Книга Вместе. Синдром Керчепина - Awelina

class="p1">Неожиданно на подоконник ловким прыжком вскочил парень. Высокий, привлекательный, ладно скроенный. В классической сине-черной форме учащегося, но с лиловыми нашивками лидера на плечах и груди. Какой-то подавляющий, подсознательно вызывающий отторжение. А первому впечатлению я доверяла…

Больше всего поражали очень светлые, практически бесцветные глаза, ярко выделявшиеся на фоне смугловатой кожи и шапки темно-каштановых густых волос, пряди которых падали на лоб. Чуть позже я сумела разглядеть, что они серебристо-серые, непроницаемые. Но дело не во внешности, она как раз была притягательной. Суть в той тревоге, психологическом ознобе, которые вызывало присутствие парня вообще. Я смотрела на него, замерев, не дыша, и ясно осознавала: кем бы он ни был, он страшный человек. Это как глядеть на окружившее тебя пламя, на готовую обрушиться на твое тело волну — гипнотизирует, пугает до столбняка, рождает понимание: это все, конец.

— Внимание всем! — заговорил стоявший на подоконнике. Мелодичный, бархатистый, но со стальными нотками тембр голоса, словно пронзивший насквозь. — Только что Левий Бехли поставил свою гордость на то, что его дар быстрее мысли. И я принял его ставку. — Парень ликующе улыбнулся, глядя на кого-то внизу, видимо, на второго участника пари.

— Он кто? — спросила я, подавшись ближе к Вироне. Никак не могла оторвать взгляда от парня на подоконнике, потрясенная, завороженная.

— Тэпп, выпускник с ментального. Ну или просто Садист. А Левий — пиро. Ну и идиот заодно. Кто в здравом уме спорит с Тэппом?

— Да брось, Рони, — хохотнул Головастик. — Думаю, у Бехли неплохие шансы, он быстр. Слышал, что у него четвертый уровень дара.

— Дурак, — однокурсница пихнула парня в плечо. — Дар не может быть быстрее мысли.

— Ну вот и глянем.

А Тэпп, усевшись на подоконник, ухмыляясь, внимательно следил, как темноволосый и темноглазый парень, стоявший рядом, принимает ставки. Студенты галдели, пихались, и практически все ставили на менталиста.

Сглотнув, я наконец оторвала взгляд от того, кого Вирона назвала Садистом, огляделась в поисках красноватых глазков камер. В «Пикса три» они были повсюду, даже в туалетах, общих душевых, подозревала, что и в личных комнатах. Имелись и здесь, но… Конкретно этот угол, где собрались решать вопрос, что быстрее: дар или мысль, — попадал в слепую зону. И студенты, видимо, знали об этом.

Значит никто из преподавателей или охраны не сможет помешать ничему, что здесь произойдет.

— Приступим! — скомандовал Тэпп, спрыгнув с подоконника в толпу. — Вейс, лист.

Когда студенты расступились, оставляя в середине круга лишь Садиста и светловолосого, худого и нескладного парня, видимо, Левия Бехли, с зависшим между ними листом сероватой бумаги, который кто-то стащил из химической лаборатории (его телекинезом явно удерживал тот самый Вейс), игра началась. Воцарилась мертвая тишина.

— Ты поклялся, Тэпп, — послышался ломающийся голос Левия.

— Мне к паршивым собакам не нужны твои эротические фантазии, — по красивому лицу расплылась гадкая ухмылка. — Только мысленное усилие, буду ждать только его. Снимай уже и попробуй поджечь.

Чтобы получить доступ в голову пиро Тэппу требовалось, чтобы тот избавился от ди-чипа, защищавшего от любого ментального воздействия. Правилами учреждения было запрещено снимать его даже в душе… Уже только за это нарушение обоим спорщикам грозило серьезное взыскание.

Левий Бехли потянулся к затылку и, повозившись секунду, открепил чип, отдал его протянувшему руку товарищу.

— Раз, два, три, — быстро отсчитал Тэпп.

Бумага даже не успела задымиться или затлеть, когда Левий, согнувшись пополам, мучительно простонал, схватился за голову.

— … урод! — нецензурно выругался пиро.

— Зато зарываться перестанешь, — беззаботно рассмеялся Тэпп. — Если лучший студент на потоке такой слабак, то вы, пиро-кретины, вообще ничего не стоите.

— Гнида! Больно! Прекрати, — простонал Бехли, практически свалившись на пол. Никто ему на помощь не спешил, никто не обрывал Садиста, не напоминал, что спор закончен, он выиграл.

— Признай, что я прав, Бехли, — со зловещей ухмылкой заявил Тэпп.

— Признаю! — выкрикнул тот.

Воздействие прекратилось, Левий, тяжело, натужно дыша, поднял взгляд на своего мучителя.

— Если бы чип остался… у тебя бы… ничего не вышло.

— А ты уверен в этом? — Садист, наклонив голову на бок, прекратил ухмыляться и теперь глядел на Бехли как на занятную букашку, словно думал: раздавить сейчас, еще понаблюдать. — Ты уверен, что у меня кишка тонка взломать защиту? Да, не за минуту взломать и даже не за пять, но все равно. Уверен? Может, хочешь новое пари?

Все молчали, ловя каждое слово, кажется, подобно мне, даже дыхание затаили. Ужас и чувство опасности смешивались со жгучим, почти болезненным любопытством.

Бехли раздумывал с минуту, потом, встав прямо, вернул себе чип, ответил:

— Никто не сможет взломать защиту. При попытке положено доложить администрации или куратору.

Тэпп растянул в усмешке один уголок рта, глаза будто застыли, в них сквозил холод, царила пустота.

— Все ясно, Левий Бехли, — наконец произнес он. — А теперь — расплата. Мне нужна твоя гордость.

Пиро вздрогнул, заметно напрягся.

— Таково было условие. — Ледяной голос менталиста гулко прокатился по рекреации.

Мгновение-другое Бехли оставался недвижим, в упор смотрел в лицо Тэппа, а после опустился на пол на колени и, наклонившись, быстро лизнул высокий ботинок Садиста, передернулся.

— Еще. Другой, — последовал жесткий приказ.

Было противно смотреть на Левия, другие студенты и их реакция вовсе не волновали. Все мое внимание занимало лицо Тэппа, казалось бы, непроницаемое, будто окаменевшее, но я видела, чувствовала его удовлетворение, ликование, улавливала какой-то маниакальный блеск в светлых глазах…

Бехли, выполнив требование, подавил рвотный позыв. Стоящие в первых рядах наблюдатели зашептались.

— Еще, — не желал останавливаться Тэпп.

А я неотрывно глядела на него, замерев в ужасе и восхищении, полностью осознав, за что его прозвали Садистом. Как такая сила и красота могут быть столь… мерзостными, жестокими?.. Каким образом?

Тэпп не ограничился приказом, поставил ногу на шею не желавшему исполнять его волю пиро. И я вскипела.

— Прекрати! — выкрикнула. Мой звонкий голос, кажется, отразили стены, он словно разбил вакуум с застывшими в нем жуткими декорациями.

Садист вскинул голову, его серебристые глаза быстро нашли меня, уставились в лицо. По телу прокатилась волна холодной дрожи, дыхание перехватило.

* * *

Взмокшая от пота, я проснулась, резко села в постели. В горле застыл крик ужаса, а перед мысленным взором — тот серебристо-ледяной взгляд Тэппа, препарирующий мою суть и выворачивающий наизнанку сознание.

Уже второй раз я во сне переживала тот эпизод в рекреации. Тогда Садист не успел ничего мне сделать, что-то сказать, потому что в следующий миг послышались шаги нескольких человек, направлявшихся в рекреацию. Охрана. Видимо, не все студенты попали в слепую зону, столпотворение привлекло внимание службы безопасности.

Собравшиеся парни и девчонки заспешили к выходу