Книга Приказ номер один - Гастон Самуилович Горбовицкий

что, оправдываться перед кем собираюсь?!

Н и к и ф о р о в а. Кстати, ты как, собираешься Проклова сохранить? Конечно, за стиль его уже снизили до сектора… Жить тебе он, естественно, не даст, особенно — теперь!

Х а б а р о в. Чего он может…

Н и к и ф о р о в а. Наказанные по заслугам, как ни странно, иногда могут незаслуженно многое… Мешать, мстить…

Х а б а р о в (перебивая). В обкоме профсоюза обещали?

Н и к и ф о р о в а. По вопросу?

Х а б а р о в. По вопросу…

Н и к и ф о р о в а. Ах, да! Нет у них этого лекарства, к сожалению.

Х а б а р о в. Закрытая аптека?!

Н и к и ф о р о в а. Петр Васильевич, не переживай так уж… Дети болеют, первоклашки, да еще — ленинградские в особенности! И вообще у детей — не у взрослых, обычно все легче обходится…

Х а б а р о в. Заткнись!!! (Пауза.) Извини…

Н и к и ф о р о в а. Ничего.

Х а б а р о в. Извини, Валентина Николаевна.

Н и к и ф о р о в а. Ничего. Это лучше, чем модное нынче сверхинтеллигентное хамство к бабе…

Х а б а р о в (у портрета девочки). Ношу ее на руках всю ночь… Ослабевшая, отяжелевшая, мешочком привалилась к плечу, словно и бороться уже устала… Папа, ходи, ходи, папа, не останавливайся! Не останавливаюсь… (Пауза.) Бьет страх. Не страх даже… Ужас! Смертный ужас… Вот так, Валя.

Н и к и ф о р о в а. Единственное, чего ты не сделал для своей дочери, — потому что просто не смог, — не родил ее сам! (Пауза.) А она вырастет и, может быть, даже не скажет тебе спасибо.

Х а б а р о в. Она ничего мне не должна, когда вырастет. Все, все ее спасибо я получаю сейчас… Дорого ее детство!

Н и к и ф о р о в а. У тебя было трудное детство?

Х а б а р о в. Детство у меня было… редкое!

Н и к и ф о р о в а. Обычно те, у кого детство было обездоленное, стараются уж своим-то чадам все создать и обеспечить…

Х а б а р о в. Вырастила меня бабушка. Прожила старуха длинную жизнь, не зная службы, высоких гражданских обязанностей… Разве вот только сыновей отдавала на войну без возврата? Стол накрывает, помню, и лишние ложки — невернувшимся… И всю жизнь — при детях, потом при внуках и еще потом — при правнуках. Ничего в ее жизни и не было, кроме этой единой, ни с чем не делимой материнской любви и доброты! Тяжелобольная, далеко за восемьдесят перевалило, правнучку нянчила, девчонку мою, близко никого к колыбели не подпускала! Да так и заснула, баюкая ребенка, вместе заснули, только сама-то навеки! (Пауза.) Я родом из детства, как написано у Сент-Экзюпери. Все, все-все суета сует рядом с этим… Мышиная возня при всех космических, глобальных масштабах научно-технической революции! (Пауза.) Светлый Христос звала она девчонку мою!..

Н и к и ф о р о в а. Где сейчас твоя Лизавета со своей наукой — в Женеве? В Лондоне? (Пауза.) Петр, соберись… Генеральный ждет звонка.

Х а б а р о в. Звоню. Все!

Н и к и ф о р о в а. Подожди! Просто скажешь, что не подпишешь? Сорвать пуск стройки?!. Если строительство не начнется через три месяца, комбинат не выдаст вовремя первую руду, уже запланированную металлургическим заводам. Страна не получит сталь!

Х а б а р о в. Тысячи народу снялись с мест, едут в Коноярви… А каким он будет? В принципе, здесь, на этих листах, первые стены нового города. Как скажем эту букву «а», так и пойдут, как по образцу, все остальные буквы алфавита, весь город! Сами создаем генплан, который становится мировым стандартом, и сами же начнем ляпать времянки, которые, цепляясь одна за другую, паутиной опутают действительно прекрасный город! Опутают надолго, если не навсегда: нет более постоянных сооружений, чем временные!.. (Пауза.) Будем корректировать чертежи.

Н и к и ф о р о в а. Всю эту гору?!

Х а б а р о в. Всю.

Н и к и ф о р о в а. Как это включить в план? Финансировать? Кто санкционирует?.. Чьими, наконец, руками?!

Х а б а р о в (подняв руки). Этими. (Берет руки Никифоровой, целует по очереди.) И этими. (Вдруг.) Скажи, что все-таки происходит? Десять лет назад была девчонка, созданная для любви, одной любви и ничего кроме любви, а стала вот… главным экономистом, общественным деятелем?

Н и к и ф о р о в а. На меня ты всегда можешь рассчитывать, не спрашивая, но… Придется усадить все отделы и секторы?!

Х а б а р о в (кивнув). На два с половиной — три месяца, чтобы успеть до начала строительства. (Складывая из рулонов, лежащих на его столе, внушительную пирамиду.) Все это, лист за листом!.. Лист за листом!..

Н и к и ф о р о в а. Полетят отпуска! Премии! Вкалывать субботы и воскресенья, вечера, если не ночи, напролет!.. Не представляю.

Х а б а р о в. Слушай… Внимательно слушай! Уважать себя на всю жизнь перестану, если подпишу сейчас эту порочную работу. Это — моя профессия, мой трудовой рабочий хлебушек! (Пауза.) Вот здесь, понимаешь… (постучав по груди) что-то тихо, совсем тихонько веньгает…

Н и к и ф о р о в а. Как веньгает?

Х а б а р о в. Пилит и зудит, как у нас в Великом Устюге говорят — веньгает! Тихо, так, что можно и не услышать в нашей суматохе…

Н и к и ф о р о в а. Значит, корректировка. Двойной план — как это осилить?.. Не представляю!

Х а б а р о в. Объясним людям. Попросим.

Н и к и ф о р о в а. Снятого Проклова, для которого корректировка Коноярви — окончательный приговор?! Красину, которая даже не здоровается с тобой, после твоего назначения?!

Х а б а р о в. А ведь первая меня поддержала и шумела везде, когда я поднял бунт против Проклова…

Н и к и ф о р о в а. А теперь капает, что при тебе будет хуже, чем при Проклове!

Х а б а р о в. Объясняет?

Н и к и ф о р о в а. Решила — вот карьерист, вот демагог, прикрывался словами о моральном климате, а спихнул Проклова, чтобы самому занять его место!

Х а б а р о в. Почему все-таки так легко предполагается наихудший побудительный мотив из всех возможных?..

Н и к и ф о р о в а. Так или иначе, с корректировкой… Не представляю!

Х а б а р о в. Представляй. Ты пересчитаешь сметы. Герасим пропустит через вычислительную технику все варианты, которые ему будут выдавать Полозов по электроснабжению, Татьяна Орлова по радио и телефонизации…

Н и к и ф о р о в а (перебив). Собери людей, а?

Х а б а р о в (покачав головой). Форма коллективно принятых ответственных решений — это ведь еще и форма коллективной безответственности… Если что, всегда могу отбиться: решали — совместно, вот протокол с резолюцией, с участием месткома, парткома… Валентина Николаевна, в смысле ухода от личной ответственности, профессиональной и служебной, мы порой достигаем высот подлинного искусства: Проклов либо ссылался на указания свыше, либо на авторитетное мнение здорового в целом коллектива. Отвечать за это буду я. Лично.

Н и к и ф о р о в а. Вы пижон, Петр Васильевич!.. Поднимитесь в партбюро.

Х а б а р о в. Зачем? Я же советуюсь с тобой!

Н и к и ф о р о в а. Я — местный комитет…

Х а б а р о в. Через неделю — отчетно-выборное, и ты — секретарь партбюро, я уверен. Иди и приступай. С богом!

Н и к и ф о р о в а. Что ж!.. (Останавливаясь.) С богом, но — без генерального?!

Х а б а р о в. Звоню.

Н и к и ф о р о в а. Санкционирует ли!..

Х а б а р о в. Санкционирует.

Н и к и ф о р о в а. Допустим все-таки…

Х а б а р о в. Санкционирует. Дважды два — четыре, мы инженеры все-таки!.. Иди и приступай.

Н и к и ф о р о в а (улыбнувшись). Иду и приступаю к выполнению приказа нашего нового главного инженера.

Х а б а р о в. Приказа?

Н и к и ф о р о в а. …Номер один!

Х а б а р о в. Да, это надо… Я напишу… Потребую от всех вас трудового героизма в приказном порядке!..

В дверях уходящая  Н и к и ф о р о в а  сталкивается с  О р л о в о й.

О р л о в а. Петр Васильевич, сдача вот с трешки… Пересчитали, участников еще добавилось… Хрусталь! Матвей Григорьевич обрадуется!..

Х а б а р о в (отрываясь от чертежа). Так это — Матвею Григорьевичу? (Поражен.) Он же… столько сопротивлялся?

О р л о в а. И распишитесь в адресе… Сорок лет в