Книга Правитель Крита - Александр Васильевич Коротков

вопросы требовали непосредственного внимания Правителя.

Армия. Торговля. Налоги. Земельные споры. Поддержка мелких и не очень землепашцев. Все требовали моего сиятельного внимания и немедленного решения вопросов. В какой-то момент я не выдержал и поручил два задания первостепенной важности.

Первое было адресовано Николаю. И состояло оно в том, чтобы в максимально сжатые сроки продумать концепцию Министерств, которые тут были не в ходу. Понимая, что у меня нет нужных кандидатур или знакомств, я выдал Николаю карт-бланш в поиске подходящих людей, разрешая привлекать и свата и брата, но с одним жестким условием — отвечать за эффективность их работы Приближенный будет собственной головой. Кажется, угроза прозвучала куда серьезнее, чем я думал, потому что Наместник Кидонии и новоявленный премьер-министр как-то подозрительно взбледнул и заверил, что все сделает в лучшем виде.

А вот второе указание получили Анатол с Богомолом. Ребята уже давно грезили созданием чего-то вроде культа своего Господина, то есть меня. Так что я, помятуя о том, чьи убийцы недавно нанесли мне визит, безо всяких зазрений совести вышиб жрецов из храма Ареса и отдал его своим парням под храм-академию-молельню или что они там удумают. Опять же с жестким условием — привести ко мне достойных последователей, из которых можно сделать Приближенных.

Удивительно, но единственное возражение последовало только от осторожного Николая, который опасался гнева бога войны. Я же эту гниду чествовать не собирался, так что возражения отмел. К тому же Нестор поведал, что на Крите Арес особым почетом никогда не пользовался.

— У нас тут не Спарта с их помешанными на войне людишками. — Вот и все, что сказал начальник тайной канцелярии.

Видя, с каким энтузиазмом подчиненные взялись за выполнение поручений своего Правителя, я позволил себе выходной. Царь я, в конце концов, или не царь? Еще накануне договорился с Менисом о визите в Обитель, так что, подхватив рогатого проказника на кухне, вытащил на свет божий.

Теперь, когда демоны в Кидонии перевелись, я больше не видел смысла мурыжить девушку и сына в глухом лесу. И причин на это было несколько.

Во-первых, видеть пацана я хотел чем чаще, тем лучше. А мотаться каждый раз по Пьяным путям — сомнительное удовольствие, да и времени на это не напасешься.

Во-вторых, будь Обитель хоть трижды безопасным местом, мне как то спокойнее, если сын будет находиться от меня в непосредственной близости, особенно после того, как демоны на Крите перевелись.

Ну и в-третьих, сатир наотрез отказывался показывать путь кому бы то ни было, кроме меня. При этом регулярно забывал доставить туда вещи первой необходимости, за что уже пару раз получил по рогам от Лии, но вставать на путь исправления не собирался.

Так что я присмотрел хороший дом неподалеку от дворца. Раньше он принадлежал одному из Приближенных Пиролата, а теперь пустовал и отошел на баланс государства. То есть мне. Недавно я излазил его вдоль и поперек, нашел парочку потайных ходов и скрытых ниш, но не обнаружил ничего опасного.

— Слушай, Менис, я все забывал спросить. А какого хрена ты так сильно удивился, когда узнал, что Лиа родила сына?

Козлик посмотрел на меня как на идиота:

— Ты чеее, паря, блаженный что ли? У кровососов же только дочери рождаются!

— А я сейчас не об этом. Когда ребенок родился, я тебя четко просил не сводить с них глаз. Приносить все, что потребуется. И ты за это время не заметил пиписку у него между ног?

Сатир стрельнул глазами по сторонам:

— Больно мне надо — чужие стручки разглядывать…

— Менис! Ты что, твою мать, толком там не появлялся?

— Не смотри на меня так! Твоя баба сама сказала, что я ей нее нужен! Сказала оставлять все у дверей и валить на все четыре стороны!

Я покачал головой. Оба в своем репертуаре. Не то чтобы из сатира был какой-то знатный защитник, но, в случае чего он мог хотя бы позвать на помощь… Ну ладно, хвала всем богам, обошлось без неприятных сюрпризов.

Да ладно тебе, Милан. Я бы испугался гораздо больше, если бы наш козлорогий друг взвалил на себя роль няньки. Тогда точно стоило бы подготовиться к концу света. А так… Любая Обитель находится под защитой Диониса. Он, хоть и не самый воинственный бог… Вернее, совсем невоинственный, но все таки олимпиец.

В этот раз я решил отказаться от вина. Конечно, будучи во хмеле, проход по Пьяным путям дается намного легче, но как-то несолидно, если Правитель будет разгуливать по городу в нетрезвом виде. Поэтому несколько секунд бешеной круговерти вновь заставили меня вспомнить, что я съел с утра и так ли мне дорог завтрак.

И только немного придя в себя, я понял — что-то не то. Та же самая опушка, тот же лес, те же птахи щебечут вокруг да летают упитанные шмели. Только где, мать вашу, дом!?

Я повернулся за разъяснениями к сатиру, но тот меня словно не видел. Донельзя округлившимися глазами глядел на меня, а затем и вовсе бухнулся на колени:

— Господин! Проститее!

Я озадаченно почесал затылок. Что это с ним? Резко протрезвел?

— Менис, ты это… Просто скажи, где дом?

— Он сказал это не тебе.

Я резко обернулся, услышав позади звонкий насмешливый голос. Перед нами стоял высокий, атлетично сложенный молодой парень, примерно ровесник Димитра. Из всей одежды только открытые сандалии, широкая набедренная повязка и перекинутый через плечо хитон цвета спелого красного винограда. Самыми чудными оказались волосы — темно-русые, густо переплетенные с виноградной лозой и небольшими спелыми ягодами.

— Встань, мой Виночерпий. Тебе нечего стыдиться. Я доволен тем, что ты позволил невинному ребенку родиться в Обители.

Может, иногда я и бываю большим тугодумом, но здесь не потребовалось много ума, чтобы понять, кто явился на безымянную лесную опушку.

— Эээ…

Начал было я, не понимая, как вести себя с этим существом, но Дионис лишь чуть досадливо поморщился и небрежно махнул рукой:

— Не утруждайся, смертный. Меня нисколько не привлекает, когда мне бьют поклоны или восхваляют в песнях. Я ведь бог виноделия, не забыл?

— Тогда чем обязан?

Я быстро взял себя в руки. Выглядел парень вполне дружелюбно, несмотря на искорки безудержного, граничащего с безумием веселья в глазах. Казалось, что вот сейчас он достанет бутыль с вином, хорошенько приложится, а затем пустится в пляс.

— Решил своими глазами посмотреть на человека, привлекшего к себе столь много внимания моего отца.

— И как впечатления?

— Неоднозначные, скажу я тебе. Мой тупоголовый воинственный братец мечтает намотать твои кишки на свое копье,