Книга Добровольцы и ополченцы в военной организации Советского государства. 1917—1945 гг. - Алексей Юрьевич Безугольный

к истории боевой деятельности добровольческих формирований с акцентом на их героические страницы – и в этом отношении они попадают в наезженную колею, проложенную советской исторической наукой. В то время как институциональным чертам добровольчества не уделяется серьезного внимания.

Источниковую базу исследования составили опубликованные и неопубликованные документы, воспоминания участников событий, материалы прессы. По теме строительства советских вооруженных сил изданы десятки содержательных документальных сборников, материалы которых были использованы в данной книге. Во многих из них представлены нормативные и делопроизводственные (организационно-распорядительные, отчетные, информационно-статистические и иные документы), так или иначе освещающие тему добровольного комплектования войск Красной армии и формирования вне-армейских военизированных структур за период Гражданской войны[53], в межвоенный период[54] и в годы Великой Отечественной войны[55]. Особо следует отметить сборники документов, посвященные добровольческому движению в конкретных регионах и отдельных добровольческим формированиям[56].

Среди архивных материалов наибольшую ценность для исследования представляли фонды Управления делами Народного комиссариата по военным делам (ф. 1); Всероссийской Коллегии по организации и формированию РККА при Наркомвоене (ф. 2); Полевого штаба РВСР (ф. 6); Штаба РККА (ф. 7); Высшей военной инспекции РККА (ф. 10), Всероссийского Главного штаба (ф. 11), Секретариата Председателя РВСР (ф. 33987) и других фондов Российского государственного военного архива (РГВА); фонда Народного комиссариата по делам национальностей (Р-1318) Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ); фондов Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба Красной армии (ф. 7); Главного политического управления РККА (ф. 32); Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии (ф. 56), Московского военного округа (ф. 135), а также фондов отдельных воинских формирований Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ), материалы Комиссии по истории Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. академика И.И. Минца из фондов Научного архива Института российской истории Российской академии наук (НА ИРИ РАН. Ф. 2, разд. 2, 3, 9) и материалы городских архивов Москвы и Санкт-Петербурга. Хочется отметить содержательный фонд политотдела Ленинградской армии народного ополчения (ЛАНО) в Центральном государственном архиве историко-политических документов Санкт-Петербурга (ЦГАИПД СПб. Ф. Р-2281), дающий объемное представление об обстоятельствах формирования армии добровольцев. Московское ополчение такой концентрацией архивных материалов похвастаться не может.

В работе задействован доступный массив личных воспоминаний государственных и политических деятелей[57] и руководящего состава Красной армии[58], а также рядовых добровольцев[59]; материалы СМИ и пропагандистских изданий изучаемого периода[60].

Если оценить объем и качество документальной базы, то, безусловно, период Гражданской войны лучше обеспечен первоисточниками, прежде всего потому, что добровольческий способ комплектования Красной армии был одним из приоритетных на протяжении всей Гражданской войны. Даже когда советская власть перешла к массовым мобилизациям, добровольчество сохраняло свое политическое и военное значение. Оно подлежало учету органами военного управления. Поэтому в архивных фондах военного ведомства отложился достаточно большой пласт разнообразных документов по теме – нормативных организационно-распорядительных, отчетных, учетно-статистических. И это – несмотря на все несовершенство делопроизводства первых лет советской власти. Массив документов распределен по хронологической оси неравномерно, заметно возрастая и по качеству, и по объему к концу Гражданской войны. Кроме документов, хранящихся в РГВА, в советский период большой объем документов, отражающих историю Красной армии в годы Гражданской войны, был опубликован в академических сборниках. Все это позволяет составить достаточно полную картину развития добровольчества в этот период.

В отношении периода Великой Отечественной войны этого не скажешь. В структуре центрального аппарата Наркомата обороны СССР за период войны не имелось органа, ответственного за прием, учет и правовое сопровождение службы добровольцев Красной армии и добровольческих военизированных формирований, если не считать совсем недолго просуществовавшего в составе Главного управления формирования и укомплектования войск Красной армии (Главупраформа КА) «1-го отдела призыва, укомплектования военнообязанными, новобранцами и добровольцами»[61]. Однако какой-либо документации о работе отдела с добровольцами в фонде Главупраформа не выявлено. Тем не менее интересующие нас материалы встречаются в документах различных подразделений обширного фонда Главупраформа и менее обширного (в доступной его части), но также чрезвычайно важного фонда Главного организационно-мобилизационного управления Генерального штаба Красной армии. Однако в целом добровольчество в годы войны оставалось на периферии внимания военного ведомства, не принимавшего его в расчеты строительства вооруженных сил.

С учетом пробела в официальной документации исключительно важное значение для содержательного раскрытия темы имели документы Комиссии по истории Великой Отечественной войны при Академии наук СССР под руководством член-корреспондента, впоследствии академика И.И. Минца (далее – комиссия Минца). В материалах комиссии, созданной первоначально для сбора материалов по истории Московской битвы, но проработавшей затем до конца войны на разных фронтах, отложились сотни дел, отражающих усилия районных комитетов партии, райисполкомов, военкоматов, промышленных предприятий и учреждений по формированию и боевой деятельности дивизий ополчения, истребительных батальонов, отрядов истребителей танков, коммунистических отрядов, казачьих и национальных дивизий – всех тех военных и военизированных формирований, которые в той или иной мере можно отнести к добровольческим. Частично эти материалы опубликованы в различных сборниках документов[62]. Основную массу материалов комиссии Минца можно отнести к категории эго-документов, среди которых наиболее заметную часть занимают изложенные в форме монологов интервью партийных функционеров и советских должностных лиц, командного, политического и рядового состава добровольческих формирований. Кроме того, в фонде комиссии россыпью хранятся разнообразные делопроизводственные документы районного масштаба, относящиеся к ополчению; материалы самих формирований (приказы, списки личного состава, отчеты, статистические материалы); документы предприятий, учреждений и заведений, делегировавших добровольцев в ополчение.

Материалы комиссии академика И.И. Минца ценны не только «живой» памятью об ополчении с минимальной временной аберрацией (подавляющая масса бесед и воспоминаний относится к периоду с начала 1942 по 1947 г.), но и большим количеством однородного свидетельского нарратива (все интервью велись по единому опроснику). Он позволяет сформулировать обобщенный взгляд на различные этапы и элементы процесса формирования дивизий: подбор и запись ополченцев; роль различных инстанций и институтов (партийных, советских, военных, производственных) в формировании добровольческих частей; их организация и боевая подготовка; критерии и механизмы отбраковки и отсева добровольцев и т. д. Материалы интервью подвергались первичной обработке сотрудниками комиссии, сводившими стенограмму беседы к монологу интервьюируемого лица. В таком виде они и отложились в фондах Научного архива ИРИ РАН. Следов цензуры текстов не заметно, однако безусловно чувствуется самоцензура участников бесед. Работа историков комиссии Минца охватила различные участки фронта и разные периоды войны неравномерно. Московская битва и московские военизированные формирования отражены в фондах комиссии Минца наиболее полно, поскольку комиссия первоначально была создана именно для освещения этой битвы. Также в книге использованы материалы комиссии о боях за Сталинград, Ленинград и другие города.

Миссию коллектива историков под руководством академика Минца по сбережению