Книга Немного безумия - Павел Журба

на первый взгляд казалось, будто здание псих-больницы занимает почти всю его площадь. Наверное, с берега сложно рассмотреть что-то кроме огромного бастиона над которым по вечерам загораются лампы. А за самим зданием было, на что посмотреть: тонкая полоса леса в тумане, десяток диких пляжей с галькой и семейства чаек, не боящихся людей, а считающих, что это человек должен бояться их гордую породу с сильным клювом.

Когда я плыл на остров, то подумывал о быстрой сдачи позиций и отъезде домой, но никто из тройки не признался в содеянном и я уж начал грешить на главврача, любезно предложившего мне сосательную конфетку.

Но делать нечего, хлеб надо зарабатывать, ведь квартира сама себя не оплатит, а я ещё и задолжал по кредиту за дом. Так что путешествуем по небу, ищем следы на воде и оправдываем жирный аванс. Глупо, очень глупо жить в комнате с мелкой пропахшей маслом кухней, когда у тебя вполне милый домик с обоями в цветочек и большой кроватью для супругов, ох и глупо… продать дом я не решался, а жить в нём не мог.

Во время очередного спуска на пляж мне несказанно повезло — я поскользнулся на мокрых камнях и полетел вниз, порезав об особо острый край пирса ногу и от этого немного расстроившись… и поругавшись.

— Твою мать, с-сука… — боль после пореза не очень-то растёт, но вот расползшееся кровавое пятно и риск заражения нервирует и давит на воображение. Только разгонишься и уже представляешь себя в гробу и кричащих людей: «Он ведь так молод, ему всего тридцать шесть лет!»

Порез был последней каплей… хотя нет, последними каплями была одна большая волна, вдарившая по камням и оросившая моё искривлённое от ненависти к острову лицо.

Яростными шагами я полез на верх и с третьего раза, ободрав колени, таки добрался на вершину, но злобные боги решили надо мной подшутить и подсунули под взгляд маленькую пещерку на всё том же поганом пляже.

— Если там не будет этой дуры — ухожу в запой. — к моей досаде я накаркал неприятности и при первом заходе в тёмную дыру земли смог приметить грязный обрывок штанины.

Оглянувшись по сторонам и не приметив беглянки, я нагнулся за кусом ткани и тогда из темноты на меня прыгнул вихрь волос. Я только и успел, что пискнуть, прежде чем повалиться в грязь носом и расставить ноги. Не знаю, чего хотел злобный безумец, потому как момент удара камнем по затылку он пропустил и перешёл к царапанию шеи, что помогло мне быстро очухаться, опереться на руки и встать одним резким движением, скинув с себя балласт в сорок кило.

Рыжая копна волос свалилась на землю и тогда я бессовестно пнул слабое тельце сапогом, отбросив его к краю пещеры на свет. Женщина для голодающей довольно быстро встала и крайне разумно для безумца принялась бежать, и только её изрезанные пятки сверкали на камнях.

— А ну стой! — Джеймса Брауна не любят слушать и поэтому у него такие накачанные ноги.

Не имея привычки бросать дело на половине, я рванул вперёд и довольно успешно нагонял беглянку, благо мои ноги были длиннее, а сапоги давали неоспоримое преимущество. Место, где она тратила секунд десять на подъём, я проходил за пару биений сердца.

На очередном спуске с камней дама сильно поспешила и покатилась кубарем, отбив спину и, я не шучу, вместо дальнейшего побега начала плакать. Не так, как плачут леди — пара легких слезинок на щеках, нет, навзрыд, пуская сопли и дрожа всем телом как хорёк.

— И вовсе не обязательно так плакать, я не кусаюсь. — такие шутливые фразы успокаивают людей, но, судя по всему, дразнят безумцев: девушка резко встала и вновь бы кинулась бежать, если бы не мои сильные руки, поймавшие этого воробья в полёте. — Нет уж, мисс, вы пойдёте со мной и это не подлежит обсуждению.

— Нет, я не могу! Умоляю, отпустите меня! — не поддаваясь на слезливые просьбы красивых барышень, я поднял мой груз на плечи и понёс, не взирая на кулаки и дёргающиеся в судорогах ноги. Нести такой легкий распределённый вес на плечах — сказка, а не труд, я бы носил такие грузы, пока не упал без сил. — Вы не понимаете, детектив, мне нельзя возвращаться! — одновременно с этим моё ухо пытались поймать и выкрутить.

— Значит, вы внимательная барышня, раз распознали в моём лице детектива. Молодец. — стараясь говорить спокойно, я ещё больше злил рыжую стерву и в один раз она так изловчилась, что отбила мне затылок и сумела благополучно свалиться на камни.

— Я… я Анна Фанкоц… — женщина подняла лицо и я перестал называть её женщиной. Не смотря на вонь, редкие усы и грязную волосню передо мной сидела девушка, иначе и не назовёшь. Я бы не дал даме и двадцати пяти. — …и я в большой опасности. — глаза ненормальной забегали, как у мыши в углу. — Вы должны помочь мне.

— Да, я помогу вам вернуться в комнату, не бойтесь…

— Меня убьют!

— Да, да, и расчленят, а зубы будут продавать по серебрушке, как амулет от призраков. — я засмеялся и вновь попытался ухватить спорщицу, но она не давалась ни в какую, и лишь чудом я не разозлился. Когда я злюсь, люди неизбежно получают по щекам. — Я ведь вас донесу, рано или поздно. Могу прямо сейчас достать нож, подрезать вам ноги и за них потащить вас, как мешочек, — беглянка округлила глаза и опасливо посмотрела на мои огромные лапы, — а могу понести на себе и вы не получите ни царапины. Выбирайте.

— Пожалуйста, я всё сделаю… — девушка бросилась на колени и ухватила меня за ногу. — Всё что угодно, только скажите, прошу…

— Ладно, прямо таки всё-всё? — рыжий ангел смущённо кивнул и залился румянцем на щеках.

— Открой рот. — с запозданием юная дворянка открыла варежку. — Закрой глаза… — девушка закрыла зенки и пустила тоненькую слезу.

— Хорошо, а теперь… — вместо снятия штанов я подхватил бойца за свободу на руки и с новыми усилиями потащил супротив воли. Она то надеялась явно на другой исход…

Не могу я с силой бить женщин и от того мучаюсь, получая по спине и затылку. Можно посчитать меня слабаком, мне всё равно, главное до самой больницы на даме не появилось и лишнего синяка, хотя своими визгами и всхлипами она действовала на мои слабые нервы.

— Вы любите часы?! — у самого входа с ором и криками спросила молодая торговка, подающая надежды. — Выпустите меня и я отдам вам