Книга Щегол - Василий Горъ

и одну в три с лишним раза толще, в удаленном режиме заткнул автоматическую огневую точку, замеченную одним из дронов за поворотом коридора, и, рефлекторно отреагировав на команду Дайны, бросил себя вперед на пределе возможностей ранца. Пока летел к краю алого «пятна», появившегося в МДР, кинул взгляд назад, благо, круговое зрение позволяло и не такое, увидел, как вспучивается стена, смежная с прочным корпусом, изменил режим отображения картинки и охренел: по корвету шмаляли два французских штурмовых бота абсолютно незнакомых очертаний! Причем та дрянь, которой они работали, прошивала не только броню, но и три-четыре следующие переборки!!!

— Это «Возмездия». Бьют по силуэтам, «подсвечиваемым» искином этого корабля! — подсказала личная помощница и, тем самым, добавила прыти.

К сожалению, мне одному — уже секунд через двенадцать-четырнадцать Карагач, изображавший тяжелый планетарный танк в считанных метрах от меня, среагировал на предупреждение своего ассистента недостаточно быстро и потерял сначала левую стопу, а затем всю верхнюю половину корпуса! Будь я не под боевым коктейлем, наверняка впал бы в ступор при виде обрубка человеческого тела, со всей дури воткнувшегося в стену между двух новых рукотворных дыр и разбросавшего по сторонам добрую половину кишечника. А так приказал Дайне сформировать и отправить командиру взвода доклад установленной формы, оценил линейные размеры большей из двух дыр, кинул взгляд на трехмерную модель корвета, посмотрел, с какого вектора на меня заходят атакующие «Возмездия», влетел в о-о-очень перспективное смежное помещение и, подкрутив свое тело еще до касания дальней стены грузового лифта, дал полную тягу на ранец.

По прямой несся всего одну целую и восемь десятых секунды. Причем не «ласточкой», а правильно вращаясь вокруг поперечной оси. Так что в тот момент, когда штурмовые боты рассчитали требуемое упреждение, вышли на боевой курс и шмальнули в ту область, в которой я не мог не оказаться, «дал по тормозам».

И пусть при этом сжег без малого двенадцать процентов запасов топлива, зато выжил, вышел в канал взвода и затараторил:

— Здесь Щегол. Понимаю, что мы отвлекали на себя внимание, но я помог «Возмездиям» пробить коридор к ходовой рубке, и ее реально захватить. Увы, тяжелого вооружения нет. Мои действия? Прием!

— Здесь двойка Шелеста. По возможности зачисти подступы, но особо не рискуй. Будем через полторы-две минуты…

…Подступы я зачистил. Под ноль. А еще как-то умудрился завалить две вражеские боевые двойки и не попал ни под один залп «Возмездий», медленно, но уверенно превращавших свой же корвет в дуршлаг. Увы, на шестьдесят третьей секунде ожидания погиб Питон, второй номер Шелеста — попал под внезапно натянувшийся трос грузового лифта и был перерублен по диагонали. При этом «Стакан» — портативный аналог стационарной «Открывашки» — не пострадал, поэтому Шелест вернулся к агонизирующему трупу, отцепил от скафа тубус с альтернативным ключом, без которого о визите в ходовую рубку можно было даже не мечтать, развернулся на месте, прыгнул вверх и попал. Между нижним торцом опускающегося лифта и двумя «поднимающимися» очередями чудовищных скорострелок ублюдочных «Возмездий». И не ушел. Хотя вовремя оценил ситуацию, как-то умудрился пробить и дно кабинки, и ее потолок, стартовал по правильной траектории и ни за что не зацепился. Увы, бронебойные снаряды оказались быстрее и расплескали его скаф над самым лифтом!

Не завязни первое отделение по пути к двигательному отсеку, а две оставшиеся пары третьего — на четвертой палубе, ко мне бы точно отправили кого-нибудь еще. А так трезво оценили мои шансы пробиться в одно из самых защищенных помещений корабля и приказали выдвинуться на помощь своим. Чтобы, по возможности, ударить в спину контрабордажникам корвета.

Я последний раз кинул взгляд на участок коридора, по которому можно было добраться до рубки и поставить крест на сопротивлении экипажа, снова сорвался с места и, подталкивая себя в спину сверхкороткими импульсами реактивного ранца, рванул к дыре, ведущей в уже знакомую шахту грузового лифта.

Как только покинул зону, палить по которой «Возмездия» не рисковали, изменил ритм движения на максимально хаотичный. И не ошибся: менее, чем через четыре секунды после начала безумных ускорений, диких торможений и кратковременных визитов во все доступные помещения по мне отработали первый раз. Сразу после того, как стало понятно, куда именно я направляюсь, шарахнули еще четырежды, а на семнадцатой секунде движения корвет вдруг полыхнул маневровыми двигателями и, развернувшись градусов на семьдесят с небольшим, врубил маршевые движки! Причем, по моим ощущениям, сходу дав максимальную тягу!!!

Штурмовые боты, по определению, не способные так разгоняться, сразу же начали отставать. А через считанные мгновения наплевали на защиту этого корабля, плавно развернулись и потелепались к другому.

Я обрадованно поддал жару, во время длинного перемещения по прямой кинул взгляд на внешнюю броню корвета и невольно сглотнул, обнаружив, что от одного нашего «Носорога» не осталось ровным счетом ничего, а второй потерял часть пилотской кабины!

«И на чем мы будем выбираться с этой лоханки?» — мелькнуло на краю сознания. Но продолжить эту мысль мне не удалось — сначала из-за того, что пришлось протискиваться через подходящую дыру в смежное помещение и уже из него расстреливать лифт, поднимавшийся навстречу, а затем из-за записи голоса каперанга Переверзева, вдруг пробившейся сквозь наведенные помехи:

— … -еры, мичманы и курсант! Двигатели «Ярого» пошли вразнос, так что мы идем на таран вражеского крейсера. Первый авизо благополучно ушел, а второй сойдет с летной палубы за десять секунд до столкновения и сделает все возможное, чтобы подобрать выживших и доставить вас домой. Для меня было честью служить вместе с вами, принять вместе с вами последний бой и уйти из жизни, зная, что мы, экипаж самого боевого рейдера Союза Независимых Систем, сделали все, что могли, и забрали с собой не один или два корабля, а практически всю вражескую эскадру… Господа офицеры, мичманы и курсант! Двигатели «Ярого» по— …

Пока я переваривал это сообщение и сглатывал комок, подкативший к горлу, голос командира крейсера заглушил голос каплея Абалакова:

— Щегол, крейсер лягушатников разваливается на части; корабль-матка, миноносец и судно обеспечения уже никуда не полетят; фрегат разнесли в пыль. Так что единственный вражеский борт, в принципе способный покинуть систему — этот. В гипер он, конечно же, уйдет — дури в нем немерено, а нам до движков пока далековато. Зато не выйдет. И с этим делом мы справимся без тебя. В общем, лови пусть короткий, зато достойный отчет о практике, беги к ближайшей дыре, выбирайся на прочный