Книга Путешественник по Изнанке - Дмитрий Александрович Билик

Но снявши голову, по волосам не плачут. Посмотрим, куда заведет меня мой альтруизм и склонность помогать всем и вся. Даже врагу. Прошлому врагу. Как выяснилось, Врановой оказался не таким уж плохим типом. По сравнению с прочими рубежниками, у него хотя бы был смысл жить. Да и творил зло ради благих целей. Тогда как остальные даже не задумывались о таких тонких сентенциях, как преданность и любовь.

Конечно, друзьями бы мы точно не стали. Не нравятся мне те, кто не ухаживает за собой. Я вон даже Митю заставил ногти стричь, хотя тот плакался, что это бесполезно. Ну да, растут они у чертей в раза три быстрее, чем у людей. Так что теперь, неопрятным ходить? Купил несколько пар маникюрных ножниц и торжественно вручил Мите.

Однако вместе с тем я искренне сочувствовал и сопереживал Врановому. Более того, считал, что он все сделал справедливо и великодушно, насколько это вообще возможно. Мало кто мог бы пожалеть своего врага. А он не стал убивать Ингу.

В общем, в нынешнем положении основную ставку я делал на то, что проникну в Подворье незаметно, найду Следопыта, и мы вместе отправимся лихо побеждать его Лихо. Каламбур, конечно, так себе, но мне понравился.

Но куда ж мне без своего коронного везения?

Поначалу все шло даже хорошо. Народу в Подворье было не сказать, чтобы много. Все же день, нормальные рубежники заняты делами, это только всякие балбесы шляются и мешают всем жить.

А вот стоило мне войти в общинный дом, как навстречу мне шагнул ни много ни мало сам воевода. И судя по вытянутым в струнку разной степени помятости рубежникам, тут было нечто вроде собрания. Ну, или разбора полетов. Главное, что основной пилот уже залетел. Я, то есть.

— Бедовый! — налились чем-то неприятно красным глаза воеводы. — Ты-то мне и нужен. Пойдем-ка со мной.

Я видел Следопыта за могучей спиной Илии, чувствовал крохи его хиста, но ничего не смог сделать. Мы направились к кружалу, хотя что-то мне подсказывало, что точно не праздновать. Ладно, лишь бы не поминать, с остальным разберемся.

По пути я думал даже не о том, что мне сейчас скажут. А сомневался, настоящий ли это воевода или опять китайская версия с маркетплейса. Поэтому не придумал ничего лучше, чем вытащить одну монеты из мошны со Слова. И затем бросил воеводе ее чуть ли не под ноги.

— Илия Никитич, погодите, вы вроде уронили!

Илия заозирался, а потом поднял монету.

— Я точно не мог, — сказал он, хотя тут же убрал деньгу на себе на слово. Чем порушил мою теорию окончательно.

Оборотни не могли применять заклинания и касаться серебра. Это я уже узнал из собственной тетради. Правда, там про перевертышей ничего не было. Но они, как я понял, к оборотням тоже относились.

Метод, конечно, хороший, но уж очень затратный. Этак я все деньги просажу в поисках перевертыша. А судя по тому, что даже воевода серебрушку забрал, остальные рубежники точно хозяина искать не будут.

Теперь на повестке другой вопрос — можно ли доверять Илие? Не связан ли он с Шуйским. Ведь Врановой, как я понял, сначала действовал если не по указке воеводы, то с его молчаливого согласия. Когда дело дошло до вурдалака, тут уже у Илии терпение кончилось. Но если бы меня убили, так ли уж горевал ли воевода? Или, может, наоборот, обрадовался? Короче, не сказать, чтобы я сильно ему доверял.

Мы сели за дальний стол, впрочем, ничего заказывать не стали. Воевода провел рукой по воздуху, и перед нами возник еле заметный, полупрозрачный полог. Посторонние звуки сразу отсеклись, словно мы находились в звукоизоляционной комнате.

— Рассказывай, — не сказал, почти приказал Илия. — Подробно.

Забавно, но еще час назад я опасался этого разговора. А теперь вдруг понял, что ничего он мне не сделает. Хотел бы, уже сделал. Значит, со мной будут пытаться договариваться. Интересно о чем? С меня вроде и взять нечего. Хотя погоди-ка, я же теперь ведун. Пусть, наверное, самый молодой и непутевый, но все же.

— Мне эта школа сразу не понравилась. Но там вариантов особо не было. Другая находилась через два квартала, эта же почти в соседнем дворе. Я не говорю, про обшарпанные стены и крышу с битым шифером…

— Ты сейчас про что? — растерялся Илия.

— Про жизнь свою, как и просили, подробно. Или с садика начать?

— Ты мне тут паясничать вздумал⁈

Илия не просто рассердился. Он вскочил на ноги, ударив кулаками по столу. И все, кто находился в кабаке и искоса смотрели на нас, вздрогнули. Нет, звука у них по-прежнему не было, а вот картинка, что называется, испугала.

Я почувствовал, как на плечи лег тяжелый груз. Придавил кощей хистом, ничего не скажешь. Никакому ивашке бы не справиться. А вот ведун, пусть и в самом начале пути, выдержал. Даже через какое-то время смог подняться на ноги и смело посмотреть в глаза Илие. Хоть и получилось это снизу вверх.

— А не надо со мной, как с псом шелудивым разговаривать. Я пусть человек и новгородский, но вольный! Налог плачу, на дела твои воеводские пришел, хотя в дружине не состою, да чуть не умер!

Бывает, что ты ляпнешь что-то, а потом думаешь — зачем, почему? У меня это ощущение появилось примерно на середине отповеди. Даже внутренний голос начал не говорить, чтобы я остановился, а орать. Куда уж там! Меня трудно вывести из себя. Но если уж получилось, то как в том фильме для взрослых с кучей негров. В смысле, держите меня семеро.

К тому же, что за слова? «Шелудивый», «вольный»? Я их сроду не употреблял? Нет, где-то слышал очень давно. Неужто хист расшалился? Блин, вот опять — «неужто». Что за кринж, как говорит прогрессивная молодежь?

— А тебя никто не ругает и не отчитывает, — все так же зло ответил Илия, не думая убирать хист. — Пока лишь спрашивает.

И вот тут как-то силы стоять на ногах закончились. Я плюхнулся на лавку, почувствовав свою слабость. Куда полез⁈ Просто создалось ощущение, что я навороченная машина, и в какой-то момент вдруг включилась автоматика. Лучше бы, конечно, АБС.

— Еще раз упрекнешь меня в чем-то незаслуженно, я тебе такую службу придумаю, что сам рад не будешь. Я это могу, поверь. Что до отваги твоей, наслышан, даже князю доложил с письмом. А он