Книга Полоса везения, или Все мужики козлы - Екатерина Вильмонт

Меня трясло. Так и есть, тридцать восемь и семь! Толькоэтого не хватало! Надо срочно принять какие-то меры.

Я развела в стакане аспирин, выпила его, разделась, всядрожа, напялила теплую рубашку и халат, надела шерстяные носки и завалилась впостель. Главное – заснуть, а к утру все должно пройти, ведь у меня сейчасполоса везения!

Но к утру мне стало еще хуже, и я поняла, что моя выгоднаяработа горит синим пламенем. Из последних сил я накинула на плечи куртку испустилась к почтовому ящику. Мне когда-то внушили, что забитыйкорреспонденцией ящик показывает грабителям, что хозяев квартиры нет в городе.И я взяла себе за правило каждый день вынимать почту. Вернувшись, я сразунабрала номер Таньки. Она меня не узнала.

– Что у тебя с голосом? Ты больна?

– Тань, прошу, позвони Вырвизубу и скажи, что язаболела и не успею в срок при всем желании. Если ему надо, заезжай ко мне, яотдам тебе книгу…

– Машуня, не вздумай! А вдруг ты через пару днейоклемаешься и будешь себе локти кусать? Я пока не стану ему звонить. А как тытам одна? Может, тебе что-то нужно?

– Ничего мне не нужно, я делаю морс из клюквы и пью, аесть мне не хочется.

– А врач? Ты вызвала врача?

– Зачем? Грипп я и сама вылечу… Больничный мне ненужен… Все, Танюша, не могу больше говорить…

Она еще что-то верещала, но я уже не слушала.

Уронив трубку на рычаг, я завернулась в плед и закрылаглаза. Мне было так плохо…

Я разлепила веки и почувствовала, что просто умираю отголода. Который час? Десять? Ничего себе! Надо встать скорее, поесть и садитьсяза работу. Но тут до меня дошло: ведь я больна, у меня грипп. Я прислушалась ксвоим ощущениям – температуры явно нет, но и сил тоже. Ничего, оклемаюсь. Вдругя заметила, что на мне розовая ночная рубашка, которую много лет назад подарилавторая свекровь и которую я так ни разу и не надела. Она валялась в шкафувместе с другими. Странно.

Хотя чего не сделаешь в бреду! Однако это было неединственной странностью. На столике возле кровати стояла тарелка смандаринами. Инга! Ну, конечно, это приехала Инга, моя лучшая подруга, почтисестра. Мне сразу стало легче. Ингуля! Ну, теперь-то я не пропаду!

В комнате было прибрано. На спинке стула возле кровати виселмахровый халат. Я потянулась за ним. Надо же, чистый! Она даже успелапостирать… А я и не слышала, как работала машина. Хотя что я вообще слышала?

Ничего не помню, прямо-таки амнезия, как в сериалах.

Я поплелась на кухню. Там тоже было чисто и прибрано.

А в холодильнике прорва всякой еды. Я включила чайник иотломила кусок батона. Потом бросила в кружку пакетик чая, намазала на хлебкакой-то умопомрачительно вкусный творожный сыр, и жизнь показалась мнепоистине прекрасной. Ай да Инга!

Собравшись с силами, я пошла в большую комнату, которую языкне поворачивается назвать гостиной, хотя ее функции именно таковы. Но тут меняждал еще один сюрприз. На столе в большой вазе стоял поистине роскошный букетжелтых и сиреневых хризантем. А на журнальном столике большущая коробка конфет иеловая веточка с шишками в стеклянном кувшине. Что за чудеса?

Допускаю, что Инга могла купить цветы, но конфеты?

Это исключено. Она не переносит сладкого. Ей такое даже вголову никогда не пришло бы. Танька? Ну, Танька могла бы купить конфеты и дажецветы, но убирать и тем паче стирать она бы не стала. Какая же я дура! Это онивместе, Инга и Танька. Ну, конечно, ключи от моей квартиры есть у обеих. Ингаживет в соседнем доме… Сейчас я ей позвоню, поблагодарю. Но Ингина мама ЕленаВячеславовна удивленно сказала, что Инга по-прежнему в Праге и в ближайшеевремя в Москву не собирается. Тогда я позвонила Таньке. Но у нее никто неотвечал, видно, она отправилась по магазинам. Однако силы мои были на исходе. Ядоплелась до кровати и буквальна рухнула. Не знаю, сколько я спала, но когдапроснулась, за окнами было уже темно.

Часы показывали пять вечера. Господи, а какое сегодня число?Сколько времени я провалялась как бесчувственное бревно? В дверь позвонили. Трираза. Это Танька!

Но у нее же есть ключи. Я вылезла из постели и побрела вкоридор.

– Кто там? – прохрипела я. Тот еще голосок!

– Машка! Ну, слава богу, открой!

Это и в самом деле была Танька. Вид у нее был крайнеиспуганный.

– Господи, на кого ты похожа! – всплеснула она руками. –Просто узница концлагеря, кожа да кости! Ой, Маш, я уже третий день мучусь, откого эти цветы и конфеты? А? Такой букетище кучу денег стоит, тем более в этовремя года. А конфеты какие! Бельгия! Это же чудо! От кого, Машка? –тараторила она. – Ой, Маш, ты сядь, а еще лучше ляг! Ты чего-нибудь еласегодня, а?

– Бутерброд.

– Хочешь, я тебе омлет сделаю?

– Хочу! Только я пойду лягу!

– Иди-иди, я принесу!

Через десять минут Татьяна принесла мне тарелку с пышнымомлетом, горячий чай с лимоном и два куска хлеба с маслом.

– Ешь, несчастная, – со слезами в голосепроговорила она и села рядом с кроватью. – Смотри, не подавись.

Я с жадностью набросилась на еду. А Танька тем временемкинула в стакан с водой какую-то рыжую таблетку.

– Это что? – спросила я с полным ртом.

– Витамин С, растворимый. Тебе надо быстреепоправляться. Работа тебя дожидается.

В недоумении уставилась на нее.

– Ну, поговорила я с Вырвизубом…

– И что?

– Сказал, что будет ждать, сколько потребуется. Ох,Машка, он так на тебя запал, ужас просто!

– Значит, из-за моих прекрасных глаз…

– Ну, не только… – как-то смущенно проговорила Танька.

– То есть? – насторожилась я. Танька способна насамые неожиданные поступки.

– Понимаешь, Машуня, – я когда поняла, что тынадолго выбыла из строя, я ему все же позвонила, и он сначала расстроился исказал, что придется искать другого переводчика. Ну я тут развопилась, чтотакого переводчика ему днем с огнем не сыскать и все такое прочее, а онговорит, мол, это еще неизвестно, в конце концов, я непрофессионал и твояподруга, поэтому не могу судить объективно… Тогда я предложила…

– Что ты предложила?

– Ничего особенного! Я сказала, что возьму у тебя ужесделанный кусок и покажу ему. Ну и показала! А он просто в восторг пришел! Иобещал ждать!

– Постой, я что-то ничего не пойму. Ты что, была здесьс ним?

– Боже упаси, я что, псих? Я взяла с твоего столанесколько первых страниц, отксерила их и отдала Вере. А она показала их ему.Вот и все.