Книга Неправильный боец РККА Забабашкин - Максим Арх

даже и более отважно, чем один конкретный Забабашкин в виде меня.

— В этом ты прав, — не повёлся чекист. — Но ты не совсем, наверное, понял, о чём я говорю. Я говорю об усовершенствовании наших красноармейцев.

— Ага, а я говорю, что это всё фантастика.

— И совсем нет, — не согласился визави. — Просто ты молод, и тебе кажется, что всё это невозможно. А моё поколение привыкло ставить высокие цели и, несмотря ни на что, добиваться своего.

— И как ты собираешься добиться того, чтобы таких, как я, стало больше? Клонированием? — хохотнул я и осёкся.

«Что-то не то я говорю. Какое ещё клонирование? До него ещё лет семьдесят. И то в зачаточном состоянии будет!».

Но мою фразу Воронцов услышал по-своему.

— При чём здесь колонии? У гитлеровской Германии из капиталистических стран, наверное, колоний меньше всего. Но это им не помешало захватить всю Европу и напасть на нас. Что же касаемо вопроса увеличения таких снайперов, как ты, то я считаю, что тебя нужно немедленно начать изучать.

Мне моментально представились белые стены, операционный стол, хирургические инструменты и я, привязанный к этому столу, лежу под ножом у нескольких врачей, что решили меня препарировать. Не так просто, конечно же, они решили это сделать, не для удовольствия, а для дела. Однако хоть и для дела, а умирать вот так, как лягушка под скальпелем Базарова, я не хотел. А потому ответил крайне лаконично:

— Ни хрена у тебя, товарищ лейтенант государственной безопасности, не выйдет, ибо изучать себя я не дам.

— Но почему? Ведь это нам поможет! Это же откроет гигантские перспективы. Ведь у тебя же, кроме снайперских способностей, ещё есть дар видеть в темноте. Почему ты не хочешь помочь стране?

Я хотел было объяснить ему всю свою теорию насчёт скальпеля, но вместо этого решил отделаться народной мудростью:

— По кочану!

— Но ты не понимаешь, — хотел было продолжить убеждения Воронцов.

Но я его перебил, шикнув:

— Тихо! Присели! Впереди движение!

Воронцов привык мне доверять, поэтому с небольшим стоном сразу же опустился на корточки. А я, пригнув спину, пробежал чуть вперёд, туда, где лесная дорога сворачивала влево. Выглянул из-за ствола большого дерева и сфокусировал зрение. Через пару секунд ко мне подполз на четвереньках чекист, и я ему доложил обстановку:

— Лошадь, запряжённая телегой.

— Что за лошадь? — запыхавшись поинтересовался тот.

— А я почём знаю? Знаю, что не Манька, и едет не аллюром, — ответил я, но потом, поняв, что мой «профессиональный» жокейский жаргон чекист не понимает, пояснил более понятно: — Короче, обычная лошадь шагает.

— Гм, вот как, гм, понятно, — негромко кашлянул Воронцов и поинтересовался: — А ещё что-нибудь, кроме животного, видишь?

— Ага, в телеге сидят два гражданских мужика и немецкий солдат.

— Гражданские? Они связаны? Это пленные? Куда их везёт немецкий солдат? Может быть, на расстрел?

Я присмотрелся, увидел на рукавах каждого из мужиков белые повязки и проскрежетал:

— Было бы неплохо, если бы немец их действительно вёз на расстрел и таки грохнул.

— Ты что несешь, Алёша⁈ Это же мирные советские люди! Как ты можешь вообще такое говорить⁈ — возмутился полушёпотом лейтенант государственной безопасности.

— Никакие это не советские люди, — сказал я и рассказал чекисту о повязках.

Тот выслушал, удивлённо посмотрел на меня и, заметно посмурнев лицом, спросил:

— Ты хочешь сказать, что это полиция, которую немцы создают из лояльных к ним местных жителей?

— А ты таких уже видел? Доводилось сталкиваться?

— Нет. Но у меня есть информация, что на оккупированных территориях немцы создают для охраны и наведения порядка подобные вооружённые подразделения. И как раз они носят белые нарукавные повязки с надписью «Polizei». Что означает — полиция.

— У этих именно такие повязки и есть. И, судя по тому, как непринуждённо они сидят рядом с солдатом Вермахта, и каждый из них имеет при себе винтовку, нет сомнения в том, что это и есть те самые полицаи.

— Вот же твари, — проскрежетал зубами Воронцов. — А ещё что видишь?

— Кроме них, в телеге стоят два бидона, лежит несколько тканевых тюков и большой чан, вероятно, с едой.

— А куда они едут?

— А я почём знаю? По идее, их путь лежит сейчас почти туда, куда и наш — на юго-восток, в обход города Листовое. А потому спрошу тебя, товарищ Воронцов, как на духу, со всей комсомольской решительностью: ты есть хочешь?

Глава 2

Неожиданная встреча

Воронцов мой намёк понял, немного нервно почесал себе подбородок и переспросил:

— Гм, есть захотел? А ты что удумал сделать? Напасть на них собрался?

— А чего с ними ещё-то делать, раз они у нас под носом крутятся? Да к тому же с возможным запасом еды, — ответил я и пояснил замысел: — Неожиданно нападём и избавим мир от нечисти. Нам за это мир только спасибо скажет. А мы позавтракаем, ну или пообедаем.

Чекист посмотрел в сторону, откуда должна была с минуты на минуту появиться телега, и замотал головой.

— Зачем нам рисковать? Если очень хочешь есть, можно ягод и орехов набрать. Ими вполне можно подкрепиться и утолить голод.

— От орехов сыт будешь далеко не так, как от наваристого супа. А что-то мне подсказывает, что именно подобный суп или бульон находится у полицаев в телеге.

Мой спутник нахмурился. По его лицу было видно, что он моё предложение об экспроприации не поддерживает.

Поэтому пришлось изменить тактику общения и указать на более важный аспект:

— Неужели тебе не интересно, куда они держат путь?

— А нам что до этого? — не понял тот.