Книга Кукушонок - Камилла Лэкберг

class="p1">– Ты мог бы поручить это кому-нибудь другому, – сказала Вивиан.

Рольф заметил, с каким любопытством она разглядывает фотографии, прислоненные к стене у входа. На этот раз он не допустил жену к подготовке выставки. Сказал, что это слишком личное, и она, как ни странно, поняла.

– Ты имеешь в виду таких, как Хеннинг и Элизабет? Кто не может подтереть себе задницу без посторонней помощи?

– Что с тобой сегодня? Тебе не нравятся Хеннинг и Элизабет, я знаю. Но ты отказался идти на большой праздник в их честь, а потом оскорбил их. Ты как будто злишься на что-то… Нет, Рольф, сегодня ты определенно не в духе.

Вивиан скрестила руки на груди. Рольф устало повернулся к ней.

– А тебе нужно, чтобы я был белый и пушистый? Это для тебя главное? Сидеть тихо и не раскачивать лодку? И ни в коем случае не поднимать щекотливых тем, которые только и стоят наших разговоров…

– Нет, ты совершенно невозможен.

Вивиан выскочила за дверь, оставив Рольфа одного. Он оглядел голые стены, которые сейчас собирался украсить своими лучшими работами. Взял пистолет, вогнал в стену еще один гвоздь. Потом достал одну из простых рамок с названием фотографии. Повесил рамку на гвоздь, отступил на шаг и прочитал подпись. В груди защемило. От любви. От чувства вины. От ностальгии по безвозвратно ушедшему прошлому. Но уже скоро. Совсем чуть-чуть – и все изменится. На небе снова взойдут самые яркие звезды.

* * *

– Ну, как наши дела?

Луиза Бауэр беспокойно расхаживала по залу ресторана «Мадемуазель», справа от входа в «Большой отель». Деревянный пол слегка поскрипывал под ее шагами. Тучи все еще низко нависали над морем, и волны били в причальные мостки, когда Луиза прошмыгнула в дверь.

Барбру, хозяйка заведения, тоже как будто нервничала.

– Все идет по плану, – ответила она. – Еду можно подавать хоть сейчас. Столы накроем сразу после обеда. Персонал подготовлен, и напитков тоже более чем достаточно. Нам удалось раздобыть все, о чем вы просили.

– Хорошо… – Луиза остановилась посреди зала. – А дети? Макс и Вильям не могут есть то же, что взрослые.

Барбру кивнула.

– Для детей гамбургеры и мороженое с шоколадом.

– Отлично! Да, похоже, у вас и в самом деле всё под контролем. Вы получили карты размещения? Сверили со списком гостей, чтобы убедиться, что мы никого не забыли? Этим не стоит пренебрегать, на составление карт у нас ушло несколько месяцев.

Луиза увидела, как на лбу Барбру выступили капельки пота.

– Разумеется, мы всё проверили, но я попрошу распорядителя посмотреть еще раз, – ответила она.

– Хорошо.

Луиза сама услышала, как резко это прозвучало, но она не терпела небрежности. Осмотрелась. Сейчас в зале прохладно, но то ли будет, когда соберутся гости… На всякий случай она заказала вентилятор – ярко-зеленый, с экзотическими нотками в декоре, что соответствовало интерьеру отеля.

Луиза представила себе разодетую в пух и прах публику, которая будет танцевать сегодня вечером под звуки джаз-бэнда. Сейчас для музыкантов оборудовали небольшую сцену у одной из коротких стен зала.

Все пройдет просто великолепно. Незабываемо – как и все, что она делает. Потому что у Луизы ничто не бывает оставлено на волю случая.

* * *

Хеннинг Бауэр отодвинул чашку и уставился на монитор с пустым вордовским документом. Курсор дернулся, словно насмешливо подмигнул. Чистый лист – вечный кошмар писателя.

За закрытой дверью послышалось движение. Элизабет волновалась накануне праздника, как и он сам. Но вечер обещал быть фантастическим. Список гостей выглядел внушительно – и как раз таким, каким он хотел его видеть. Хеннинг предвкушал застольные речи и поздравления.

Если б еще перед этим он смог выдавить из себя что-нибудь стоящее… Каждый день Хеннинг проводил в этом кабинете по несколько часов. Потягивал чай и смотрел на мигающий курсор на экране. Нужные слова были где-то здесь, рядом. Хеннинг всю жизнь прожил со словами, и они не должны были его чураться, но, похоже, насмехались над ним.

Хеннинг взял чашку и встал у окна, глядя на бурное море снаружи. Летом оно выглядело как на рекламе пива «Приппс блюа» – голубое небо и сверкающие на солнце скалы из розового гранита, парусники, быстро скользящие по воде во всех направлениях… Но сейчас, в октябре, море обрушивалось на скалы так, словно хотело потопить крохотный остров. Природа, не смущаясь, демонстрировала свою силу, и такой она нравилась Хеннингу больше. Он сжал чашку в ладони, проклиная судьбу.

Он должен что-нибудь написать. Этот остров – идеальное место для творчества. За спиной Хеннинга – большой письменный стол возле панорамного окна, и сам он как герой Ингмара Бергмана в вихре первозданной творческой стихии. Но ничего не приходило. Абсолютно ничего.

Осторожный стук в дверь заставил Хеннинга вздрогнуть.

– Да?

Это получилось резче, чем он рассчитывал.

– Извини, папа, мальчики хотят, чтобы ты им кое в чем помог.

Лицо Хеннинга смягчилось. Он не терпел, когда его беспокоили во время работы, но внуки – другое дело.

– Входите, входите…

Дверь открылась. Перед ним стоял Петер с сыновьями. Хеннинг жестом пригласил их приблизиться и потеплел окончательно, когда лица Макса и Вильяма зарделись при виде его улыбки.

Хеннинг не принимал особо активного участия в воспитании Петера и Рикарда – так было принято в то время. Но с Максом и Вильямом все иначе, и Хеннинг должен дать им то, чего не досталось в полной мере его сыновьям.

– Помоги нам выбрать галстуки, дедушка.

Макс, старший и не по годам серьезный, протянул три галстука. В руке Вильяма – вечного неслуха с торчащими в разные стороны волосами – было столько же. У него только что выпали три зуба, поэтому Вильям сильно шепелявил, повторяя за старшим братом:

– Да, дедушка. Помоги нам выбрать галстуки.

– Разумеется, я вам помогу. Галстук – важная деталь мужского туалета. И знаешь что, Вильям…

Тот прищурился на Хеннинга:

– Знаю, завтра мы будем ставить ловушки на креветок[3].

Хеннинг взъерошил ему волосы:

– Думаю, будем.

Петер широко улыбнулся отцу поверх голов мальчиков. Таким сыном можно гордиться. Мало того что он возглавлял фирму по управлению фондами, но и во всем остальном являл совершенство. Хеннинг остановил на нем взгляд. После смерти Сесилии Петер редко выглядел счастливым, но сегодня его глаза сияли.

– Ну, посмотрим… – Хеннинг вернулся к галстукам. – Для начала мне нужно знать, что ты наденешь кроме этого. К какому костюму ты подбираешь галстук? Он должен стать завершающим штрихом…

В этот момент зазвонил мобильник, и Хеннинг вздрогнул. Он всегда ставил мобильник на беззвучный