь теплые руки, ласковый голос да еще, пожалуй, запах лаванды — вот и все.

— Улыбнись брату, — сказала она, — и не забывай о том, что наша с тобой судьба в его руках.

Элис с трудом удержалась от того, чтобы не забиться снова в дальний угол коляски, когда совсем рядом загрохотали копыта и резко запахло конским потом. Первым во главе кавалькады к ним подскакал Ричард на огромном гнедом жеребце, которого он лихо остановил буквально в нескольких дюймах от коляски. На кирпично-красном лице Ричарда де Ланей появилась кривая улыбка, и он загрохотал с высоты:

— По-прежнему боишься лошадей, сестрица? Элис была так напугана, что не могла вымолвить ни слова. Вместо нее заговорила Клер.

— А вот я ни капельки не боюсь, — с вызовом сказала она.

Ричард развернулся к ней, окинул сестру долгим оценивающим взглядом и довольно хмыкнул.

— Ты, как я вижу, вообще ничего не боишься. — И добавил, недобро усмехаясь:

— А лошадка-то не по тебе, моя милая.

— Как это не по мне? — нахмурилась Клер. — Я взяла ее еще жеребенком, растила, ухаживала за ней, объезжала…

— Ты взяла! — недовольно повторил Ричард. — Не забывайся, милая. Всем, что у вас есть, вы обязаны мне, моей доброте и щедрости. И помните, что в любую минуту вы можете лишиться и того, и другого.

Он завистливо посмотрел на арабскую кобылу, и Элис поняла, что не ездить больше сестре на своей любимице. Сердце ее сжалось от боли.

Клер тоже успела оценить положение и потому быстро произнесла без обычного своего упрямства:

— Спасибо вам за доброту и щедрость, милорд.

Ричард протянул руку в кожаной перчатке, грубо взял Клер за подбородок и сказал, повернув ее лицо к свету:

— А ты и впрямь красавица, разрази меня гром! Так оно и есть, мне не солгали. Ты куда красивей, чем твоя сестра. Просто куколка. Что ж, мы будем с тобой отличной парой — Честный Ричард и его прелестная сестричка!

Клер сочла за благо промолчать, и тогда Ричард вновь обернулся к Элис.

— Ну что, вернулся к тебе рассудок? — спросил он, удерживая жеребца на месте.

— А я никогда его не теряла, — ровным тоном ответила Элис.

— Ожидаешь встречи со своим женишком? Скоро увидишь его. Конечно, он довольно странный малый, другая на твоем месте, пожалуй, испугалась бы, но не ты, верно? Недаром же в твоих жилах течет королевская кровь! Вы с ним поладите, я уверен, — и Ричард прищурил свои толстые красные веки.

— Время покажет, — спокойно и тихо указала Элис.

Ричард резко развернул своего жеребца, подняв густое облако пыли.

— А может быть, ты еще и окажешься лишней, — неожиданно бросил он через плечо.

— Что?

— Возможно, Саймон решит взять в жены твою сестру, а не тебя. Впрочем, пусть сам выбирает.

— Нет! — в отчаянии закричала Клер, и ее кобылка отозвалась сочувственным ржанием.

— Будет так, как я сказал, — отрезал Ричард. — Саймон Наваррский важнее для меня, чем две девки-бастардки. Его женой станет та из вас, на которую он укажет. Но ты не печалься, Элис, — неожиданно добавил он. — Не получится выдать тебя за мага, выдам за кого-нибудь другого, кто сумеет погреть твои старые кости!

Он пришпорил жеребца и вместе со своими людьми поскакал вперед, к замку, оставив обомлевших сестер размышлять об их печальном будущем.

Подъемный мост перед замком был опущен, зубья решетки хищно торчали наверху. Въезд в Соммерседж-Кип походил на раскрытую пасть дикого зверя. Казалось, что кровожадное чудовище затаилось там, в темноте, и с нетерпением поджидает свою жертву. Стоит сделать лишь один шаг, и зубы клацнут, челюсти сомкнутся — и конец.

В эту минуту Элис вдруг поняла, что умрет в этом замке от страха — независимо даже от того, кого выберет для своего брачного ложа черный маг: ее или сестру.

Клер безудержно рыдала, сидя в седле, но у Элис не было сил выбраться из коляски, подойти к сестре и утешить.

— Не плачь, милая, — сказала Элис, и это было все, чем она могла помочь Клер в эту минуту.

— Не плачь! — всхлипнула Клер. — Да я готова была умереть от страха, когда узнала о том, что ты должна стать женой этого чудовища. Но чтобы я? Нет, я этого не переживу.

— Перестань, может быть, на твое счастье, он еще выберет меня.

— Тебя? Как бы не так! Разумеется, он выберет меня. На красоту все мужчины падки, чтоб им сдохнуть!

— И демоны тоже? — невольно улыбнулась Элис.

— О-ой! — передернулась Клер. — Как представлю себе, что он станет хватать меня своими лапами… Да, по мне, лучше сразу умереть! Мне говорили, что он старый, седой и одна рука у него переломана, словно крыло падшего ангела. Нет, я этого не перенесу!

— Успокойся, — спокойно сказала Элис. — Ведь я всегда выручала тебя, правда? Постараюсь выручить и на этот раз.

— Но что ты можешь сделать, Элис?

— Пока не знаю, но что-нибудь придумаю. Вот увидишь, я заставлю его выбрать меня.

Клер посмотрела на свою старшую сестру и улыбнулась сквозь слезы — то ли с отчаянием, то ли с надеждой.

Глава 2

Когда сестры вошли в большой зал, Саймон Наваррский уже сидел там — справа от Ричарда. Облокотившись о дубовый стол, он с интересом всматривался в лицо женщины, которая предназначена ему судьбой в жены. Этот брак представлял для Саймона интерес лишь как промежуточное звено в той игре, которую он затеял. Когда же Ричард падет вместе со своими грандиозными планами, исчерпает себя и этот брак. Саймон Наваррский не станет надолго связывать себя с женщиной — даже такой хорошенькой, как Клер.

А она и впрямь была хороша. Стоило на пороге появиться прелестной блондинке с точеной фигуркой, как в большом зале замка установилась непривычная тишина. Собравшиеся здесь рыцари, все как один, примолкли и уставились на Клер. Такая красавица!

Она остановилась на секунду, поправила ленту, которой были перевязаны ее волосы, и повела глазами. Простое, без особых украшений платье только подчеркивало великолепие ее фигуры. Без сомнения, каждый из рыцарей, провожавших Клер плотоядными взглядами, хотел сжать ее в своих объятиях.

Саймон невольно покосился на свою исковерканную, изломанную руку, лежавшую на столе. Возможно ли — ласкать этой рукой столь совершенную красоту? Он снова посмотрел на Клер. Она до сих пор не заметила, не распознала его. Как, впрочем, и ни одна из остальных женщин. Лицо Клер поражало своей красотой, хотя, как это часто бывает у юных девушек, казалось при этом бесхарактерным. В прелестных зеленых глазах затаилась тень беспокойства. Среди своих спутниц Клер выделялась, словно павлин на фоне серых курочек. Было заметно, что она сама прекрасно осознает это.