Книга Альтернатива - Евгений Токтаев

о несчастье распространилась среди всего войска, сразу стало понятно, что единства не сохранить. Союзные македонянам отряды эллинов, решили, что не связаны более никакими клятвами. Они немедленно покинули лагерь македонян и, разбив неподалеку свой, стали готовиться к возвращению. Среди македонян нарастала паника. Усиливалась она еще и тем, что Александр не оставил наследника, и не ясно было, кто же возглавит осиротевшее войско и страну. Ты уже знаешь, Ксантипп, что при своем воцарении, Александр железной рукой устранил всех возможных соперников, а неопасных устрашил. Он казнил новорожденного сына Клеопатры, последней жены Филиппа, убил ее дядю, Аттала, который хотел править за счет своей племянницы. Племянник Филиппа, Аминта, у которого Филипп отнял царство, принадлежащее тому по праву, молчал. Но не молчали линкестийцы, которые сами хотели стать царями за спиной Аминты. Аминту убили. Александр казнил и линкестийцев, сыновей Аэропа, Аррабея и Геромена. Их брат, Александр, тезка царя, первым именовал сына Филиппа царским титулом и вымолил себе прощение.

Был еще один сын у Филиппа, Арридей, находившийся при войске. Он был слабоумен и не годился на роль царя, но охваченная отчаянием пехота, педзетайры и гипасписты, начали выкликать его, называя царем Филиппом III. Мрачные гетайры пытались возражать, но перекричать тридцатитысячную толпу им не удалось. Послали за Арридеем, но, войдя в его палатку, нашли лишь бездыханное тело с кинжалом в груди. Ты видишь, Ксантипп, каково быть царским сыном? С рождения ты обречен царствованию или смерти и не можешь избрать своей волей иного пути. Свершителей данного злодейства так и не нашли. Все полагали тогда, что род Аргеадов пресекся окончательно и надобно искать иного кандидата. Взоры многих тотчас устремились на Александра-Линкестийца, прощенного и обласканного царем. Но тот, устрашенный ужасной судьбой Арридея, едва начались разговоры о нем, вскочил на коня и погнал его к побережью. Переправившись через Геллеспонт, он отправился к Антипатру, на дочери которого был женат, в надежде на то, что регент Македонии не тронет своего зятя.

Дабы избежать катастрофы, Филота, сын Пармениона, командир гетайров, созвал собрание войска, на котором выступил с речью. Он напомнил воинам о древнем, всегда соблюдавшемся обычае, согласно которому любой македонский царь не мог таковым называться без одобрения войска. «Аргеадов нет более, — говорил он, — зачем же искать царя среди знатных, но ничем не проявивших себя людей? Выберем же царя среди мудрых и прославленных полководцев! Пусть царем будет тот, кому вы доверяете безраздельно и кто никогда не подводил вас на поле брани». Тогда то там, то тут начали раздаваться крики: «Парменион! Парменион!», слившиеся в тысячеголосый хор. Пожилой полководец был поднят на щитах и провозглашен царем Македонии.

Не все согласились с таким решением. Многие, большей частью молодые друзья Александра, его сверстники, среди которых было немало чужестранцев, отринули выбор войска, и перешли к эллинам, снявшимся с лагеря и отправившимся по своим домам. Значительная часть войсковой казны исчезла. Говорили, что ее по наущению Птолемея захватил Гарпал, один из друзей покойного царя. Он сам, а так же Неарх, Леоннат и Селевк, выбрали вожаками своих более старших товарищей: Птолемея и одноглазого Антигона, прозванного Циклопом. На некоторое время они сошли со сцены, на которой только еще начиналась трагедия.

Иные в отчаянии покончили с собой. В их числе был ближайший друг царя, Гефестион. Он не видел больше смысла в существовании и бросился на меч. Его примеру последовал Клит, неустанно винивший себя в смерти Александра.

Выбрав нового царя, македоняне двинулись обратно к Геллеспонту. Менее десяти дней прошло, пока ужасная весть достигла Пеллы. Безутешная мать, Олимпиада, тем не менее вовсе не обезумела от горя, как все ожидали. Властная и жестокая царица быстро рассудила, что оставаться в Македонии ей очень опасно и бежала на свою родину, в Эпир. Там она послала гонца к своему брату, Александру Молосскому, воевавшему с италийцами на стороне греческих колоний. Она призывала его вернуться и помочь ей в борьбе за македонский престол. Однако эпирский царь не внял ее просьбам.

Антипатр, узнав о случившемся, решительно навел порядок в оставленных ему царем войсках и объявил, что не сложит с себя власть над Македонией, поскольку ее завещал ему Александр и только он может ее забрать. Пармениона Антипатр объявил изменником и выступил с войском ему навстречу.

Почти одновременно узнали о смерти царя и в Афинах. Ты спросишь меня, Ксантипп, как наши соотечественники восприняли эту весть? Ни афиняне, ни граждане других полисов не стразу поверили гонцу. Все помнили ужасную участь, постигшую Фивы. Но гонцы все прибывали, и очень скоро не осталось сомнений в правдивости их слов. Демосфен вновь облачился в нарядные одежды и призывал народ праздновать. Ты знаешь, Ксантипп, что я никогда не одобрял столь бурного проявления чувств по случаю смерти врага, но все же я афинянин и мне легко понять Демосфена. Быстрее всего отреагировали спартанцы. Их царь, Агис III немедленно созвал всеэллинское собрание в Коринфе и представители многих полисов тотчас выехали туда. Агис и вторивший ему Демосфен (к своему изумлению уступивший здесь первенство в поносительстве македонян) призывали эллинов объединиться, как в годы персидской опасности, чтобы раз и навсегда покончить с Македонией, низведя ее вновь до состояния варваров, откуда вырвал страну Филипп.

Агис заявил, что подобно Леониду, славному герою прошлого, он покажет пример всем грекам и с передовым отрядом немедленно выступит и займет Фермопилы, чтобы македоняне уже не смогли застать греков врасплох.

Так он и поступил. Тем временем, пока эллины спешно собирали ополчения, усиливаясь своими согражданами, возвращающимися из бесславного азиатского похода, армии Антипатра и Пармениона сошлись возле города Амфиполя.

Македоняне Пармениона пребывали в мрачном унынии, каждый день все больше их дезертировало, не желая сражаться с соотечественниками. Немногим тверже была решимость воинов Антипатра. Однако битве все же суждено было состояться.

Войска развернулись друг напротив друга. Филота на правом фланге возглавлял гетайров, число которых изрядно сократилось. В центре, во главе фаланги стоял сам Парменион, левый фланг возглавил его второй сын, Никанор.

Против Филоты стоял Александр-Линкестиец, фалангу Антипатра возглавил его сын Кассандр, сам же Антипатр встал с сильнейшей конницей против Никанора.

Битва началась атакой Филоты. Гетайры вломились в левый фланг неприятеля, но их боевой запал был уже не так силен, как прежде, и атака захлебнулась. Филота не смог согнуть Линкестийца и увяз. Антипатр же, легко сокрушил Никанора и погнал его. Сошедшиеся в центре поля педзетайры обеих армий долго и безрезультатно давили друг друга длинными сариссами, но все же антипатровы воины начали одолевать и те,