Книга Красная машина.Юниор.–3 - Павел Барчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но я все равно успел заметить удивлённый и слегка настороженный взгляд пацана. Наверное, в одном моем слове «сука», которое он услышал, было слишком много ненависти. А я сейчас реально их всех ненавижу. Соперников, имею в виду. Они мешают мне. Но в этом и есть суть игры. Да и ненависть эта хорошая. Спортивная. Без истерики и лишних эмоций.
Тем более, их тренер, походу, велел под любым предлогом избавиться от неудобного противника, который постоянно мешается по ногами. То есть от меня. Цепляют при каждой возможности. Или вообще в наглую. Правда, и я ни хрена не упускаю шансов. Скажем так, товарищеская встреча при моем участии заиграла новыми красками.
Второй период, вообще, начался слишком активно. И дело не только в словах Степана Аркадьевича. Хотя, отчитал он нас знатно. Просто после перерыва, благодаря наставлениям тренера, мы все вышли обратно на лёд с определенным настроем. Если парни чисто за победой ради амбиций и, соответственно, ради репутации школы, я — за победой ради победы. Как и Симонов. У нас с ним это не просто игра. Это — типа, бой. Маленькая, локальная война, в которой мы сводим личные счеты.
Судья немного прихерел, мне кажется, от темпа игры, на который мы вдруг резко перешли. Товарищеский матч неожиданно превратился в самое настоящее противостояние. Накал рос гигантскими скачками, все сильнее и сильнее набирая обороты. Будто на кону гораздо больше, чем принцип или честь команды. В первую очередь, эта волна шла от нас с Симоновым. А хоккей, как ни крути, игра командная. Парочка человек вполне способны зарядить всех остальных.
Впрочем, для меня так и есть. Для меня все это слишком много значит. Видимо, противник мой настрой понял и оценил, а потому начал уделять много внимания мне персоне, стараясь вывести меня из действующего состава.
Я во втором периоде ухитрялся быть везде. Просто чертов супермен. При этом, на передачи больше не жадничал. Не было того, что раньше, когда тренер гонял меня за самовлюбленное отношение к игре. За то, что я постоянно тянул одеяло на себя.
А еще, вспомнил, что пацаны из команды соперника, которые сейчас пытаются изменить счёт в свою пользу, приучены к другому хоккею. Не к тому, который знаю лично я. И речь в данном случае не о Славике. Именно я. Они не играют жестко. Для них все более правильно, по-честному. Школа не та. Нет, силовые приемы никто не отменял. Это понятно. Хоккей — это хоккей. Тут неизбежны столкновения и самые настоящий схватки за возможность владеть шайбой. Но они не пользуются этим в полном объёме, потому что их учили иначе. А я могу. Я то знаю, как можно добавить жёсткости в игру. Правда, без фанатизма и без перекосов, а то огребу опять от тренера. Сначала — от судьи, который выпишет мне штрафной, а потом уже от Степана Аркадьевича. Причем, не знаю, что хуже. Соответственно, за каждую малейшую возможность я реально бился. Поэтому, к середине второго периода, большая часть стычек случалась именно там, где находился я. Тем более, тренер противник тоже сообразил, кто особо неудобный элемент на льду.
— Нормально? Как ты? Сильно приложил?– Ко мне подкатился Спиридонов. — Врач нужен?
— Не. Нормально. Цел. — Я уже встал на ноги. Шум в башке пропал. И нос цел, слава богу. Не то, чтоб я сильно переживаю за свой профиль, но впоавлять не хотелось бы. А кровь –видимо, чисто прикусил щеку в момент удара. Или какая-то такая хрень. Ерунда. Уж это точно мелочи.
— Глянь, «матрас» тоже заметил грубость. — Спиридонов посмотрел в сторону судьи. — Отправил на штрафную седьмого. Аккуратнее давай, ты чего-то сегодня в ударе. В прямом смысле. И это… Гляди там, пятый оборзел совсем. Всегда клюшкой цепляет. Имей в виду. Они, как с цепи сорвались. Да и ты тоже. Давай. Погнали. У них смена.
Толик выпалил все на одном дыхании, залпом и без остановки, а затем рванул к средней зоне. Я — следом за ним. У меня есть цель и точно сейчас не время тормозить. Даже если мне выбьют все зубы, сломают нос, челюсть, руку или ногу, один хрен буду играть. Хватит упущенных шансов. Тем более, когда они упущены по моей же глупости.
Матч настолько захватил всех, что даже Сергей Николаевич, обычно спокойный и уравновешенный, не остался в стороне. Выбрал момент и успел дать мне пару наставлений. Лично мне. Кстати, достаточно дельных. Хотя, уж тут точно удивляться нечему. Когда тренер говорил со Степаном Аркадьевичем, я заметил в их разговоре интонации взаимного уважения. А это не просто случай, когда беседуют два товарища. Это был диалог двух профессионалов, не смотря на то, что они реально, судя по всему, друзья.
— Сразу открываешься под третьего. Семерка будет отжимать правого защитника. Левого сам обойдешь. Если пойдёт в центр, ты щелчок свой делай из-под него, чтоб вратарь не видел. И не забывай. Показал влево, ушел вправо, положил корпус, забил. Понял? Давай, Славик. Давай!
Он хлопнул меня по плечу и отошел обратно к Степану Аркадьевичу. Оба тренера стояли рядышком, наблюдая за игрой. Изредка они тихо переговаривались, наклоняясь головами друг к другу. Не знаю, что именно обсуждали. Может, игру. Может, меня. Я в их сторону лишний раз не смотрел. Некогда.
Симонов, кстати, похоже, одумался. Его поведение сильно изменилось по сравнению с тем, что было прежде. Вернее, не одумался, конечно. Зря я уж так-то товарищу своему бывшему польстил. Не самое подходящее слово в данной ситуации. Я Леху знаю хорошо. Весь его вид говорил о том, что с гораздо большим удовольствием он бы снял перчатки, взял клюшку и лупил бы меня ею по башке, пока вся злость не выйдет. Но на льду больше своих настоящих эмоций Леха не показывал. Все-таки Симонов далеко не дурак. Это факт известный. Гнида, как выяснилось, но не дурак.
Мое звено работало слаженно, будто четкий, проверенный механизм. И это было не тяжело, на самом деле. С Симоновым мы чертову кучу времени провели рядом. С детства, можно сказать, в команде были бок о бок. В одном звене. Ну, ладно, не совсем мы. Славик был. Он дружил с Лехой достаточно долго. Прислушивался к нему. Но это уже не важно — я или Славик. Чем больше проходит времени, тем увереннее мое
