Книга Бумажные летчики - Турбьерн Оппедал

меня было слишком много свободного времени, а у родителей – слишком мало.

Мне повезло. Большинству людей приходится довольно рано сменить радости уединенного сидения с книгой на ежедневные унижения взрослой жизни, мне же довелось много лет сохранять за собой эту привилегию. Безделье – залог высокого качества жизни, а книги легко приручить. Они кусаются, только если им позволить.

Именно в библиотеке я открыл, что у меня имеется особый дар.

Некоторые люди обладают необъяснимой интуицией, повышенной чувствительностью, позволяющей им предугадывать колебания фондового рынка или за долю секунды определять подлинность произведений импрессионистской живописи. К несчастью для моего банковского счета, такими талантами природа меня не наградила. Зато у меня есть необыкновенное чутье к изъянам действительности, щербинкам на линейке жизни. И как раз среди книг эта моя способность смогла раскрыться во всей своей бессмысленной полноте.

К примеру, как-то раз я взял в библиотеке старое издание «Острова сокровищ» и примерно на середине книги обнаружил заложенную между страницами поздравительную открытку. «В день десятилетия от дедушки», с поздравлениями и наилучшими пожеланиями, и так далее, и тому подобное. Я задался целью выяснить, чья она. Открытка была отправлена по почте, но из-за того, что ее край пожелтел и выцвел, мне пришлось отыскивать адрес в телефонном справочнике.

Хозяйка открытки обитала на другом конца города. Когда она открыла дверь, я так разнервничался, что не смог выдавить ни слова – только протянул ей открытку. Она взглянула на нее и вдруг ни с того ни с сего начала плакать. Немного придя в себя, она извинилась и заверила, что не хотела меня напугать, просто не справилась с наплывом эмоций. Ее дедушка умер двенадцать лет назад, и у нее от него ничего не осталось. Совсем ничего? – спросил я недоверчиво. Дом сгорел, и все остальное вместе с ним, – ответила она.

Я отправился домой, став богаче на целый пакетик жевательных мармеладок и возомнив себя едва ли не Шерлоком Холмсом. Благодаря случайному импульсу (красивая обложка с абордажными саблями и Веселым Роджером) я сумел заглянуть в жизнь другого человека. После этого я стал выбирать книги по наитию, чтобы проверить, скрывают ли они и другие секреты. В последующие несколько лет мне нередко везло – почти всегда это оказывалась открытка либо письмо. Я замечал, что меня прямо-таки тянет к книгам, в которых другие люди оставили свой след. Как будто они имели магнитное поле, а во мне был спрятан специальный датчик. Такие книги позволяли мне ощутить связь с миром, который был больше меня. Невидимые нити, протянувшиеся между событиями, тайные истории. Все было возможно.

Однажды я нашел конверт с фотографией, на которой я узнал маму мальчика из параллельного класса. Она лежала на неприбранной постели, и на ней не было ничего, кроме нитки жемчуга на шее и прически из восьмидесятых. Я не мог оторвать глаз от этого снимка. Вокруг меня что-то рассыпалось на кусочки, словно разбитое стекло. Разумеется, я раньше слышал о порнографии – и даже видел кое-какие картинки в журналах, которые ребята разглядывали на переменах, но у меня в голове не укладывалось, что знакомая мне взрослая, серьезная женщина, работавшая в местном муниципалитете, – приличный человек – могла заниматься чем-то подобным. Это было все равно что увидеть ее пожирающей сырое мясо. У меня возникло такое ощущение, будто меня всю жизнь обманывали.

Меня по сей день порой охватывает похожее чувство. К примеру, в какой-нибудь самый обычный день я выхожу в обеденный перерыв в кофейню на углу – светит солнце, мимо проезжают машины с открытыми окнами, на строительных лесах болтают рабочие, я толкаю дверь и ощущаю запах свежего хлеба, за столиком сидит молодая мать и кормит грудью младенца, ее лицо светится гордостью. Все складывается в цельную картину. И вдруг – в тот момент, когда я забираю со стойки картонный стаканчик с горячим кофе – словно кто-то внезапно дергает за невидимую нить, и я начинаю видеть пятна плесени на фасадах домов, во взглядах строителей сквозит безнадежность тех, кто всю жизнь проживет необразованным и в долгах, а в тельце младенца, которое активно наращивает кости и зубы с помощью кальция из материнского молока, развивается первый генетический сбой.

Отдаленный стрекот пулеметов и гул боевых дронов передается по половицам, и я с удивлением замечаю, что пленка на поверхности кофе совсем не дрожит.

16. Добрый вечер! Добро пожаловать на борт. Мы готовы к взлету. Но прежде, чем мы начнем разносить напитки и предлагать к продаже беспошлинные товары, просим минуту вашего внимания.

К сожалению, сегодня с нами нет пилота. И присутствует некоторая вероятность, что наше путешествие закончится раньше, чем самолет достигнет пункта назначения. Но вы в хорошей компании. В кабине будет сидеть сложный примат, который хватается за штурвал, как за обглоданную кость. Сложите руки на затылке вот так. Опустите голову между коленей. Между своих коленей, пожалуйста. Мы приличная авиакомпания.

Наше специальное предложение на сегодня – наручные часы с пожизненной гарантией. Соблюдение времяисчисления предков гарантировано. С нами вы никогда не потеряете багаж, родных и богов.

Застегните ремень безопасности, расслабьтесь и получайте удовольствие.

17. Словарь путешественника: транзит. Куда бы ты ни поехал, Lonely Planet[1] успел побывать там раньше. Been there. Done that. Got the T-shirt[2].

М не любила летать. Она считала, что самолет – средство, помогающее современному человеку взять от путешествий как можно больше.

Как известно, говорила она, авиаперелет – противоположность путешествия. И определение ему дается от обратного. Успешность авиаперелета оценивается исходя из того, что не произошло в пути: самолет не разбился, его не угнали, тебя не стошнило. И лишь после этого, пройдя через публичное покаяние и смыв с себя липкий пот испуга, ты начинаешь путешествие, заново рождаешься в новом месте, в новое время, навстречу новым запахам и звукам. Ты делаешь снимки, чтобы потом суметь вспомнить, в каком году ты побывал здесь, если тебя об этом спросят. Лично я всегда стараюсь написать небольшую весточку тем, кого я люблю. На самом деле у меня только одна претензия к поколению Lonely Planet: оно чересчур аскетично.

18. Куда бы мы ни полетели, кто-то успел побывать там до нас.

19. Путешествовать медленно. Всю важность этого я впервые осознал, когда ехал по Бергенской железной дороге. Мне было тринадцать, я поехал навестить тетю. Так получилось, что меня отправили одного, и у меня не было с собой ни музыки, ни книги. Какое мучение для неусидчивого подростка, подумаете