Книга Змеелов. Книга вторая - Александр Дорнбург

на фронте старались ими не пользоваться, а доставать с риском для жизни точные немецкие карты наших внутренних областей, где была указана каждая тропка, каждый колодец, каждый дом и каждый столб электропередачи. Вот такие пироги. Конфуз, однако!

Вернемся к моему времяпребыванию в Москве. Если раньше я посещал столицу как турист и любовался, так сказать с «парадного фасада», как с каждым годом хорошеет и становится краше этот великий город, то теперь, задержавшись, я мельком ознакомился и с изнанкой столичной жизни. С чего начать? Во-первых, еще со времен царизма обе российские столицы были изначально перенаселены.

И так как Санкт-Петербург изначально строился как столица централизованной и могучей страны, то при первых же трудностях там жить стало погано. Это единственный крупный город в мире, расположенный так далеко на севере. В краю белых ночей. А так же в краю вечных гнилых болот и периодических затоплений. Пару раз в столетие до уровня третьего этажа.

Почти все снабжение Северной Пальмиры идет со стороны. И продукты, и дрова для обогрева. Сколько там титанического труда вложено для организации этого снабжения! И взрывали гранитные скалы, и долбили многокилометровые каналы, чтобы можно было тащить в город Петра огромные баржи с поленицами дров. Позже приспособились возить в город морем британский уголек пароходами.

Естественно, в годы революции, как только с жутким треском рухнула царская эпоха и централизованное снабжение нарушилось, а жителям города, вместо обещанной большевиками манны небесной, стали бесхитростно постоянно бить по мордасам, жить там стало крайне неуютно. Народ начал голодать и разбегаться. Потом, в результате странных Ленинских решений, государственная граница стала проходить прямо у городских дач. Город оказался в прицеле финской артиллерии.

Правительство сразу сбежало в Москву. Чиновники потянулись за ним. Затем, горожан, отнесенных к эксплуататорским классам, и прочих «врагов народа» тщательно репрессировали. Сейчас в городе Петра живет едва треть населения от того, что там проживало до революции. Сквозь каменную брусчатку везде пробивается трава. И все равно множество народа там по-прежнему живет в коммуналках. То есть, проблема перенаселения не решена.

Глава 2

Представьте себе, что сейчас творится в Москве? Оставшейся единственной столицей советского государства? Особенно с учетом того, что после коллективизации народ массово побежал из сельской местности куда глаза глядят, спасаясь от голода? И хотя в Москве тоже провели тщательную чистку кровососов-эксплутататоров и прочих лишних, люди здесь живут буквально друг у друга прямо на голове. Так как население древней столицы после революции увеличилось раза в три. Правда, теперь народец тут живет попроще, так сказать, из «рабоче-крестьянской» среды.

Найти себе комнату на время просто невозможно. Угол тоже. Максимум удается снять койку или спальное место. Тут я хлебнул лютой экзотики.

Каждый день с бухты-барахты легкомысленные граждане с периферии, с детьми и нехитрым скарбом, толпами въезжают, вваливаются (как угодно) к своим старым московским знакомым или родственникам. Чтобы здесь навеки поселиться. Или просто попробовать зацепиться. Словно бы Москва — новая земля обетованная. И таким образом в одной большой комнате с перегородкой оказывается шестеро. И это не предел. А ведь Москва не резиновая.

Люди вповалку спят прямо на полу. Максимум на сдвинутых стульях. В Москву слишком многие приезжали и устраивались правдами и неправдами, так что спали в странных местах — кто на плите в кухне, кто в платяном шкафу или даже в ванне. А так же в коридоре. И даже в туалете. Но спать это полдела. Человеку надо еще где-то умываться и готовить еду. Хорошо, хоть мыться можно и в бане.

А эти дома и квартиры строились не как общежития. Изначально тут жили хозяева с прислугой. В комнатах, естественно, нельзя расположить никаких удобств. Максимум примус. А кухней, туалетом и ванной приходится пользоваться теперь доброй сотне человек. Гениальное решение!

Чтобы умыться, надо было пройти два длинных коридора и потом со всеми полотенцами, зубными щётками и прочим вприпрыжку бежать к себе. Оставлять личные вещи в ванной бесполезно. Заходи кто хочет, бери, что хочешь. В туалете вечная очередь. Как говорится: «Система коридорная на тридцать восемь комнаток — всего одна уборная». Стульчак на унитаз надо иметь собственный. Кто такого не имеет, тот будет сидеть на унитазе «орлом». Сразу вспоминается, что квартирный вопрос, по правильному мнению мессира Воланда, испортил многих москвичей.

Общая кухня находится на втором этаже дома. Это огромная комната, темноватая, посредине которой размещается дровяная плита неописуемых размеров. И вот каждая хозяйка, уходя на работу, ставит на эту плиту свою кастрюлю (преимущественно суп). А работают сейчас все, так как бар у нас уже в стране успешно повывели. Как тараканов.

Как-то невозможно себе представить, как эти сорок или пятьдесят кастрюль сами по себе варятся, не выкипают, не сгорают и прочее. Вероятно, кто-то кого-то просит приглядеть, кто-то приходит после вечерней смены, у кого-то этим занимаются подросшие дети. Страшно смотреть на эту громадную плиту, шумящую, шипящую, с бесконечным количеством разноцветных крышек. Чайников на этой плите нет.

Рядом с кухней расположена так называемая кубовка: в продолговатом, довольно большом помещении симметрично по углам стоят два титана, круглосуточно топившиеся. И вот каждый жилец, кто бы только ни захотел «попить чайку», берет чайник и идет в кубовку.

Очередь с двух сторон вечно стоит огромная: чайники были большими, наполнялись медленно, но это никого не смущает, никого не раздражает, потому что кубовка — это был своего рода клуб для общения, ведь за кипятком спускались все. Даже песни здесь дружно пели хором, под настроение:

"А вот она какая

— большая, пребольшая,

Приветлива со всеми,

во всех сердцах жива,

Любимая, родная,

Красавица Москва!"

В общем, пожив несколько дней в таком месте воспринимаешь стандартную армейскую казарму как тихое и спокойное жилище. Уютный уголок.

Полный восторг вызывает еще и то, что при таких скотских жилищных условиях москвичи еще умудряются ходить друг к другу в гости.

Изрядно усугубляет ситуацию то обстоятельство, что в Москве есть многочисленные правительственные объекты. Арбат, Смоленская площадь, правительственная трасса, по которой Сталин ездит на дачу. Вокруг них силами МУНИ ( Московское управление недвижимым имуществом) создается обширная санитарная зона, правоохранительные органы там часто проводят внезапные рейды, следят, чтобы там не находилось ни днем, ни ночью, непонятных людей без прописки.

Так же есть утвержденные маршруты для демонстраций. Там, кроме вышеизложенного, в дни торжеств власти приказывают, во избежание терактов, заколачивать досками окна и двери. А то кто-нибудь метнет еще гранату в толпу. Причем власти действуют «с избытком» заколачивают дома