Книга Кузька и другие сказки и сказочные повести - Татьяна Ивановна Александрова

добавила Ляля Розовая.

— Он грубо разговаривает с машиной, когда её чинит, — сказала Ляля Голубая.

— И особенно, когда она не заводится, — сообщила Ляля Розовая.

— И нам он сколько раз говорил: «Не мешайте!» Разве это вежливо? — спросила Ляля Голубая. — А ведь мы советовали ему, как чинить машину!

— А он говорит: «Не суйте нос не в своё дело!» По-моему, он просто хулиган, — добавила Ляля Розовая.

А в это самое время Ваньке-Встаньке снилось, будто Обезьянка щекочет его всеми двадцатью пальцами. Он хихикнул, крикнул зычным голосом: «А ну, кыш отсюда!» — И открыл глаза.

— Привет, пингвины! Добрый день, Лялечки! А где Обезьянка?

— Обезьянка, — в один голос сообщили Ляля Голубая и Ляля Розовая, — ворует груши у Матрёшек!

— Неправда! — сказал Ванька-Встанька. — А кто меня щекотал?

Умный Пингвин понял, в чём дело, и перестал сердиться. Все побежали в сад к Матрёшкам. Обезьянка сидела у груды золотистых фруктов и ела самую большую грушу.

— Я сказала Матрёшкам: «Давайте я вам наворую ваших груш! Вы же сами по деревьям лазать не умеете!»

Приглашение

Ляля Голубая и Ляля Розовая решили пригласить к себе гостей.

— Бобика звать не будем! — сказала Ляля Голубая. — Он вчера на меня лаял.

— И Обезьянку не будем! — сказала Ляля Розовая. — Она дразнится.

— Лошадка копытами наш ковёр истопчет. — Ляля Голубая поглядела на пол.

— Подъёмный кран, чего доброго, заденет люстру. — Ляля Розовая задумчиво поглядела на потолок.

— Матрёшки такие шумные, голова болит от их песен. И можно ли так ярко наряжаться? Глаза устают на них смотреть, — рассуждала Ляля Голубая.

— И Курице у нас делать нечего. Цыплят уйма, писк, суматоха! И разговоры только о цыплятах да про цыплят, умрёшь со скуки! — зевнула Ляля Розовая.

— А у Пингвина слишком серьёзные разговоры. Правда, Пингвин — птица умная. Но ведь мы не научные работники, чтобы всё время учёные разговоры вести, — зевнула Ляля Голубая.

Обе замолчали, думая, кого ещё позвать в гости.

— Медведь много ест, на него не напасёшься… — вздохнула Ляля Розовая.

— Катю? Она нам не подруга, слишком мала… — вздохнула Ляля Голубая.

— Совсем некого звать в гости! — ахнули обе куклы. — Бедные мы, бедные!

Новая мода

Ляля Голубая и Ляля Розовая рано утром стояли на крыльце пингвиньего дома и разговаривали. С кем разговаривали, было слышно, но не видно.

— Ваш папочка ещё спит? — спросила Ляля Голубая.

— Сейчас сбегаем посмотрим! — пропищал из-за двери Пинг или Кинг. — Спит! Укрылся одеяльцем и спит.

— А он скоро проснётся? — спросила Ляля Розовая.

— Папочка сказал, что после такой поездки будет спать целый год! — с гордостью ответил Кинг или Пинг.

— И ещё целый месяц! — добавил Пинг или Кинг.

— И ещё весь день! — пропищали пингвинята в один голос. — И ещё целых полчаса!

— Говорят, вы вчера ездили в другой игрушечный город? — спросила Ляля Голубая.

— В большой город? — добавила Ляля Розовая.

— В самый-пресамый большой город! — ответили пингвинята.

— Деточки, а вы не заметили, что там носят? — спросила Ляля Голубая.

— Нам интересно, что носят в большом городе, — добавила Ляля Розовая.

— Чемоданчики носят, свёртки, сумки, — припомнил Пинг или Кинг.

— Маленьких пингвинчиков, когда они устанут, — добавил Кинг или Пинг.

— Фу, какие глупые! — рассердилась Ляля Голубая.

— У такого умного отца такие глупые дети! — добавила Ляля Розовая. — Мы спрашиваем: какие платья там носят? Например, короткие или длинные?

— Короткие и длинные! — пискнули перепуганные Пинг и Кинг.

— Разноцветные или однотонные? С оборочками или бантиками?

— Разноцветные с оборочками! Однотонные с бантиками! — подхватили пингвинята.

— С кармашками? — уже не так сердито спросила Ляля Голубая.

— С кармашками! А в кармашках конфеты!

— Мы не о том спрашиваем, — сказала Ляля Розовая. — Вверху кармашки или внизу?

За дверью что-то упало. Один голос жалобно запищал, а другой радостно завопил:

— Вверх кармашками и вверх тормашками!

— Как это — вверх тормашками? — рассердилась Ляля Голубая. — Говорите толком! Вот глупые! Наизнанку, что ли?

— Наизнанку! — испуганно ответили пингвинята.

— Платья наизнанку? — изумилась Ляля Розовая.

— Платья наизнанку! — подхватили пингвинята.

— Странно, — сказала Ляля Голубая. — Это что же? Новая мода?

— Новая мода! — испуганно пискнули пингвинята.

— А пальто? А туфли? А шапочки? Неужели всё шиворот-навыворот? — спросила Ляля Розовая.

— Всё-всё шиворот-навыворот! — обрадовались пингвинята, и за дверью снова что-то упало.

— Какая хорошая новая мода! — радовалась Ляля Голубая по дороге домой. — Главное, ни шить, ни покупать ничего не надо!

— Вывернула наизнанку, надела шиворот-навыворот и пошла! — восхищалась Ляля Розовая. — Сейчас нарядимся по новой моде — вот все ахнут!

Прибежали домой, нарядились по новой моде и важно пошли по улице. Вот все ахнули!

Обезьянка заболела

Обезьянка заболела. Прыгала то на одной лапке, то на другой, то на третьей, то на четвёртой. Одну лапку занозила, другую оцарапала, третью прищемила, четвёртую ушибла. Лежит, бедная, все лапки забинтованы, и плачет:

— Ой! Зачем у меня четыре лапки? Одна болит, другая ноет, третья не движется, четвёртая чешется. Ой-ой-ой!

Навестили больную Матрёшки, покормили с ложки. Она и забыла, что лапки болят. Потом Пингвин читал ей книгу. Пингвинята тоже слушали и смотрели картинки. Опять Обезьянка забыла про болезнь.

Но вот пришли Ляля Голубая и Ляля Розовая.

— Я ж тебе говорила: не прыгай! — сказала Ляля Голубая. — Вот и допрыгалась.

— И я тебе сколько раз говорила: не бегай! Вот и добегалась! — добавила Ляля Розовая.

— Вот у нас ручки не болят и ножки целы, гуляем себе и гуляем, — сказала Ляля Голубая.

Обезьянка сразу вспомнила, что у неё болят лапки.

— Плакать нечего: мы тебе правду говорим, — сказала Ляля Розовая, и обе куклы ушли.

Лапки у Обезьянки совсем разболелись. Но пришла маленькая Катя и осторожно нарисовала на каждой забинтованной лапке смешную рожицу. Глянет Обезьянка на больные лапки — и давай смеяться! Лапки скоро зажили, но Обезьянка не хотела снимать бинты: уж очень смешные рожицы были на них нарисованы.

Кто закрыл окно

Ночью была гроза. Ляля Голубая и Ляля Розовая забились под одеяла и дрожали от страха. Вдруг ветер распахнул окно. Гром стал ещё слышней, молнии ещё страшней, дождь барабанил уже не по стеклу, а по столу.

— Ой, как холодно! Ой, как страшно! Закрой сейчас же окно! — кричала Ляля Голубая.

— Сама закрывай! Я боюсь! — хныкала Ляля Розовая.

— Закрывай сейчас же, кому говорят! Трусиха несчастная!

— Сама трусиха! Сама закрывай! И не кричи на меня, пожалуйста!

Тут кто-то зашлёпал по лужам, закрыл окно и ушёл. Дождь шумел уже не так сильно, гром гремел не так громко, в доме стало теплей.

— Наверное, Ванька-Встанька закрыл окно, — сказала Ляля Голубая. — Он хороший.