Книга На ветру твоих желаний - Ксения О

повелительным.

— Ты то знаешь? Подумай получше! Пиши, как я сказал. Ты действительно глуп! Раз так, будешь должен в два раза больше.

Он улыбнулся, но мне было невесело от этой ухмылки. Не послушаться было уже страшно, и не ответить на вопрос было прямым вылетом с экзамена. Я выдохнула и написала слово в слово, как он сказал. На последней точке он вырвал у меня лист и что-то размашисто там начеркал. После этого лист растаял в пламени.

«Что за страсть в Небесной Академии к дьявольщине.»

Лектора прощались, обещая, что итоги будут утром на главной площади университета.

А я как будто упала в транс от пережитого стресса, слушая все это. А когда очнулась, кронпринц куда-то пропал и вся его свита, и половина студентов. Я было заподозрила, что он умел телепортироваться. И теперь стоит и смеется где-то на недостижимом для меня верху этой лестницы, ведущей на небеса просвещения и величия духа.

Оставшиеся ученики быстрой рекой пестрых ханьфу покидали зал.

Глава 4

Имена длинными строчками иероглифов поплыли вниз по полированному камню. Магией тут пахло буквально все. Я затаила дыхание. Парни особенно не церемонились друг с другом, толкаясь. И в какой-то момент первый камень был полностью заполнен. Моего имени там не было.

Я терпеливо ждала. Начал заполняться второй. Вот уже третий камень. Я уже догадалась, что заполнение идёт от лучших к худшим, и уже была готова забыться и по девчоночьи расплакаться. Когда, наконец, третьем камне, самым последним возникло мое имя.

«Бей Вей»! Ну, наконец-то! Имя я одолжила у мальчишки с приюта вместе с его документами. Естественно, украла. Нет, меня не мучает совесть, сделает себе новые, а у меня такого шанса может и не быть. Это глупое имя означает «великий» но ни он, ни я таковыми не являемся. Пережиток времени — называть так детей или же тяга местного населения к божественному.

«Ханьшу — я прошла! Как гора с плеч. Не все еще потеряно. Какое облегчение!» — браслет синхронно с моими мыслями зашептал:

«Ох, какое облегчение.»

Ликование заполнило мою грудь, и я даже чуток подпрыгнула от радости, убегая к старику Жу собирать вещи.

— Старейший, я поступила! — кричала, ещё только подбегая к пещере. Он вышел и, ласково улыбаясь, обнял меня.

— Ну перестань так назвать меня! Я не так уж стар. Тебе ведь может там не понравиться или быть трудно, — запричитал он, не зная что это задумка Ханьшу.

— Ну уж нет. Я не трусиха. Я хочу нормально есть и научиться духовной магии! — а это была официальная отмазка.

— А как же воздержание? Много есть не полезно.

Он погрозил пальцем, шутя. Философия моего учителя часто не совпадала с моими желаниями. Каждый раз, слыша что-то необычное, он вскидывал брови, как будто потешался надо мной, зная куда больше.

— Да я уже так навоздерживалась, сил нет. А если ещё и магии меня научат, то вообще прекрасно. Представляешь, если я смогу, к примеру, развести огонь рукой, ну или что-то подобное.

Старик уже открыто смеялся.

— Я же пытался тебя научить. И не магии, а духовным практикам! Но, кажется, это бесполезно. Ты как будто не от мира сего. Если бы я не заполнил на время твое пустое ядро энергией, ты бы не прошла дальше ворот храмового комплекса. Духовной силы ни капли. Ну, как ты думаешь, они тебе помогут?

Но я не говорила ему моей настоящей цели. Зачем пугать старика. Вдруг его старенькое сердце не выдержит. Я собрала свои весьма немногочисленные вещи.

«Вот раньше я даже и не помнила, что лежит в моем шкафу. Все было так просто. Ах, интернет магазины. Никаких проблем.»

Тут же я была владельцем одного женского ханьфу, которое с трудом обменяла на мужское. И оно сейчас было на мне. Пара сапог да, они тоже на моих ногах, гребень, несколько побрякушек и деревянных игрушек, не представляющих ценности, да шерстяное одеяло.

Свое богатство я аккуратно сложила в сумку. Закинув сумку за плечо, я попрощалась с дедом. С храма не выпускали учеников в течении первого месяца. За этот месяц мне надо было выполнить поручение, чтобы продвинуться дальше.

— Учитель, вы не скучайте тут без меня. Я буду заходить, когда будут отпускать.

— На случай, если тебя раскроют, я всегда буду рад тебя видеть своим учеником. И имей вариант побега. Я тебя предупреждал. Обнаружат, что ты девчонка, все, пиши пропало. Казнят! Точно казнят! Или очень сильно накажут! И не виляй так, ровно иди, давай уверенно. Шаг шире.

Я видела, что он обеспокоен, даже слезы навернулись.

— И не делай так. Мужчины не плачут от сентиментальностей. Ну или очень редко, — у самого были глаза на мокром месте, — Давай, смотри на других и не выделялся. Делай как они.

Я благодарно кивнула, обнимая моего спасителя и единственно по-настоящему близкого тут человека.

«Будь мужиком!» — Подбадривала я себя и старалась шагать грубо и размашисто.

Меня поселили с каким-то молчуном в комнату на двоих.

«Это мне только на руку.»

— Может, познакомимся? — спросила я. И тут же подумала: «Как-то по-женски звучит, блин.»

Сосед, не оборачиваясь, что-то писал за столом.

— Я Фей Лин. И, пожалуйста, не отвлекай меня больше. Я пришел сюда учиться. Не пойму, почему меня поселили с худшим учеником из списка. Ты, получается, настоящий глупец и никчемный! — Он отвернулся.

«Так… Значит, имя мое он уже знает. Может, надо в морду ему сейчас дать?»

Приют научил меня драться за свою жизнь, за порцию риса, за свои вещи и даже за свою честь когда я подросла.

«Да нет, это будет лишним. Буду так себя вести, не вырасти мне духовно, как говорит мой старик.»

Посмотрела на кровать. Мне досталась узкое ложе в углу комнаты, да небольшая полка в шкафу, куда я и положила все свои вещи, обнаружив там свою форму.

Она была роскошная, сидела просто идеально, прилагались даже нижние одежды с белого тонкого хлопка, легкие штанишки и нижняя рубаха с запахом. В этот священный момент готова была плакать, одевая их. Верхнее ханьфу было темно синим, простым, но в меру плотным из дорогой ткани. Я стала просто красавцем в такой элегантной форме, когда вернулась, сосед посмотрел удивленными глазами, но ничего не сказал отвернувшись.

Пребывая на седьмом небе от счастья, я предвкушала приветственный обед. Последнее, что я ела, это рыбу, которую пожарил мне старик вчера вечером.

«Спалил опять. Это было так себе угощение.»

Тут я решила действовать