Книга Вернуть Боярство 10 - Максим Мамаев

виду, использовав телепортацию. Как никак, обелиски Хаоса были разрушены, а он владел ключами всех магических Источников города. — Скажи мне своё непредвзятое мнение — каков шанс того, что твой бывший начальник уже успел причинить моим родичам — так сказать, в превентивных целях, что бы я сразу знал, что он не шутит?

— Он не такой дурак, что бы без нужды играть с огнем, — тот час ответил мой вассал. — Скорее всего, пока вы следуете всем его требованиям, он не то, что их не тронет — он сам порвёт на Андреевский крест любого, кто посмеет на них покуситься. То, что они его заложники… Это вещь обоюдная — они при этом одновременно и под его защитой. Он намерен контролировать вас с их помощью, а как он это сделает, допустим, если вашего младшего брата вызовут на дуэль и ранят? А то и убьют не дай бог? Не-ет, он такое не примет. Насколько я знаю подобные случае, он к подобному относится довольно щепетильно. Если хочешь знать моё мнение…

— Ой, закрой уж свой рот, — досадливо поморщился я. — Тебя послушать — так я ему за это благодарен быть должен… Ты не забыл, кто назначен тюремщиком моей родне? Тот самый бывший Воронцов, у которого мозгов оказалось больше чем у тебя и он вовремя слинял! А я убил его жену, ну или невесту, не помню, успели ли они пожениться… В общем, человек весьма зол на меня. И может сотворить любую глупость.

— Начальник Тайной Императорской Канцелярии имеет возможность привлечь, в случае нужды, от лучших чернокнижников и Владык Инфернальных Планов до самих Архангелов и Древних Богов к тому, что бы наказать неугодного ему человека, — медленно, неспеша и взвешивая каждое слово ответил Петр. — Он фактически тот, кто правит Империей вместо Николая Третьего, так что ресурсов и возможностей у него более чем достаточно — с любыми силами можно договориться, были бы соответствующие их потребностям возможности. Так что поверь мне, Аристарх — его ослушаться этот паренек, как бы он разгневан не был, не рискнет. Хотя бы потому, что к ответственности за непослушание могут привлечь душу его убитой возлюбленной.

— О как… Какой могущественный, смотрю, хрен моржовый, — пробормотал я.

На некоторое время воцарилась тишина. Но ненадолго — не прошло и пяти минут, как прибыл посыльный в капитанских погонах. Судя по юному, не отягощенному ни интеллектом, ни возрастом лицу с юношеским пушком — совсем сопляк.

— Господин Николаев-Шуйский! — заявил он, выпрямляясь по стойке смирно и косясь на Смолова — от того, в силу разницу в ранг, шла более мощная аура. — Вас вызывают на совещание ставки генерала от инфантерии Добрынина Василия Олеговича! Причем вместе с вашим помощником.

Знаете, что самое смешное? Что когда он говорил о Николаеве-Шуйском, он смотрел на Смолова, а как заговорил о помощнике, так скосился на меня.

— Веди, мальчик, — слегка насмешливо дрогнули уголки губ Петра.

Глава 2

Совещание проходило в наспех отреставрированном бывшем здании администрации Магаданского порта. Десятки мужчин и женщин в полковничьих погонах, восемь генералов, целая толпа адьютантов, большая прямоугольная доска на стене с изображенной на ней картой Магаданской провинции и сам генерал Добрынин собственной персоной. В помещении находились, помимо перечисленных мной офицеров, ещё и представители десятка различных Родов, самой заметной из которых была Ярослава Шуйская с четвёркой Старших Магистров. Ну хоть что-то радует — у этой красавицы под юбкой яйца покруче, чем у некоторых присутствующих в городе Шуйских. Вот уж на кого можно положиться…

Когда я зашел она как раз общалась с невысоким крепышом с генеральскими лампасами на штанах. Невысокий, щуплый и смазливый, выглядящий лет на двадцать офицер, умудрившийся даже вроде бы строгий генеральский мундир как-то особенно изысканно пошить и прикрасить, выглядел скорее как малолетний ловелас из знатного Рода, разбивающий сердца юным дворянкам на балах, как герой салонных сплетен и женских грёз — той части женского рода, что вершиной литературы почитала бульварные романы о всяких там Ромео, Джульетах, Дорианах Греях и прочих представителей нетипичных для наших широт чародеев и аристократов. Нынешние Володи и Никиты, широкие в плечах и способные раз на раз выйти с гвардейцем под боевой алхимией, у молодых девушек в столице были не в чести…

Вот только две детали рушили этот образ. Первое — генеральские погоны и лампасы, несмотря на общее падение качества офицеров в русской армии в правлении Николая Третьего, кому попало не выдавали — для этого как минимум требовалось обладать соответствующей личной силой. И второе, подтверждающее первое — аура Архимага. Не самого сильного или искусного, не самая примечательная — но крепкий середнячок среди равных себе, на мой, смею надеяться, достаточно экспертный в подобных вопросах взгляд.

При виде меня Ярослава с явным облегчением вздохнула и шагнула навстречу, несколько бесцеремонно перебив тем самым что-то ей рассказывающего чародея. Подойдя поближе, одетая в зачарованною кольчугу, стоящую как полноценный воздушный фрегат со всем вооружением и экипажем, подпоясанная широким, в ладонь, кожаным поясом, что тоже являлся артефактом, и вообще выглядящая как эдакая валькирия в лучших традициях скандинавских преданий женщина отвесила мне короткий, но уважительный поклон и с явным облегчением обратилась:

— Здравствуй, мой княжич, — и тут же, выпрямившись, с чисто женским лукавством стрельнула глазками в Смолова. — И тебе, друг мой сердешный Петр, не хворать. Прибыли на совещание? Вас тоже оставляют в этих краях? Ах да — это Онисимов Виктор Иванович, мой старый знакомый. Командующий восемьдесят четвёртой пехотной дивизией и Архимаг, Старейшина Рода Онисимовых.

Вот ведь шельма какая! И косится, косится как на Смолова, вы поглядите! Четверка Старших Магистров Шуйских не сдержала улыбки, глядя на это… Да что уж там — лукавая девка из моего Рода даже моё, мрачное как грозовая туча настроение, умудрилась изменить. Пока сюда добирались, я успел слегка остыть и принять свершившийся факт, так что уже был спокоен, хоть и мрачен. А тут вечно железного Смолова умудрились поставить в положение едва ли не защитника чести и невинности Ярославы… И может, будь это кто другая, было бы не так смешно — но я-то прекрасно понимал, что сия