Книга Рядовой. Назад в СССР. Книга 1 - Максим Гаусс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Поняла! — кивнула та и решительно приняла планшет.
Пользоваться автоматом было крайне неудобно — АК-12 со штурмовым обвесом не для этих условий создавался, поэтому я закинул его за спину и вооружился пистолетом Ярыгина. Так сподручнее.
Идти пришлось через продолговатый, частично засыпанный обрывками бумаги и какими-то тряпками коридор. Учитывая боевой опыт, меня не покидало предчувствие, что хозяева оставили тут пару сюрпризов для чужаков.
Вскоре, так и получилось. Уже у самого выхода, что-то громко лязгнуло. В тишине это прозвучало как гром, посреди ясного неба. Почти сразу же раздался крик — закричала женщина, с которой я говорил изначально. Оказалось, что она зачем-то взяла левее и угодила ногой в капкан.
— Тихо! — шикнул я, метнувшись и прикрыв ей рот ладонью.
Осмотрел ловушку — к счастью, он был слабым и серьезных увечий не нанес. Определив слабое место, я вытащил нож и покопавшись, сломал механизм капкана.
Пока Марина Синицына оказывала стонущей пострадавшей первую помощь, я невольно восхитился. Вот так и не скажешь, что перед тобой дочь олигарха — не гнушаясь, делает свое дело, и не важно, кто у нее папаша. Да-а, такую девушку однозначно стоит спасать причем, не только потому, что красивая и молодая, а еще и по причине того, что она и дальше будет оказывать помощь нуждающимся… Гуманитарную, медицинскую… Да любую! Сколько она еще сможет сделать во благо?
Неожиданно распахнулась дверь, за которой находился третий террорист, который был старшим. Он сразу же увидел, что камера пуста и закричал что-то на арабском, затем увидел валяющиеся тела своих собратьев, схватился за оружие и бросился к выходу. Почти сразу же он наткнулся на нашу компанию и схватился за короткоствольный автомат.
Безо всяких раздумий я дважды выстрелил, поразив бегущего террориста — тот рухнул, словно подкошенный. Наверняка, шум стрельбы выдал нас. Нужно было срочно уносить отсюда ноги, ведь кругом враги.
— Нужно уходить! — крикнул я.
Однако этим планам не суждено было сбыться — в полумраке я услышал характерный звук катящегося по бетонному полу чего-то металлического. Учитывая ситуацию, это могла быть только одна вещь…
Подстреленный мною террорист все-таки нашел в себе силы швырнуть в нашу сторону гранату. Взрыв в пустом и замкнутом помещении, это крайне жестко и практически всегда смертельно. Деваться было некуда, укрытий здесь нет — только прямой подвал, засыпанный мусором и обрывками бумаги. Прекрасно понимая, что взрыв убьет нас всех, если не осколками, то обрушившимся потолком, я осознал, что вариантов тут всего два. Либо одна смерть, либо пять.
В полосе света, словно в замедленной съемке я наблюдал, как темно-зеленая граната, одетая в ребристую рубашку, катится прямо к нам. Отбить ее или поймать я уже не успевал, да и куда ее бросать? Граната оборонительная, осколками зашьет все и вся.
С силой оттолкнув в сторону Синицыну, я рывком накрыл собой гранату, уже понимая, что для меня это конец… Бронежилет, разгрузка, форма — для меня неважно, но остальным это даст хороший шанс. Мои парни найдут их и выведут. Главное, что все это было не зря…
Оглушительно рвануло.
Вспыхнувшая невыносимая боль в районе живота, быстро охватила все тело. Сначала я оглох, провалился во тьму… Но уже в следующую секунду боль словно растворилась. Какой-то частью мозга я осознал, что почему-то все еще жив…
Глава 2
На призывном
Встряхнул головой, проморгался, попытавшись прогнать галлюцинацию.
Но нет, она не пропала. Прямо сейчас я находился в большом и светлом помещении, на полу которого были расстелены длинные и жесткие ковровые дорожки, сколоченные деревянные лавки, стальные шкафчики с одеждой. Не знаю почему, но помещение как будто бы было мне смутно знакомым.
Чувства нахлынули на меня разом, да так, что я даже рот раскрыл от удивления. Сразу же почувствовал запах носков, чьих-то подмышек. Услышал гул людских голосов, скрипнула дверь. Кожей ощутил прохладный поток воздуха.
Чисто интуитивно ощупав свой живот, который принял на себя взрывную волну от той гранаты, я понял, что и с ним все в порядке. Не было ни боли, ни крови. А из одежды на мне только тонкая белая майка и огромные бесформенные трусы семейки. Да и сам я какой-то худой, что ли…
Растерянно оглянувшись по сторонам — никакой войны тут нет. Стрельбы не слышно, никто не пытается меня пристрелить, да и вообще — тут хоть и суета, но при всем этом мирно и безопасно. Нет пленников, подвала, нет Синицыной.
Что, черт возьми, произошло? Почему я не умер?
Еще обратил внимание, что вокруг много людей… Все присутствующие были молодыми ребятами, лет восемнадцати или чуть больше. Кто-то стоял босиком в трусах и майках, кто-то в одних штанах и с голым торсом. Были и полностью одетые. Все что-то делали, суетились, толпились у кабинетов с какими-то книжками в руках. А еще я увидел молодую стройную медсестричку, в традиционном белом халате и чепчике. Но все это было смутно знакомо, но выглядело как-то старомодно…
На стене заметил блеклые, незаурядные плакаты, исписанные красными и черными чернилами. Один из них сообщал о необходимости Советским гражданам помогать братскому народу республики Афганистан… Чего, блин? Война в Афгане закончилась в далеком тысяча девятьсот восемьдесят девятом году… Ну, то есть не закончилась, просто Советский Союз по каким-то договоренностям вывел свои войска. А неспокойно там и по сей день.
Повернув голову влево, я увидел другой плакат: «Партия сказала надо, Комсомол ответил — есть!». Рядом еще один: «БАМ — труда и жизни школа!».
— Громов, ты чего застыл? — раздалось позади. — Твоя очередь!
Судя по всему, обращались ко мне. Резко обернувшись на голос, в двух метрах от себя я увидел молодого худощавого парня лет восемнадцати. Его лицо было слегка усыпано веснушками — такие, обычно присутствуют у рыжих. Но этого рыжим назвать было нельзя. Стоп! Черт возьми, да я же его знаю… Это Женька Смирнов! Только вот он молодой совсем… И живой! Но как? Он ведь погиб в автомобильной аварии в 1994 году, на трассе «М-4», где-то под Воронежом. Или я ошибся и это не он⁈
Я смотрел на него, хлопал глазами и ничего не понимал. Наверное, у меня на лице отразилось именно это, потому что Женька даже рассмеялся.
— Э-э… Да иди уже, ничего там страшного нет!
