Книга Плохая терапия. Почему дети не взрослеют - Эбигейл Шрайер

добрые намерения, пациенту обязательно станет лучше.

Любое вмешательство, достаточно мощное, чтобы вылечить, также достаточно мощно, чтобы навредить. Терапия - это не доброкачественное народное средство. Она может принести облегчение. Она также может нанести непреднамеренный вред и делает это у 20 процентов пациентов.

Терапия может привести клиента к осознанию себя больным и перестроить его самопонимание в соответствии с диагнозом. Терапия может способствовать отчуждению в семье - осознанию того, что во всем виновата мама и вы больше никогда не хотите ее видеть. Терапия может усугубить супружеский стресс, подорвать жизнестойкость пациента, сделать его более травмированным, более подавленным и подорвать его самооценку, чтобы он был менее способен изменить свою жизнь. Терапия может привести пациента к тому, что он, погрузившись в кожаный диван, с хорошо расположенной коробкой салфеток под рукой, станет чрезмерно зависимым от терапевта.

Это справедливо даже для взрослых, которые в целом гораздо менее легко поддаются руководству со стороны других взрослых. Для детей эти ятрогенные эффекты представляют как минимум такой же, а скорее всего, гораздо больший риск.

У полицейских, которые отреагировали на авиакатастрофу, а затем прошли сеансы дебрифинга, спустя 18 месяцев наблюдалось больше симптомов гиперароузальности, связанных с катастрофой, чем у тех, кто не получал лечения. У жертв ожогов после терапии наблюдалось больше тревоги, чем у тех, кто не получал лечения. Больные раком груди покидали группы поддержки сверстников, чувствуя себя хуже, чем те, кто отказался от участия. А консультации по поводу обычной тяжелой утраты часто не облегчают, а усложняют процесс восстановления после потери. Некоторые люди, которые говорят, что "просто не хотят говорить об этом", лучше экспертов знают, что им поможет: проводить время с семьей; заниматься спортом; ставить одну ногу впереди другой; постепенно приспосабливаться к потере.

Когда речь идет о нашей психике, мы гораздо более индивидуальны, чем это часто признают или допускают специалисты по психическому здоровью. И вторник в четыре часа дня может быть не тем временем, когда мы готовы обсудить свои проблемы с нанятым специалистом. Поболтать с другом, пошутить с супругом, который не осмелился бы пошутить с кем-то еще, помочь двоюродной сестре убрать коробку в квартире, не говоря о своих проблемах, - все это часто помогает выздоровлению гораздо больше, чем сидение в комнате, полной грустных людей. Терапия может нарушить наши нормальные процессы жизнестойкости, прервав способность нашей психики исцелять себя самостоятельно, в свое время и своим собственным способом.

Подумайте об этом так: групповая терапия для тех, кто пережил потерю или катастрофу, заставляет справляющихся с ней людей общаться с грустными. Это может сделать относительно устойчивых еще печальнее и побудить печальных к тушению. Самые удрученные направляют корабль на планету Страданий, а все остальные оказываются в ловушке.

Индивидуальная терапия тоже может усилить плохие чувства. Психиатр Саманта Бордман откровенно написала о пациенте, который бросил терапию после нескольких недель лечения. "Мы только и делаем, что говорим о плохом в моей жизни", - сказала пациентка Бордман. "Я сижу в вашем кабинете и жалуюсь 45 минут подряд. Даже если у меня хороший день, приход сюда заставляет меня думать обо всем негативном". Читая это, я вспомнил, как копил эмоциональные травмы, чтобы сообщить о них своему терапевту, чтобы нам было о чем поговорить на сеансе, - травмы, которые я мог просто забыть.

Интересно, что даже когда симптомы пациентов объективно ухудшаются в результате терапии, они склонны считать, что терапия помогла. Мы в основном полагаемся на то, насколько "очищенными" мы себя чувствуем, покидая кабинет терапевта, чтобы обосновать свое мнение о том, что терапия работает. Мы редко отслеживаем объективные показатели, например, состояние нашей карьеры или отношений, прежде чем сделать вывод. Иногда, когда наша жизнь действительно улучшается, это происходит не потому, что терапия сработала, а потому, что мотивация, побудившая нас начать терапию, заставила нас внести и другие позитивные изменения: проводить больше времени с друзьями и семьей , восстановить связь с людьми, с которыми мы давно не общались, стать волонтером, лучше питаться, заниматься спортом.

Досадное количество психологических вмешательств не имеет доказанной эффективности. Тем не менее, они с большим успехом применяются к детям и подросткам.

D.A.R.E., чтобы сказать "да" наркотикам

Представьте себе: 1992 год. Синяя подводка для глаз, Doc Martens и вымытые кислотой джинсы, простреленные на коленях. В актовый зал вашей средней школы врывается офицер в форме, одетый в клеш, ключи звенят на краю жесткого черного ремня, вооруженный иеремиадой о вреде наркотиков.

Это была кампания D.A.R.E., длившаяся несколько десятилетий и призванная повысить осведомленность о том, что наркотики могут разрушить вашу жизнь. Используя терапевтические техники, разработанные Карлом Роджерсом, одним из самых влиятельных психотерапевтов двадцатого века, консультанты D.A.R.E. проводили со школьниками своего рода групповую терапию. Они приходили в школы и предлагали ребятам поговорить о своих личных проблемах, признаться в употреблении наркотиков и разыграть ролевые игры по отказу от наркотиков друг у друга.

Оказывается, можно привести подростка к D.A.R.E., но это может заставить его подмигнуть. Программа провалилась, как Ванилла Айс в своих парашютных штанах, унизив всех участников. Кампания не только оказалась совершенно неэффективной, но и последующие исследования показали, что D.A.R.E., возможно, увеличила употребление наркотиков и алкоголя среди подростков. Кирк Кэмерон с лицом Кьюпи умолял: "Тебе не обязательно пробовать их, чтобы быть крутым", но мы учуяли предателя, который подставляет Человека. Кирк обещал, что есть и другие пути к крутости, но подростки, услышавшие это послание, видимо, решили, что наркотики - это быстрее и проще, чем большинство других. Участие в групповой терапии для обсуждения проблемы, которой у вас еще не было? Этого может быть достаточно для ее появления.

Желание помочь - не то же самое, что помощь

Терапевты почти всегда хотят помочь, но иногда у них просто не получается. И хотя некоторые виды терапии демонстрируют успех в определенных областях - например, когнитивно-поведенческая терапия в лечении фобий, - те, кто изучает эффективность терапий, часто отмечают, что результаты по всем видам лечения не слишком впечатляют.

Эксперты в области психического здоровья имеют богатый послужной список, в соответствии с которым пациенты подвергаются отвратительным процедурам, привнося новые проблемы в контингент пациентов, которых они пытаются вылечить. К счастью, они отказались от многих из самых жутких предполагаемых методов лечения: комы, вызванной инсулином, преднамеренного заражения малярией и, конечно, лобной лоботомии - все они применялись не в Средневековье, а в прошлом веке. В начале двадцатого века психотерапевты вызвали эпидемию фальшивого заболевания - неврастении. Столетие спустя они все еще выдумывали болезни: синдром восстановленной памяти и множественное расстройство личности. Терапевты также попались на обман широко распространенного сатанинского ритуального насилия.

В последнее десятилетие психотерапевты пропагандировали увлечение гендерной