Книга Добрый царь Ашока. Жизнь по заветам Будды - Джеймс Перкинс

случае, Ашока безусловно доверял ему.

– Ну, нашел? – спросил царь.

– Смотря что, – ответил Питимбар, сильно покачнувшись и едва не завалившись на кровать.

– Фу, опять напился! – поморщился Ашока.

– Но не до состояния свиньи, тигра и даже попугая, – гордо сказал Питимбар. – Знаешь эту притчу?.. Решил как-то один человек наварить вина. Сложил очаг под большим деревом, развел огонь и поставил на него горшок с настоем цветов дерева махуа. Долго держал он горшок на огне, но за целый день не добыл вина ни единой капли. Пошел он тогда к знахарю и попросил у него совета.

– Сруби дерево, под которым ты сложил очаг, наруби из него дров и этими дровами топи свой очаг. Тогда вина будет столько, что у тебя для него и посуды не хватит.

Поспешил человек обратно, срубил дерево, нарубил дров и стал бросать их в очаг.

А то дерево давало приют четырем живым тварям: скворцу, попугаю, тигру и дикой свинье. По утрам они отправлялись куда кому надо было, а с заходом солнца возвращались к дереву и проводили ночь под его защитой.

В тот вечер они, как всегда, спешили к своему дереву. Первым прилетел скворец. Увидел он, что дерево срублено на дрова и их бросают в печку. Жалко стало скворцу дерево, которое защищало его, и с горя он бросился в огонь. Сразу закапало вино из горшка.

Потом вернулся попугай и тоже увидел, как горит в очаге дерево, на котором он жил. Жалко стало попугаю дерево, и с горя он тоже бросился в огонь. Еще быстрее стало капать вино.

Потом пришел тигр. Ему тоже горько было видеть, как горит дерево, и в великой печали тигр тоже бросился в огонь. Еще быстрее потекло вино у винокура.

Страница из древнеиндийской книги

Вернулась, наконец, и свинья. Она, как и другие, вне себя от горя бросилась в огонь. Струей хлынуло вино из горшка в посуду. Обрадовался винокур, что много добыл вина.

Говорят, что с того самого дня от этих четырех лесных тварей вино и получило главные свойства. Потому-то когда человек выпьет вина одну чашечку, то начинает речи вести весело и радостно, будто певчий скворец. После второй чашки разговор идет еще веселее, но делается он крикливым, будто трескотня попугая. Человек порывается петь и песни поет во все горло. После третьей чашки он мнит себя тигром: начинает хвастаться и задираться, кулаками машет и рыком своим показать хочет, будто на свете нет никого сильнее. А в конце концов становится он свиньей. И себя не помнит, и всякое соображение теряет, – не понимает, что хорошо, а что плохо. Несут его ноги неведомо куда, и валится он где попало.

Так вот, я – скворец! Мне весело и радостно.

– Как же ты надоел мне со своим пьянством, – гляди, прикажу всыпать тебе десятка три палок по пяткам, вмиг протрезвеешь, – нахмурился Ашока.

– Да, чтобы потом напиться вдрызг от огорчения. Тогда хоть крепостной башней бей, ничего не почувствую, – отозвался Питимбар.

– Да я просто прикажу утопить тебя, как шкодливого кота, а не то запру в темнице без капли хмельного, на воде и хлебе, – с нарочитой угрозой произнес царь. – Что ты выбираешь?

– Захлебнуться водой или погибнуть от воды? Какой же здесь выбор? – удивился Питимбар. – Все считают тебя мудрым, великий царь, а я вижу, что ты не блещешь умом. Больше того тебе скажу…

– Поговори у меня! – оборвал его царь. – Много себе позволяешь! Пользуешься моей добротой.

– Ха, добротой! – пьяно рассмеялся Питимбар. – Если ты думаешь, что ты не только мудр, но и добр, ты ошибаешься еще больше. Спроси у жителей этого города, коли мне не веришь.

– Хватит! Не лезь, куда тебя не просят, – сказал Ашока уже всерьез. – Расскажи лучше, что ты нашел.

– Правда глаза колет, – пробурчал Питимбар. – Ладно, не хочешь слушать про то, что действительно важно, слушай про то, что тебе интересно… Значит, разыскал я дворцового смотрителя, который знает все тайные ходы подземелья. Старик оказался крепким и несговорчивым: пытайте, поджаривайте на медленном огне, говорит, а ничего от меня не добьетесь. Ну, пытать я его не стал, а завел с ним душевный разговор; сперва он ни в какую не хотел со мной разговаривать, а после, слово за слово, и разошелся, – а уж когда мы с ним распили третий кувшин вина, тут и вовсе никаких тайн не осталось!.. Понял, отчего я пьяный? Твой же приказ выполнял, а ты меня этим попрекаешь, да грозишься еще жизни лишить, – Питимбар всхлипнул.

– Вот шут! – усмехнулся Ашока. – Сладу с тобой нет. Не валяй дурака, продолжай.

– Если я шут, то как раз должен валять дурака, – сказал Питимбар. – Это опять к вопросу о твоей мудрости. Интересная вещь получается – глупцы считают себя мудрецами, а мудрецы – глупцами. Выходит, что мудрость вообще не существует?

– Перестань! Продолжай свой рассказ и не мудрствуй напрасно, – оборвал его царь.

– Да, это бесполезно, – согласился Питимбар. – Продолжаю. Старик призвал своих помощников, и мы пошли в подземелье. О, боги, как там было страшно, что нам довелось испытать! Вначале мы шли длинным узким ходом, который весь был опутан липкой паутиной. Мириады насекомых хрустели под нашими ногами, а некоторые из них забирались под одежду и ползали по телу, поднимаясь до самой шеи. В конце тоннеля была массивная дверь, покрытая толстым слоем плесени; в тусклом мерцающем свете факелов я увидел, что эта отвратительная слизь шевелится и вспучивается. Старик нажал какой-то потаенный рычаг и дверь отворилась; перед нашими глазами была темная бездна, оттуда пахнуло могильным холодом. Мы привязали веревки к вбитым в стену железным крючьям, и стали спускаться; мне казалось, что внизу нас поджидает нечто ужасное, какое-нибудь чудовище со щупальцами, которое в любой момент может схватить меня.

Мы спускались долго, и когда, все же, достигли дна, старик совсем изнемог: он прохрипел, чтобы дальше мы шли без него. Помощники явно боялись идти одни – и было отчего! Смертельные ловушки подстерегали нас на каждом шагу, едва мы двинулись вперед, как пол разверзся у нас под ногами. Пришлось ждать, пока старик отдышится и сам поведет нас; без него мы погибли бы. Чего тут только не было: откуда-то падали массивные камни, вылетали острые стрелы, начинали вращаться огромные жернова! В довершение всего в этом подземелье было столько запутанных коридоров, что без старика мы остались бы здесь навечно.

Наконец, мы подошли к еще одной двери, старик отворил и ее. Мы очутились в громадной пещере, которая была вся заставлена