Книга Подельник века - Денис Нижегородцев

под нос, вышел тоже.6

Хлопнула дверь. С обратной стороны упала увесистая щеколда. Висевший на крюке Ратманов остался наедине с самим собой. Или не наедине? Что за третий крюк, о котором упомянул Хряк? Почему не второй? И кого попаданец мельком углядел посреди этого ужасного подвала?

Теперь при свете керосинки он мог рассмотреть и собрата по несчастью, который также болтался под потолком, едва задевая пол ногами. Только в отличие от Ратманова не шевелился. Может, с ним уже все кончено? Боже мой, да это же Двуреченский! Одежда точно принадлежала инспектору Службы эвакуации пропавших во времени. Посмотреть бы еще на отвернутое лицо…

– Корнилов! – несмотря на боль, усталость и удушье, позвал Ратман того, кто раньше был, да и должен, оставаться в теле Двуреченского. А именно – подполковника ФСБ Игоря Ивановича Корнилова, человека из будущего.

Корнилов не ответил.

– Двуреченский, Викентий Саввич! – Ратманов сменил тактику. Так его «подельника», чиновника для поручений при главе московского сыска, звали в прошлом.

Только на этих словах висевшее рядом тело понемногу пришло в движение. Двуреченский, словно нехотя, повернулся к Ратманову лицом. Вот ведь повезло! Живой! И даже почти не избит! Во всяком случае, на лице не было видно больших гематом, кровоточащая губа не в счет!

– Двуреченский, как же я рад тебя видеть! – не сдержался Георгий.

– Ратманов, давно ли мы на «ты»? – неожиданно пробурчал собеседник. И даже в тембре его голоса просквозила какая-то новая краска, неестественная холодность.

Вот те на! Давно ли они на «ты»?! Да уж несколько недель! Что по меркам пребывания в прошлом, где один день не то что за два, а за месяц, если не за год… Давно, очень давно, бесконечно давно!

– Викентий Саввич, или как тебя там, не пугай меня такими вопросами, ладно? – Георгий все еще надеялся, что чиновник пошутил и сейчас снова станет прежним. – Я и так вишу из последних сил, не добавляй мне страданий.

– Ратманов, я по-прежнему обращаю внимание на необходимость субординации. Каким бы шатким ни было сейчас наше с вами положение, но честь прежде всего. Мы с вами разного поля ягоды. Глупо это отрицать.

– Ты… Вы серьезно? Мы сейчас будем обсуждать, как друг к другу обращаться?! – вспылил Ратман.

– Хм… Согласен… Сейчас не лучшее время… – наоборот, стал «остывать» Двуреченский. – Что вы предлагаете?

– Что я предлагаю… А ничего не предлагаю! Мне по-прежнему странно разговаривать в таком тоне. Давай посмотрим для начала, может, ты и другие наши договоренности подзабыл, а?

– О чем речь? – сухо осведомился чиновник.

– О чем речь?! А о золотишке тоже забыл?

– Я вас не понимаю.

– И «Я, барон Штемпель» вам тоже ничего не говорит?

– Какой-то бред.

Несмотря на тяготы своего положения, Ратманов захохотал в голос. Этого только не хватало! Человек, бывший единственным связующим звеном между ним и XXI веком, начисто забыл все прежние разговоры и договоренности. Или притворяется? Но зачем?! А может, он о будущем и вовсе ничего не помнит? Надо проверить…

– Скажи-ка, скажите-ка, – специально поправился попаданец, чтобы лишний раз не раздражать принципиального собеседника, – а о будущем есть у вас какое-то представление?

– Глупый вопрос. Мне дать на него столь же глупый ответ? – поинтересовался Двуреченский.

Понятно…

– Ну хорошо, в две тысячи двадцать третьем году вы чем занимались?

– Ратманов, я начинаю думать, что вы сумасшедший. Давайте ближе к нашему времени. Если есть идеи, как отсюда выбраться, я непременно их выслушаю.

Вот блин! Ведет себя так, как будто ни сном ни духом. Никакого подполковника ФСБ Корнилова в теле дореволюционного полицейского Двуреченского. И никакого будущего у бандита Ратманова, а вернее, полицейского из XXI века Бурлака, с таким поворотом сюжета. Неужели правда? И человек на соседнем крюке действительно думает, что он обычный чиновник для поручений при начальнике московской сыскной полиции Аркадии Францевиче Кошко? И если он выберется из этого подвала, то продолжит как ни в чем не бывало ловить воровское отребье? И даже того же Ратманова?! М-да… К такому в Службе эвакуации пропавших во времени его не готовили…

Но готовили к другому. И не в СЭПвВ, а в доблестной российской милиции, а потом и полиции – держать ухо востро, оценивать обстановку и действовать сообразно обстоятельствам. Простая схема, но вполне рабочая.

– Кто нас охраняет? Дуля?

– Нет, Дуля выполнил свою часть работы.

– …И уже наверняка докладывает Казаку о том, что ополоумевший Хряк готовится убить Ратмана и полицейского чиновника, – подхватил Георгий.

Двуреченский в свою очередь подхватил уже его мысль:

– Вероятно. Хотя есть шанс, что полицейские будут здесь раньше людей Казака.

– Да, но небольшой. С другой стороны, что мешает Хряку ворваться сюда уже через пару секунд и затянуть веревки на наших шеях еще туже? А то и вовсе перерезать нам глотки? Полиции он уже дорогу перешел, терять ему нечего. – Ратманов продолжил размышлять вслух.

– Ваша правда. Есть и такой шанс.

– Хорошо, если нас не охраняет Дуля, то кто? Татарин, Мордвин? Они всегда неплохо ко мне относились. А Мордвин еще и должен полтинник…

– Не лучшее время платить по долгам, – саркастично заметил Двуреченский.

– Это правда, – согласился Жора. – Да и Хряк наверняка знает, с кем я был ближе других. Таких в караул не поставил бы. Кто остается? Копер? Но эту гниду я сегодня не видел. Да и не пойдет он в караульные, на понижение, он же видит себя есаулом, не меньше, а то и атаманом, если Хряк где-то оступится…

– Похоже на то, – согласился Двуреченский.

– Спасибо, – несмотря на вполне приличное и даже вежливое слово, попаданец произнес его так, будто огрызнулся. Помощи сейчас от чиновника было как от козла молока. – Кто же остается? А! Лодыга!

Жора почти закричал, но сам же заставил себя сдержаться. По всему выходило, что за дверью, скорее всего, дежурил старый знакомец Лодыга, известный своей рыжей шевелюрой, а еще больше – склонностью к выпивке и чуть меньше – к халявным деньгам. К таким людям нужно иметь особый подход, но он – подход – по крайней мере, был!

– Есть у меня одна мысля… – признался Георгий.

– Это хорошо, потому что у меня мыслей уже нет, и через час, максимум два, мы оба будем не жильцы, – решил поныть Двуреченский.

Хотя это было похоже на правду. И Ратманов решил действовать:

– План такой… Сейчас оба истошно орем, как только можем. Далее прибегает Лодыга. И уже для него я найду правильные слова, чтобы нас здесь больше не было. Годится?

– Годится…

С подачи Ратманова оба начали орать, как не в себе. И спустя какое-то время за стенкой действительно послышались шаги. Кто-то неторопливо убрал щеколду с обратной стороны двери. В комнату заглянула рыжая бестия – Лодыга.

– Вы что орете? С ума посходили? – шепнул он с претензией.

Ратманов и чиновник перестали кричать.

– Все, больше не будем, – успокоил Георгий Лодыгу. – Но ты дверь-то прикрой и послушай нас.