Книга Экспериментальный фильм - Джемма Файлс

если так, слепой не означает мертвый.

Догадка Балкарраса, похоже, прошла по касательной, отметила я про себя. Он оказался во власти сплетни, столь старой, что она почти мумифицировалась. Впоследствии, погрузившись в эту историю еще глубже, я выяснила, в чем состояла его ошибка… но это случилось не скоро.

– По вашему мнению, что все-таки произошло? – спросила я, раскрывая блокнот.

– С миссис Уиткомб? С ней мог произойти миллион разных вещей. Некоторые версии представляются более вероятными, другие – менее. Я склоняюсь к тому, что она воспользовалась наиболее легким выходом – просто-напросто бежала из обломков своей жизни, сняв пресловутую вуаль, и вместе с другими пассажирами выйдя из дверей вагона. Без вуали ее, конечно же, никто не узнал. Так она обрела свободу.

– Но для чего ей была нужна эта свобода?

– Мне хочется думать, для того, чтобы устроить свою жизнь заново. Изменить имя, выйти замуж, родить детей. Правда, есть одно обстоятельство, которое ставит эту версию под сомнение.

– Какое же?

– Поезд мчался на полной скорости, миссис Кернс. Попытаться сойти между станциями означало совершить самоубийство. Но, возможно, именно этого она и хотела, как вы полагаете? Соединиться со своим сыном.

– Быстрый и надежный способ, ничего не скажешь. Если только он к тому времени был мертв.

– Это точно. Но был он мертв или нет, мы не знаем и, скорее всего, никогда не узнаем. – Балкаррас вздохнул и покачал головой. – Бедная девочка. Бедная девочка.

Я тем временем пыталась придумать, о чем еще стоит спросить у старика. Он перегнулся через стол, бросив на меня взгляд искоса, который самому, вероятно, казался исполненным обаяния.

– С вами приятно разговаривать, дорогая, – заявил он. – Забыл, вы пишете в?..

Я могла бы сказать «Лип Викли» или правду – «Дип Даун Андерграунд»; но вместо этого, неожиданно для себя самой, промямлила нечто вроде:

– Видите ли… в настоящее время… я работаю почти исключительно для себя.

– То есть у вас нет контракта ни с одним издательством? Собираетесь проделать огромную работу, а потом – как повезет?

– Не совсем так. Но, в общем, верно.

– Гмм… – Он коснулся моей ладони, словно выражая сочувствие. – Что ж, будем надеяться на лучшее.

Когда я покинула наконец дом Балкарраса в Кэббеджтауне, в голове моей царил полный сумбур; стоило мне выйти из темного, пропахшего книжной пылью кабинета старика на яркий солнечный свет, перед глазами заплясали искры. Я пыталась привести мысли в порядок, отрезать лишнее, склеить разрозненные концы, разложить все по полочкам и найти место для того, что мне только что удалось узнать. Возможно, все это войдет в первую главу. Как долго я смогу испытывать терпение читателя, развлекая его пустой болтовней и не позволяя ни единого намека на тайну, которая ждет впереди?

При этом я прекрасно понимала, что структуру романа необходимо продумать прежде, чем браться за перо. Продумать тщательно, методически, исходя из содержания, ибо всякая история требует своего способа повествования.

Оглядываясь назад, я вижу, что совершенно не представляла, в какую историю ввязалась, увязнув в ней по самые уши. Но это была не моя оплошность.

Книга, которую я рассчитывала написать, должна была подхлестнуть мою вялую, как старая кляча, карьеру, вывести ее с извилистой тропы на прямой и широкий путь. В прошлом кинокритик, каким-то образом я начала преподавать историю кино и занималась этим более десяти лет, не имея соответствующей степени или какого-либо диплома. В моем распоряжении имелось лишь чутье самоучки, просмотревшего несколько тысяч фильмов и исписавшего торопливыми каракулями несколько сотен блокнотов. Я рассчитывала, что сюжет моей жизни станет историей триумфального успеха, чудом, замаскированным под реальность, как это часто бывает в канадских фильмах. Странная, но правдивая история о том, как, просматривая подборку экспериментальных фильмов в одном из крохотных кинозалов Торонто, я внезапно обнаружила, что миссис Артур Макалла Уиткомб на заре кинематографического искусства сняла несколько фильмов, в которых применяла технику спецэффектов, весьма сходную с той, что использовал создатель жанра кинофантастики Жорж Мельес. Таким образом, миссис Уиткомб можно считать первой в Канаде женщиной-кинорежиссером и Уксусный дом (служивший ей не только жилищем, но и студией) является объектом огромного культурного значения.

Интервью, телепередачи, награды… все атрибуты славы. Прекрасная и невозможная мечта. Книге предстояло стать главным свершением моей жизни.

Этого не произошло. Мои расчеты не оправдались. Как это нередко бывает, все вышло в точности до наоборот. Жизнь предлагает нам шанс и потом забирает его; счастливый момент упущен, и вы сами не знаете почему. В точности он никогда не повторится.

Тем не менее не то чтобы я уже в какой-то мере не привыкла к этому.

2

В тот вечер, когда я впервые увидела фильмы миссис Уиткомб, я дважды довела собственного сына до слез. Была пятница, первый из трех выходных по случаю чертова Дня благодарения. Как всегда, это стало для меня неприятным сюрпризом, ибо я всегда забываю о подобных вещах. В дневнике сына было написано черным по белому: «В пятницу выходной, занятий в школе нет. Сделайте соответствующие приготовления». Но мой ум, по обыкновению, витал где-то далеко, и запись я попросту проигнорировала, в точности так, как игнорирует все на свете мой сын.

– Надо было все выяснить, – поучала меня моя собственная мать, словно подозревая, что я не осознала свой просчет в полной мере. – На сайте Католической школы Торонто подобные объявления помещают на первой странице. Если не смотришь в дневник, заглядывай хотя бы на сайт.

– Да, мама. Конечно.

– Почему ты этого не сделала?

– Ты хочешь спросить, почему я такая долбаная идиотка?

– Проблема в том, Луиз, что ты вовсе не идиотка.

Да, я скорее не идиотка, но законченная эгоистка.

В этом мы обе были согласны.

В то утро в мозгу Кларка, похоже, вспыхивали электрические разряды. Он скакал по нашей маленькой квартире, как взбесившийся жеребенок, сопровождая прыжки пронзительным визгом и хохотом; он изображал всех на свете киногероев и сыпал цитатами из всех на свете телепередач, начиная от сериала «Закон и порядок» и заканчивая рекламными роликами. Тщетно я пыталась угомонить эту бурю, натянуть на него штаны и заставить приняться за яичницу с беконом.

– О нет! – вопил Кларк. – Давай слепим снеговика! Космос – наш последний рубеж! Чистите зубы пастой «Орал Би»! Преступления на сексуальной основе считаются особенно отвратительными! Приезжайте в Нью-Йорк!

Я понимаю, что, когда читаешь подобную дикую смесь, она кажется забавной. Так и он, когда этим занимается, выглядит очень милым, и слава богу.

Обрывки песен, историй, стихов и рекламных слоганов – все это составляет