Книга Сыны Тьмы - Гурав Моханти

портрета, над которым работал, и вытер руки, перепачканные красным, о мантию. Оказывается, он рисовал самого себя, стоящего в зловещей позе на вершине зубчатой стены, с поднятым мечом над головой и армией благодарных последователей за спиной. Мучук несколько мгновений разглядывал картину, не зная, плакать ему или смеяться.

– Я всегда считал, что человечество весьма лихой биологический вид. – По губам короля скользнула легкая улыбка. – В смысле, ванары напыщенны, а наги ядовиты, а вот в человеческой воле к выживанию чувствуется что-то гротескно любезное.

Мучук обменялся с Ашей ухмылкой и смиренно поклонился. Торин подошел к тазу, чтоб ополоснуть руки эфиром, и по обе стороны от него возникли две стройные светловолосые женщины-охранницы. Близнецы. Их головы покрывали капюшоны длинных пурпурных плащей, стелющихся по полу, но даже если половина их лиц и была скрыта, от ангельской красоты дев захватывало дух. Но мир полон демонов, чьи лица прекрасны, и ангелов, покрытых шрамами.

Пока Мучук Унд глазел на Близнецов, к тому месту, где стояли Мучук, Аша и Савитр Лайос, подошел еще один дэв.

– Фараладар Саан! – Аша пожала ему руку. – Теперь это воистину королевский прием!

– Госпожа Аша. – Фараладар улыбнулся и вежливо поклонился ей. – Господин Мучук Унд. Пусть ваша ночь будет светлой.

– И твоя, – ответила Аша на традиционное дэвское приветствие. – Забавно, что называешь меня Госпожой, когда мои брюки испачканы кровью твоих павших родичей.

Фараладар пожал плечами.

– Эти дэвы выбрали сторону врага. Наши родственные узы разорваны, – решительно заявил он.

– Разумеется. Это весьма практично.

Торин откашлялся:

– Какова судьба Трисираса, моего сына? – Его руки были уже чисты.

– Ну… – Мучук Унд надул щеки, – его тело сожрала одна из моих Писачей. Но, ваша милость, я позаботился о том, чтобы его голову сохранили для вас.

Наступила долгая пауза. Торин уставился на них. А они смотрели на него, как двое преступников, ожидающих, какой приговор вынесет судья. Наконец Торин кивнул.

– Как он умер?

– Он утонул.

– Как он утонул? – спросила Дьюи Райт, одна из Близнецов.

– Знаешь, Райт, сложно дышать, когда Мучук держит твою голову под водой, – категорично заявила Аша.

Мучук Унд покачал головой. Тактичность не была сильной стороной Аши.

Ушас, вторая из Близнецов, с клинком, обвитым вокруг талии, подобно поясу, и копьем на боку, была добрее сестры, но ничуть не менее смертоносной.

– Но было ли действительно необходимо уничтожить всю армию Трисираса? – тихо спросила она. – Разве они не сдались?

Мучук нахмурился. Он выиграл за них Войну. И хотя он не держал зла за то, что он не проведет парад победы, он, конечно же, не собирался позволять себя допрашивать:

– Могу сказать в свою защиту, Ушас, что меня бросили без присмотра.

– А ну тихо, – проскрежетала Дьюи Райт. – У тебя был приказ оставить Трисираса в живых. Он был одним из нас.

Но прежде чем Мучук успел огрызнуться, вмешалась Аша, обратившись непосредственно к Королю Света:

– Ваша милость, у него это с детства. Он не может выполнять приказы. Он даже предложения с трудом воспринимает.

Мучук усмехнулся.

– Достаточно, – приказал Торин, и Райт покорно промолчала, хотя по ее щеке и пробежали судороги. – Мир – хрупкая вещь, и Мучук Унд помог нам продлить его еще на несколько столетий. Никто никогда не достигал мира, не запачкав рук.

Проповедь о мире от Торина походила на проповедь о целомудрии от шлюхи, но Мучук торжественно кивнул.

Торин повернулся к Фараладару:

– Да прольются потоком напитки для наших прекрасных воинов. Уверен, они хотели бы привести себя в порядок перед следующей битвой.

– Да, ваша милость, насчет этого, я… – Мучук взглянул на Ашу, и та кивнула: – Мы хотим вернуться домой. Остались лишь небольшие очаги сопротивления, с которыми справятся оставленные мною люди.

– Ты имеешь в виду Писачей, – усмехнулась Райт. – Проклятые каннибалы! – выплюнула она.

– Хватит, Райт. – Торин почесал идеальный подбородок. – Итак, Фараладар снова был прав. Он подозревал, что ты жаждешь вернуться в Эю. В конце концов, сердце всегда принадлежит дому. – Он дружелюбно улыбнулся, шагнув к Мучуку. – Но разве здесь нет всего, что вам нужно? Там ваша раса находится на грани вымирания. Ты действительно все продумал?

Нет. На самом деле, Мучук задумался об этом всего несколько мгновений назад, но теперь, когда ты обнажаешь слова подобно мечу, не следует вкладывать их в ножны.

– Да, ваше величество, – сказал он. – Мы выполнили свой вачан, теперь очередь дэвов. Мы жаждем вернуться в наши дома, снова быть с теми, кто подобен нам, какими бы несчастными они ни были, – безо всякой улыбки продолжил он. – И, – вдохновенно понесся дальше Мучук, – научить человечество путям цивилизации, которым мы оба научились под вашим руководством, ваша милость, и защитить их от других воинственных рас. Как вы часто говорите, каждому стаду овец нужен пастух с флейтой, чтобы вести их, и пастух с мечом, чтобы отогнать волков.

– Тогда вполне понятно, – Торин оглянулся на Фараладара и кивнул. – Мучук говорит вполне разумно. Еще раз, каков был вачан? – спросил он.

Но вместо него ответил Мучук:

– Я должен был победить для вас Трисираса и Детей Тьмы. Вы должны были научить нас, как использовать Элементалей, я имею в виду Н'йен Вальрен. – Он повернулся, чтобы подмигнуть Аше, которая улыбнулась в ответ. От короткой ссоры с Близнецами он вновь стал дерзок. Приятно быть самим собой. – И опять же, частью вачана было, чтобы я остался жив и благополучно вернулся домой, – добавил Мучук.

Торин обменялся с Близнецами грустным взглядом, а затем с улыбкой вздохнул, обнял Мучука Унда за плечи, как будто они были старыми друзьями, и повел его на открытую террасу. Кожа Торина была такой же серебряной, как и у других дэвов, но узор татуировок на его руках сиял белым, а не золотым. Он был старше остальных; это было отчетливо видно.

– Сынок, твое желание будет исполнено. По правде говоря, я предвидел, что момент расставания обязательно настанет, и поэтому я уже приготовил для тебя прощальный подарок. Хотя я и не предполагал, что подарю его тебе так скоро, – он указал вперед. – Это за оказанные услуги, сынок.

Они вышли наружу, в ночь. Высоко, в усыпанном звездами небе, стояли все три звезды – и Мучук чуть не застонал от удовольствия. Потому что там, прямо перед ним, на террасе, покоился, подобно левиафану, самый великолепный корабль