Книга Огненная река - Питер Хеллер

реке, захотят поторопиться.

– Мы потеряем полдня, да? – Джек шумно выдохнул, надувая щеки.

Он вытащил весло с его привычного места в кармане на носу.

– Ага.

– Что ж, давай терять, в таком случае.

Они развернули каноэ, преодолевая легкое килевое[4] сопротивление, закрутили его вокруг своей оси, выправили и зарылись в воду. Обратно они двинулись, тем же путем, которым приплыли. Без ветра и волн, которые задавали бы направление, Джек сориентировался по компасу и взял курс на сто семьдесят градусов; они возвращались в туман, чтобы предостеречь другую группу.

* * *

Туман в самом деле рассеялся. Казалось, что за считанные минуты он посветлел и прояснился, растворившись в бодрящем утре, как будто его никогда и не было, а небо вдруг сделалось безоблачным и осенне-голубым. Эффект прозрачного воздуха уподоблялся взгляду через увеличительное стекло: ствол каждой березы, казалось, выделялся на фоне лиственниц и елей, по краям ветвей просматривались желтые пятна, а отдельные иголки были блеклого цвета осенней травы. Соцветия розового кипрея под деревьями вдоль берега казались цветными вспышками, словно на картине. Лето будто в одночасье уступило место осени. Прекрасное зрелище, однако оно напугало их обоих. Основная часть порогов ждала впереди, и было бы гораздо безопаснее, задержись теплые дни конца лета подольше. Они захватили с собой гидрокостюмы, но слышали об экспедициях, в которых застигнутые врасплох ранним снегом или холодом люди погибали. Это случилось во время ставшей знаменитой поездки на каноэ шестерых дартмутцев в 1955-м году вверх по реке Дубаунт, когда лидер группы Арт Моффатт погиб во время долгого сплавления через стремнину в морозную погоду. Здесь, наверху, нельзя было точно предсказать время смены сезонов, и они выбрали свое окно с расчетом на самый низкий уровень воды и наиболее теплые дни; кроме того, их рабочие смены именно тогда подходили к концу.

Они продолжали грести. Джек мурлыкал песенку. Во время плавания он имел обыкновение напевать что-нибудь из старых ковбойских песен, которым научил его отец, таких как «Улицы Ларедо», «Маленький Джо-Спорщик» и «Барбара Аллен». Иногда еще что-нибудь из Скай Феррейры, Дрейка и Соланж. Винн высоко ценил его репертуар.

Несколько дней назад они проплывали между двумя островами на озере Печали, и с кормы Винн разглядел что-то в воде. Что-то большое и оставляющее позади себя след рассеченных волн, будто маленькая лодка. Он вздрогнул. Чем бы это ни было, оно направлялось к тому же острову, на котором планировалось разбить лагерь. Джек мурлыкал и напевал отрывки из «Гуантанамеры» Уайклефа Джина:

– Я стою в баре, при кубинской сигаре… Эй, похоже, она смотрит на меня издалека…

Винн на корме прищурился и разглядел лосиные рога. Огромные. Без преувеличений громадные, если судить по тому, что их величина впечатляла даже с такого расстояния. В двух милях от ближайшего берега. Прекрасно. Им предстояло делить маленький остров со спокойно плывущим лосем. Хорошо хоть сезон гона еще не наступил.

– Эй, эй, Джек, глянь на это! Черт побери, – он не знал, почему говорит шепотом.

Джек продолжал напевать, полностью погруженный в свои мысли.

– Эй!

Напевный гул, бормотание, несколько рифмованных строчек рэпа.

– Эй! Чувак!

Джек испуганно обернулся.

– Ты в курсе, что поешь весь день?

– Да ну?

– Ну да. И у тебя прибавилось слушателей, – Винн указал своим веслом в нужную сторону.

– Охренеть, это что, лось? – рассмеялся Джек, – Жаль, мы не можем запрячь этого ублюдка, как северного оленя. Посмотрел бы, как он таскает почту. Скорости небось узла четыре.

Они все-таки решились разбить лагерь на острове, и в ту ночь у них не возникло никаких проблем с сосуществованием. На южном берегу была бухта, полная ряски, они тихонько обходили ее стороной и смотрели, как лось пасется. Незадолго до наступления окончательной темноты они пили поздний кофе, сидя у костра, и вдруг Джек беззвучно свистнул, а Винн обернулся и увидел его, наблюдающего с опушки; лось казался неприкаянным и будто бы хотел присоединиться к ним. Он явно никогда раньше не видел людей.

Теперь, когда туман рассеялся, а воздух стал прозрачным и холодным, им казалось, что с обнаружением лагеря той парочки проблем не возникнет, однако они ошиблись. Им пришло в голову, что, возможно, народу там было больше. Не два человека. Быть может, целая экспедиция разбила лагерь на восточном побережье, а все, что они слышали, было лишь ссорой пары на пляже. Может, мужчина и женщина отошли от группы, чтобы поругаться. Но в таком случае заметить их яркие палатки или увидеть вереницу каноэ, ползущих на север, точке перехода озера в реку, было бы в разы проще, однако ничего подобного не происходило. Они никого не видели.

Сплошные заросли цветущего кипрея, стена леса, неглубокие заводи с каменистыми пляжами, иногда обрамленные полосами высокой желто-коричневой травы; им попадались на глаза скалистые бухты с поваленными елями, лежащими поверх черных валунов и выбеленными, как кости, и низкие участки растительности между скалами на берегу, которые, как они знали, были низкорослыми кустарниками черники.

Если у кого и возникало желание остановиться и пособирать ее, то вслух они об этом не говорили. Ситуация их угнетала. Дав себе почти месяц – а то и больше, на пересечение череды озер и сплавление по реке, они рассчитывали на путешествие без точной даты окончания. Заказанный рейс из Вапака допускал изменения – они назначили бы дату, добравшись до деревни, и собирались двигаться неторопливо, с короткими переходами, если им того захочется. Становиться где-нибудь лагерем, чтобы отправиться в поход, поохотиться, если приспичит, набрать ягод, отдохнуть, выкурить по трубке и расслабиться – трубки были анахронизмом, им нравилось устраивать перекуры в лагере и затягиваться смесью ванильного табака, так они чувствовали себя старыми исследователями. Они жаждали окунуться в эту страну без спешки из-за перегруженного маршрута. Даже часов они с собой не брали, определяя время по солнцу или звездам, когда могли их видеть, и по ритмам собственных тел, когда не могли. Большинство их предыдущих заплывов по рекам отличались суетливостью, поскольку оба были студентами с работой и малым запасом свободного времени. Им хотелось попробовать по-другому, почувствовать, каково это на самом деле – пожить немного внутри пейзажа. Теперь же все изменилось. Пожар, замеченный ими накануне ночью, и ранние заморозки меняли все.

Путь их лежал в обратном направлении, на сто семьдесят градусов от курса, которым они ранее шли, он вел их к берегу, и казалось странным, что до сих пор на глаза не попадалось никаких следов недавнего лагеря или признаков недавно прошедших здесь каноэ. Небольшой ручей, текущий со стороны леса,