Книга По следам обречённых душ - Ласточкин

распахнулась, ударилась о стену и жалобно скрипнула, точно возмутилась наглости опоздавших. Хлопок разлетелся по аудитории и попрыгал от нижнего ряда к верхнему. Дрогнула и голографическая доска над столом преподавателя, что находился на помосте. Оконные стёкла забрюзжали, возмущаясь учинённому балагану. Короткие занавески слегка покачнулись, точно раздувшаяся девичья юбка, и поспешили прикрыть «наготу» широких окон. Не пострадали разве что портреты, развернувшаяся во всю стену карта и причудливые цветочные горшки, расставленные в углах кабинета.

Точно вихрь в аудиторию влетели брат с сестрой. Малер имел представления об этой парочке, но дружить не дружил, да и не собирался, уверенный, что так избежит лишних проблем. Хотя бы потому, что считал их для себя не самой подходящей компанией.

— Профессора нет, чудесно! — Э́льтен расслабленно выдохнул и опёрся плечом о дверной косяк. Он пытался отдышаться, вероятно, бежать пришлось со всех ног.

— Придурок! Иди на место, пока не получил пинка для скорости! — Люкса́льта протолкнула брата вперёд и вошла следом.

Академка обратила внимание на столпотворение у первой парты. Малеру вдруг захотелось сказать: «Отвернись», но вместо этого он сам отвёл взгляд от родственников.

— Любите же вы появляться эффектно! — Засмеялся Флатэс, когда брат и сестра подошли ближе.

— Это не отнять! — Хохотнул Э́льтен. — Но будь здесь профессор вся эффектность проявлялась бы уже у декана.

Флатэа обменялся фирменными рукопожатиями с Э́льтеном и стукнулся рёбрами кулачков с Люкса́льтой. Малер мог бы обратить на парочку больше внимания или даже захотеть подружиться, если бы не одно большое «но».

— Инги. — Лю́ксальта замахала рукой и скупо улыбнулась, едва завидев недовольного Ингелео, на лице которого появилась такая же лёгкая и почти незаметная улыбка.

— Люкс-Люкс! — ответил главный смутьян непривычно доброжелательно.

— Привет, недовольная рожа! — Глаза Эльтен, словно засверкали, пока он давил широкую улыбку. Казалось ещё немного, и от бурного энтузиазма парень улетит.

Ингелео хоть и фыркнул, но ухмыльнулся, приветствуя солнечного мальчика, коим Эльтена считали знакомые. Всё благодаря его открытости и заразительной энергии, которую тот нёс. Даже Малер чувствовал прилив позитива, когда солнечный мальчик появлялся рядом. Подобное ранее он ощущал только от закадычного друга.

Однако отщепенец не мог спокойно относиться к тому факту, что брат и сестра тесно общались с Ингелео, хоть и не до конца понимал их отношений. В голове не укладывалось, как они вообще ладили? А может, они просто его игрушки для сброса негатива? Или и правда мазохисты?

Родственники помчались за парту и уселись перед Ингелео, пока Малер провожал их взглядом. Флатэс же приветливо лыбился друзьям. Отщепенец решил игнорировать происходящее, да и не его это дело.

Академия кувелов, коридор

В круговерти студенческой суеты и весёлых разговоров, в стенах академии существовали и те учащиеся, которым было вовсе не до веселья. В моменты отчаяния такие люди до ужаса ненавидели раздающийся смех, да и в целом всех, кто мог беззаботно проводить время, маяться ерундой и шутить с друзьями. Кто им дал право так беспечно себя вести, пока другие мучаются?

К этому типу студентов относилась Кале́са Амкапи́р. В своей голове она уже успела покрыть старика, гордо идущего впереди, всеми возможными ругательствами, которые только помнила.

Кале́са уже не понимала, с какой стороны подступиться к профессору, чтобы получить желаемое. Она пробовала и так, и эдак, а упрямый дед ни в какую не хотел идти на компромисс. Разве за её старания профессор не мог сжалиться? Сжав кулаки, академка набрала воздуха в грудь и выдохнула. Попыталась успокоить нервы, а после снова нагнала упрямого преподавателя.

— Пожалуйста! Ну войдите же в моё положение, я любые конспекты и доклады сдам, да хоть индивидуальный проект! Всё-всё сделаю, правда-правда! — взмолилась Кале́са, чуть ли не хватаясь за рукав пиджака профессора.

Мужчина недовольно выдохнул и отодвинулся от студентки. От Калесы не укрылось нежелание профессора встречаться с ней взглядом, что раздражало от пят и до корней волос. Хотя о нраве и упрямстве преподавателя она много наслышана от подруги. Но подобного ожидать никак не могла.

— Мадам Амкапи́р, я всё сказал! Никаких вторых и третьих шансов. Вам и так все преподаватели всё спускают с рук: и пропуски сроков сдачи заданий, и неявки на пары. Я такого отношения к своему предмету не потерплю. Это не то, что неуважение, это бесстыдство и наглость! — Грозный ответ профессора так и норовил разрушить остатки надежды Калесы и ударить по гордости и самолюбию.

Однако она хорошо понимала, что если отступится, то о дальнейшем обучении в академии речи не пойдёт. Калеса не могла позволить допущения подобного исхода. Может это бы и не волновало так сильно, не будь на её плечах груза ответственности. Пусть академка часто забывала о нём и пренебрегала, но не считала за смертный грех, в отличие от профессора.

— Профессор Сэ́псум, пожалуйста, я правда пытаюсь исправиться. Профессора остальных предметов согласились пойти мне навстречу только, если и вы предоставите шанс! Я понимаю, что это было безответственно с моей стороны, но я хочу продолжить обучение!

Они приблизились к кабинету преподавателя; к этому моменту у Калесы сердце упало в пятки. Профессор недовольно скрючился и прошёл внутрь.

— Ваша успеваемость оставляет желать лучшего. За голову нужно браться не когда всё катится по наклонной, а в самом начале, когда есть все шансы для достижения лучших результатов. Об исходах всегда стоит думать заранее, а не надеяться, что вам дадут очередной шанс. Так что хватит за мной ходить!

— Но профессор, я правда такого больше не повторю!

Они всё продолжали спор. Если бы академка могла, то непременно огрела преподавателя чем потяжелее, но такой вольности позволить себе, к сожалению, не могла. На вошедших устремились заинтересованные взгляды. Это раздражало и нервировало ещё сильнее, так и хотелось крикнуть всем недоумкам: «Какого тебрарума вы пялитесь на меня?», но академка усилием воли сдержалась.

Профессор положил папки и книги на стол и тяжело выдохнул. Сэ́псум оценивающе посмотрел на Калесу. Она успела представить, что будет, если её отчислят, и ужаснулась, готовая завыть.

Неужто все старания пойдут прахом? Зря она что ли сторожила его у комнаты преподавателей на выходе из туалета и на каждой перемене после пар? Да академка в жизни ещё ни перед кем так не унижалась!

— Вы ведь не отстанете, да? Какая же вы настырная! Уже две недели прохода мне не даёте! Я так параноиком стану, если вы продолжите из всех щелей вылезать! — возмутился профессор, прожигая Калесу недовольным взглядом. — Ладно, если хотите получить допуск к экзамену, вам придётся сдать все работы, которые вы должны и…

У Амкапи́р появилась надежда, она успела