Книга Дарю вечную молодость - Александра Кравченко

В газете Ксения прочла о некоторых подробностях трагедии. Это случилось вечером перед началом спектакля, в котором Марина исполняла главную роль. (Говорили, что спектакль получился не очень удачным). В театре уже начали волноваться из-за ее отсутствия, тщетно пытались связаться с ней по телефону. Потом позвонили музыкантше, жившей по соседству с Мариной, и она сказала, что примерно час назад видела актрису, входящую в свой подъезд. Тут уже все заподозрили неладное. Перед самым началом спектакля в театр пришла Евгения Потоцкая, у которой был ключ от квартиры дочери. Вместе с работниками театра она поехала к Марине и, увидев страшную картину, лишилась чувств.

Марина Потоцкая ушла из жизни за два месяца до своего пятидесятилетнего юбилея. Сын ее, Алексей, в то время находился за границей. Приехав на похороны, он утверждал в беседе с журналистами, что мать не могла это сделать только под влиянием депрессии, что должна быть веская причина, толкнувшая ее на такой шаг. Евгения Потоцкая после смерти дочери была не в себе и на кладбище без конца повторяла, что завидует своему мужу, не дожившему до такого черного дня.

Вот и все, что прочитала и услышала Ксения о гибели своей любимой актрисы. Высказывались, правда, еще предположения о том, что это могло быть не самоубийство, что Марину убили с целью ограбления, как некогда другую знаменитую актрису более старшего поколения — Зою Федорову. Но такая версия сразу же была отвергнута следствием, потому что, во-первых, Марина не имела особых драгоценностей, во-вторых, из квартиры не было украдено ни одной вещи (это подтвердили и сын, и мать), а, в-третьих, никаких следов проникновения и пребывания посторонних в квартире не обнаружилось.

Вскоре о самоубийстве звезды прошлых лет вообще перестали где-либо упоминать, других новостей хватало, более сенсационных. Правда, один раз случайно Ксения прочла в колонке светских сплетен, что актер Жорж Фалин, бывший муж Марины, все больше спивается — возможно, оттого, что ему не везет в личной жизни. При этом делался прозрачный намек на Марину и другую известную актрису.

А Виктор Голенищев в последнее время серьезно занялся политикой, часто мелькал на страницах солидных изданий и по телевизору. Он готовился к выборам в парламент, активно встречался с избирателями и, благодаря своему харизматическому обаянию и давней популярности, имел сторонников в самых разных социальных слоях.

Все эти сведения о жизни, смерти и окружении Марины Потоцкой припомнились Ксении в одну минуту, и она вдруг поняла, что не сможет спокойно жить под грузом невыносимой тайны.

Быстро вернувшись с балкона в комнату, Ксения достала из сумки медицинскую карту Еськова и села на диван. Ей очень хотелось бы убедиться, что Еськов действительно был серьезно болен, — тогда его разговоры о каком-то яде можно считать всего лишь бредом умирающего. Ксения еще раз внимательно вчиталась в записи. Да, в декабре прошлого года он болел ОРЗ, и Фира Осиповна держала его на больничном больше недели. Гм, неужели он показался ей таким больным? Тогда где результаты анализов, флюораграфии? Что-то здесь настораживает…

И вдруг Ксения поняла: болезнь Еськова совпала по времени с самоубийством Марины Потоцкой. Да, она отчетливо помнит, что Марина погибла примерно за неделю до Нового года. А что, если этот Еськов, формально будучи на бюллетене, вместе с неким Федькой Циркачом ездил в Москву для выполнения зловещего заказа? Что ж, получить больничный для него не составляло труда, он вполне мог договориться с Фирой Осиповной. А у нее теперь ничего не узнаешь — старушка совсем потеряла память после инсульта.

Но есть еще две записи кардиолога, есть и кардиограмма. Здесь уже никакой умысел не просматривается. Сердце — не ОРЗ, его за неделю не вылечишь. Почему же Еськов перед смертью утверждал, будто сердце у него никогда не болело, а все подстроил Федька Циркач?

Ксения читала, что существуют препараты, прием которых имитирует смерть от сердечного приступа. Они, конечно, очень дороги и доступны только узкому кругу лиц. Если предположить, что Еськов действительно отравлен подобным образом, — значит, заказчики убийства — крупные рыбы. Интересно, а через сколько минут после приема такого препарата наступает смерть? Ксения взяла с книжной полки кипу медицинских журналов, стала листать.

И вдруг ей вспомнился мужчина, с которым она лицом к лицу столкнулась сегодня у злополучного подъезда. Он так поспешно отвел глаза, что Ксении даже на секунду стало обидно. Теперь же она увидела этот мимолетный эпизод совсем в другом свете. А если тот мужчина просто не хотел, чтобы его заметили, запомнили? Он выходил из подъезда минут за двадцать до того, как Ксения попала в квартиру Еськова. И еще совпадение: врачи неотложки сказали, что больной позвонил им двадцать минут назад. Что, если этот самый Циркач, выйдя из подъезда, через несколько шагов позвонил по мобильнику и вызвал скорую от имени Еськова? Уходя из квартиры, он мог незаметно прихватить с собой стакан с остатками яда. А телефонный шнур, наверное, выдернул во время беседы с Еськовым, опасаясь, что кто-нибудь некстати позвонит.

Итак, выстраивается логическая цепочка: вызовы участкового врача и скорой помощи организованы для того, чтобы смерть от сердечного приступа, во-первых, выглядела естественно, а, во-вторых, была бы вовремя замечена и констатирована. Тогда — никаких разбирательств и лишних вопросов. Все рассчитано. Кажется, небольшой сбой вышел только в одном: участковый терапевт отправилась по вызовам часа на два раньше того времени, которое могли назвать в регистратуре, так как внезапно отменилось совещание у главврача. Да еще и Еськов оказался более живучим, нежели рассчитывал его убийца.

Вот уж поистине, Богу было угодно, чтобы тайное стало явным. И теперь она, простая женщина Ксения Радунко, узнала правду о гибели знаменитой и прекрасной актрисы.

Ксения схватилась за голову, вдруг осознав до конца всю тяжесть свалившейся на нее ответственности. Ну, зачем ей это, ведь у нее так мало возможностей и совсем никакой защиты. Сама она ничего сделать не в состоянии. Даже, если просто невинным образом станет наводить справки о прошлом Еськова, запрашивать медицинскую карту с его прежнего места жительства, — это уже может вызвать подозрение у тех, кто организовал убийство. Еськов недаром ее предупреждал, чтобы не вздумала обращаться к следователю. Если она начнет как-то действовать, то может добиться того, что Димка останется сиротой.

Ксения тупо уставилась в карту Еськова. Может, не надо было ее у себя оставлять? Но, раз уж оставила… Кстати, почему все-таки он дважды посещал кардиолога? Симулировал? Надо бы поговорить с кардиологом. В конце концов, это вполне логично, что участковый врач интересуется историей болезни внезапно умершего пациента. Ксения слегка поморщилась от досады, сообразив, что ей придется расспрашивать о Еськове Веронику Бурчак, потому что до июня именно она работала кардиологом в их амбулатории. Потом Вероника перешла в какую-то престижную коммерческую клинику, но в регистратуре или у секретаря, наверное, можно найти ее телефон.

Эта подтянутая молодая дама, считавшаяся неплохим кардиологом, не вызывала б у Ксении каких-либо эмоций, если бы не один случай, с виду незначительный. На участке Ксении был больной Н. — интеллигентный и еще не старый пенсионер, для которого вынужденный уход с работы был тяжел не столько с материальной, сколько с моральной стороны, ибо Н. был из тех людей, которым необходимо ощущать свою востребованность. И все-таки он нашел в себе силы не потеряться в новой жизни. Он вспомнил о своем давнем хобби — живописи и стал рисовать акварелью и маслом неплохие картины, причем, в довольно оригинальном стиле. Н. показывал их и Ксении, а одну — фантазийный пейзаж с церквушкой — подарил ей, и она с удовольствием повесила картину у себя над столом. Н. ходил в какую-то студию, где такие же, как он, самодеятельные художники, люди очень небогатые, на свои средства арендовали комнату, чтобы устраивать в ней выставки. Занимаясь любимым делом, Н. забывал о своем больном сердце и других недугах. Но однажды перед майскими праздниками он явился на прием совсем поникшим, словно в воду опущенным. Ксения не узнала своего всегда бодрого и стойкого пациента. Поскольку он пришел к ней после посещения кардиолога, Ксения решила, что Вероника Бурчак обнаружила у Н. какую-то убийственную патологию. Но оказалось, что ничего нового в плане здоровья он о себе не узнал. Ксения так бы и не поняла, в чем же дело, если бы случайно не разговорилась с медсестрой Вероники Любой. Люба рассказала, что на приеме Н. подарил Веронике свою картину и пригласил на праздничную выставку. Но Вероника осадила энтузиазм самодеятельного художника, посоветовав ему не тратить время и силы на «бесполезное малевание», а деньги расходовать не на полотна, краски и выставки, а на приобретение лекарств.