Книга Психотерапия для депрессивных жаб - Роберт де Борд

в роли психотерапевта Цапля. – Вы или они?

Жаб толком ничего не понял.

– Послушайте, – продолжала Цапля, – друзья хотят, чтобы я вас проконсультировала, заботясь о том, чтобы вам стало лучше. Вы же хотите, чтобы вам помогли, из желания им понравиться. Поэтому я думаю, что в действительности мои клиенты не вы, а ваши друзья.

Жаб от происходящего смутился и даже не подумал это скрывать.

– Пожалуй, нам следует прояснить ситуацию, – продолжала Цапля. – Кто будет платить за эти сеансы?

«Можно было и самой догадаться, – подумал Жаб, – она точно такая же, как все: только о деньгах и думает».

– Об этом вам беспокоиться не стоит, – произнес он вслух, в некоторой степени возвращая свое былое «я». – О материальной стороне вопроса обещал позаботиться Барсук. Поэтому не волнуйтесь, вам заплатят сполна.

– Благодарю вас, – ответила на это Цапля, – но так, боюсь, не пойдет. Полагаю, нам следует прямо сейчас закончить разговор, низведя его до ранга банального эксперимента.

Впервые за много дней в душе Жаба шевельнулась злоба.

– Знаете, – уже громче заявил он, – вы не можете со мной так поступить. Называете себя психотерапевтом, а я пришел сюда как раз за психотерапией. Прождал вас, надеясь услышать что-нибудь полезное, а теперь вы говорите, что мои деньги для вас недостаточно хороши. Что еще мне сделать, чтобы мы, наконец, начали?

– Отличный вопрос, на который я с удовольствием отвечу, – сказала Цапля. – Психотерапия всегда процесс сугубо добровольный как для специалиста, так и для его клиента, из чего следует, что работать вместе мы можем только в том случае, если вы стремитесь к этому единственно ради своего блага, а не с тем, чтобы понравиться друзьям. При обоюдном согласии нам надо заключить соглашение, и по завершении наших сеансов я пришлю вам счет. Как видите, деньги здесь ни при чем. Просто всю полноту ответственности должны нести только вы и больше никто.

Мысли в голове у Жаба понеслись вскачь. Не сознавая до конца всю значимость слов Цапли, он понял, что его просят взять на себя ответственность за эти сеансы. Но психотерапевт ведь не он!

Вместе с тем Цапля использовала слово «работа», подразумевавшее самую активную вовлеченность Жаба в происходящее, что бы оно собой ни представляло. Все это было бесконечно далеко от его первоначальных представлений: он-то думал, что немного подождет – и ему скажут, что именно надо делать. Эти мысли повергали в волнение, но вместе с тем будоражили воображение. Может, из его бедственного положения есть выход, который удастся нащупать. Промолчав будто целую вечность, Жаб сказал:

– Похоже, я в который раз свалял дурака. Но, думаю, начинаю понимать, к чему вы ведете, и хотел бы с вами работать. Как насчет того, чтобы начать по новой?

– Полагаю, мы уже начали, – ответила на это Цапля.

Затем она в подробностях изложила, как все будет выглядеть, если они согласятся совместно работать по программе психотерапии.

– Мы будем встречаться раз в семь дней и общаться по часу до тех пор, пока не отпадет необходимость. Думаю, по вторникам в десять утра. Начнем на следующей неделе. В ходе последнего сеанса проанализируем, что мы сделали и чему вы смогли научиться, а заодно обсудим ваши возможные планы на будущее.

– И сколько вы берете? – спросил практичный Жаб.

– Сорок фунтов за сеанс, – ответила Цапля, – счет на такую сумму я буду присылать вам после каждого из них.

После продолжительной паузы она добавила:

– Ну так что вы решили?

Обдуманные решения Жабу приходилось принимать нечасто. Выбор он делал либо под влиянием момента, потом всю жизнь о нем сожалея, как в тот раз, когда укатил на чужом автомобиле только потому, что он ему приглянулся, либо делая то, что ему велели – чаще всего Барсук, и от этого чувствуя себя несчастным. Он был не прочь посоветоваться с мудрым Крысом – «Крыс, как думаешь, что мне делать?» – и тем самым снять со своих плеч груз ответственности. Но Цапля смотрела на него каким-то особенным взглядом, будто ничуть не сомневалась, что Жаб и сам примет здравое решение.

– Я хотел бы с вами поработать, – наконец произнес он. – Чтобы понять, почему дошел до такой жалкой жизни и что можно сделать, дабы добиться улучшений. Я захватил с собой ежедневник. Вы согласны проводить сеансы в указанные даты?

Когда Цапля провожала его до двери, Жаб повернулся к ней и спросил:

– Как думаете, я могу надеяться на улучшение?

Та остановилась, посмотрела ему прямо в глаза и ответила:

– Если бы я считала, что мы неспособны добиться прогресса и перемен, то никогда бы ничем подобным не занималась. Вам не обязательно станет лучше. Обещать я могу только одно – безраздельно уделять вам все мое внимание. Точно того же ожидаю и от вас. При совместной работе на таких принципах есть все основания надеяться на положительный результат. Но в итоге все будет зависеть от вас.

Жаб зашагал по тропинке, пытаясь постичь смысл ее слов.

4. Почему Жаб погрузился в такую депрессию

По мнению Жаба, неделя тянулась на редкость медленно. Он так же рано просыпался, его одолевала апатия, в голове роились мрачные нездоровые мысли. После обеда ему обычно становилось немного лучше, но по вечерам изводила мучительная тревога. Каждый день он заставлял себя выходить на прогулку, но, несмотря на унылое зимнее солнце, все виделось ему монохромно – как на старой, окрашенной в тона сепии фотографии.

Поначалу к нему заходили друзья, стараясь ободрить. С Крысом они постоянно играли в криббедж («пятнадцать-два, пятнадцать-четыре и пара-шесть»), а Крот усиленно развлекал его последними новостями с берега реки («Ты даже не представляешь, что на прошлой неделе отчебучила Выдра!»).

Барсук сидел, наблюдая за происходящим, а когда наступала тишина, заводил долгий и далеко не всегда скучный рассказ о молодых похождениях с отцом Жаба («До дома была не одна миля, в карманах ни гроша, и вот тут-то мне в голову пришла очень умная мысль»).

После этого Жаб без сил ложился в постель, чтобы в три часа ночи проснуться, а потом ворочаться и метаться до самого утра.

Когда наконец наступил вторник и он медленно зашагал в «Цаплино гнездовье», в его душе роился вихрь эмоций. Во-первых, некоторое облегчение от счастливой возможности увидеть своего психотерапевта, хотя та и внушала ему смешанные чувства. А во-вторых, тревогу, ведь он даже не догадывался, о чем во время сеанса пойдет разговор и что они будут делать. Ему и так уже пришлось дать настоящий бой, чтобы самостоятельно проделать этот путь. Но если после