Книга Ратник - Олег Валентинович Ковальчук

видела. Сначала планировалось подшутить так над учительницей химии, но решили пожалеть старушку.

Он очень отчётливо вспомнил учебники истории, причём с такой подробностью, с которой он просто не мог их помнить. Он ведь их пролистывал абы как, чтобы родители не ругались за то, что Ярослав не делает уроки. А сейчас вон до каждой складочки вспомнил, что из себя представляли те учебники.

Потом одиннадцатый класс и момент, когда он, придя из школы домой, увидел заплаканную мать. И страшную правду, которая перечеркнула его жизнь, поставив всё вверх дном, заставив разом повзрослеть. Его первый поцелуй, выпускной и Машку, что он уже успел забыть после окончания школы. Новую девушку и новую любовь.

И всё это с такой поразительной точностью приносилось в его голове, что он не мог поверить, в происходящее. Он будто заново прожил свою прежнюю жизнь от и до.

Наконец, состояние «ватности» его отпустило, и парень обессиленно упал на пол, пытаясь осознать, что же это сейчас было.

Зелёной пыли вокруг больше не было. Ярослав вполне спокойно и нормально дышал. Скелет по-прежнему висел, опустив голову на грудь.

— Привидится же такое, — пробормотал Соколов. — Видимо, воздух здесь совсем спёртый. Вот и надышался, теперь галлюцинации меня одолевают.

— Нет, Ярослав, сын Владимира, потомок сокола, — услышал вдруг он гулкий голос. — Не галлюцинации.

Ярослав подпрыгнул и принялся озираться по сторонам, пытаясь понять, откуда доносился этот голос.

— Да уж, долго я спал. Думал, не смогли меня обвести вокруг пальца демонопоклонники, а нет же, добились своего, окаянные. Больше тысячи лет пробыл я здесь.

— Кто это говорит? — воскликнул Ярослав. — А ну-ка, покажись! Хорош тебе, Мишка, это ты, что ли шутить вздумал?

— Да не гоношись ты, парень, присядь лучше. Хотя садиться здесь некуда, стол тебя вряд ли выдержит. Так вот лучше на пол и садись. А мне подумать надо. Только сбегать не вздумай.

Ярослав вдруг понял, что света в помещении становится меньше. Он обернулся к стене, туда, где был лаз, через который попал в это помещение, и с ужасом увидел, как камни взмывают в воздух прямо с пола и закупоривают отверстие. Он было дёрнулся, но голос его снова осадил:

— Сиди, я сказал. Мне подумать надо. А когда я думаю, бываю рассеянным. Вдруг ты решишь сбежать, а я не замечу. Но не переживай, долго думать я не стану.

— О чём думать? — спросил Ярик. — Что вам вообще от меня нужно?

— Что мне нужно? Да уже, пожалуй, ничего, — ответил голос.

Ярослав взглянул на скелет. Он был уверен, что именно тот с ним разговаривает, как бы странно это не воспринималось.

— Когда-то хотел многого, — пронёсся раскатистый голос по подземелью. — И даже, будучи здесь, в своём узилище, какое-то время тоже чего-то ждал. Ну, это пока по моим венам ещё текла кровь, а мысли были полны гнева и жажды мести. Потом подуспокоился, стал философски к своему заключению относиться. А потом и вовсе перестал что-либо желать. Знаешь ли, мёртвые скелеты ничего не жаждут и не чувствуют. Ни тепла, ни любви, только стылость да холод наш удел. Поэтому мне давно уже нечего хотеть. Однако вот увидел я, к чему Русь пришла, какой она стала. Вот теперь обуяли меня разные чувства: и тоска, и грусть, и радость тоже есть, но по большей части досада, что многое мои потомки упустили. Что тварей волшебных по лесам не бродит, что перестали стариков чтить, и что поддались хитрым словам заморских демонов. А что вот с этим делать теперь, я не знаю. С одной стороны, время прошло, всё упущено и новый мир построен. Исправить что-то я точно не смогу. Как говорят ваши старики: если бы молодость знала, а старость могла. Если бы я знал, когда был молодым, что будет дальше, не допустил бы я такого. А сейчас, когда я знаю прежнюю жизнь и вижу новую, я уже просто ничего не могу изменить. На что способен мёртвый скелет? Да ни на что. А вот ты, — он вдруг посмотрел на меня, — ты молод, и кое-что ведаешь. Да и я многое могу тебе поведать. Глядишь, как-то иначе мир повернётся. Старые знания, они, может быть, и устарели, да вот только они по-прежнему лежат в основе всего кирпичиками. И если эту основу забыть, всё, что на этой основе стоит, просто рухнет. Без фундамента стены долго не простоят. Тебе ли этого не знать? Хоть ты и недоучка. Значит так тому и быть…

Ярослав слушал эту речь, как загипнотизированный. Эти слова разливались по комнате, резонировали, заставляя всё его тело откликаться на каждый звук таинственного голоса. Он слушал, а в этот момент внутри него что-то разгоралось. Видимо, та энергия, которую он умудрился вдохнуть всю без остатка, всё глубже проникала в клетки его тела.

«Интересно, это не смертельно?» — вдруг подумал он. — «Мне бы не хотелось умирать в таком раннем возрасте. Вдруг я заразился какой-то древней болезнью и сейчас просто валяюсь, и мне это всё мерещится. А всё происходящее, это последнее мгновение жизни, что проносится передо мной».

Соколов где-то читал о том, что перед смертью перед глазами людей проносится вся их жизнь. Вроде пока что всё сходится.

«Вот сейчас я последний дух испущу, и эти галлюцинации тоже прекратятся».

Тем временем ощущение, что внутри него пылает огонь никуда не проходило, будто в груди разгорался настоящий пожар. Его сердце колотилось всё чаще, разгоняя по венам кровь. Он вдруг почувствовал, что стал чуточку сильнее. Да нет, не чуточку. В его жилах таится огромная мощь. Его мышцы способны крушить скалы.

Он вдруг увидел то что всегда мог, но не знал как. Разум Ярослава способен смотреть сквозь века и создавать удивительную волшбу. Он ведает о великих тайнах. Он знает сильных магов, ящеров, богов, змеев, лесных тварей и лесных хозяев, и самого морского царя. Да не только их… Или он всё это знал когда-то? И ведь когда-то с ним считались. Или не с ним, с кем-то другим, чью память он сейчас видит?

Парень вдруг понял, что всё это ощущение безграничной власти, охватившее его, было лишь отголоском, эхом от чужого воспоминания. Лёгким видением, что посещают людей перед самым рассветом.

Он — Ярослав Владимирович Соколов, обычный 19-летний