Книга Зомби, ушки и рок-н-ролл... - владас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бесцельно бродящий по мосту зомби дёрнулся и упал, а через пару секунд до меня дошёл звук одиночного выстрела. А так как с моей высоты было видно весь мост и никого из живых на нём не наблюдалось, то и вывод напрашивался сам собой ‒ кто-то развлекается отстрелом недомертвечины на большом расстоянии. Я прикинул позицию, с которой прилетела пуля. Судя по направлению, в котором разлетелись ошмётки плоти зомби, да по направлению падения самого тела, снайпер засел где-то на пятиэтажке на другой стороне моста. Хорошая новость: меня он не может видеть, ведь я минимум на пять этажей выше и нахожусь в тени в помещении. Плохая новость: с его позиции простреливается абсолютно весь мост, что затрудняет путь на другой берег.
Есть, конечно, вариант, что меня не застрелят, если заметят, но это очень спорно. Пока во внешности зомби нет особых отличий от людей, а потому меня запросто могут убить по ошибке. А могут и по приколу.
От размышлений меня отвлёк громкий женский крик с лестничной площадки, который даже не думал обрываться ни через пять секунд, ни через десять. Во мне же боролись два противоречивых чувства. И если первое толкало спасти попавшую в беду даму, то второе советовало запираться на все замки и раскладываться на ночёвку, потому что на этот крик сейчас сбегутся все окрестные зомбаки. И я был склонен прислушиваться именно ко второму голосу, потому как в условиях тотального геноцида балласт в виде женщины может стать смертельным. Однако приятнее слушать крики боли от этого знания не становилось.
Сжав зубы, я прислушивался к творящемуся парой этажей ниже балагану. Крик оборвался булькающим хрипением, и стали слышны рычание и урчание зомби пополам с хрустом костей. Я всегда был крепок желудком, но тут даже мне слегка поплохело. Так что я поставил пару стульев в проходе и вновь ушёл вглубь квартиры, лишь бы не слышать кровавого пира.
Раньше в этой квартире жил какой-то холостяк, но к моему приходу она пустовала, а у порога красочно подсыхала лужа крови, в которой валялись пара обломков костей. Семейное положение почившего хозяина легко просматривалось как в самой обстановке берлоги, так и в том творческом хаосе, который эту обстановку дополнял. Ну а холодильник, который ещё работал, "порадовал" меня бутылкой дешёвого пива и сморщенным куском имбиря. Зато в спальне я обнаружил кое-что намного интереснее, а именно хороший тесак ручной поковки. О последнем говорила не самая правильная геометрия, которая, впрочем, никак не сказывалась на функциональности оружия. А покопавшись ещё немного я и ножны сумел отыскать.
Потратив пару часов на разработку детального маршрута по карте в телефоне, я опять подошёл к двери и глянул в глазок. Лестничная клетка была пуста, а двери квартир закрыты, что давало гарантию отсутствия нападения со спины. Примерно это, в общем-то, и сподвигло меня забраться на последний этаж. Так что я застегнул найденную несколькими этажами ниже кожанку, нацепил рюкзак с добром и осторожно вышел на лестничную клетку, держа в руках тесак.
Почему я решил идти именно сейчас? Всё потому, что путь через город может занять часов семь, а это очень много, и если тратить время впустую, то рискую оказаться ночью ещё в городе. Нет, это не проблема сама по себе, но что-то мне шепчет, что делать этого не стоит.
Так что приготовившись по максимуму я начал спускаться. Девятый этаж прошёл без проблем, восьмой аналогично, а вот седьмой встретил меня инфернальной картиной разбросанных кусков потрохов, кровью, отвратительным запахом и двумя зомби, перепачканными в крови. Они стояли по разным углам и не шевелились.
Зато во мне шевельнулась обида. И не просто шевельнулась, а потянула меня к этим существам, призывая порвать их на части и накладываясь на знакомую мелодию.
Дай мне сойти с ума, ведь с безумца и спроса нет.
Дай мне хоть раз сломать этот слишком нормальный свет.
Здесь духотой гнетёт бесконечная страсть борьбы,
Воздух тягуч, как мёд, с каплей крови своей судьбы!
Скидываю рюкзак плавным движением и в прыжке пролетаю последние пять ступенек. Приземление вышло крайне удачным, и над головой проносится лапа ближайшего зомби, который заметил меня первым. Выпрямляюсь, вкладывая в восходящий удар доступную силу. Тесак дёргается, врезаясь в плоть, и едва не вырывается из руки.
Бесы, бесы все злей и злей.
Бесы, бесы в душе моей.
За правую руку хватается второй зомби и тут же в неё впивается зубами. Ощущения, словно руку зажали в тиски и продолжают их сжимать. Ногой бью в колено первого, выгибая его в обратную сторону, из-за чего мертвяк падает, и перехватываю тесак в левую руку.
Бесы к себе зовут, дразнят в зеркале день и ночь.
Тащат в заросший пруд, и не в силах никто помочь.
Сон превращая в быль, крутят "адское колесо".
С ангелов сдули пыль, подновили Христу лицо!
Удар получился смазанным и не очень сильным, но на миг ошеломил зомби, из-за чего он разжал челюсть. Резким движением отталкиваю его на шаг, вновь перебрасываю тесак в правую руку и что есть силы бью им в темя гада. С противным звуком голова лопается и мозги вываливаются на пол.
Бесы, бесы все злей и злей.
Бесы, бесы в душе моей.
Господи, я не твой ‒ ближних я не могу любить.
Трудно мне жить слугой, а хозяином мне не быть.
Дай мне сойти с ума, ведь с безумца и спроса нет.
Дай мне хоть раз сломать этот слишком нормальный свет.
В ногу вцепился первый зомби, пытаясь прокусить берцы. Ничего, конечно не получилось, но приятного всё равно мало. Удар тесака перерубил шею последнего противника, и я брезгливо стряхнул с ноги руки трупа. Подобрав рюкзак, я прихрамывая продолжил спускаться, попутно анализируя информацию.
Итак, что мы имеем по итогам первого нормального столкновения с переродившимися после почти четырёх часов наблюдения? Быстрые и сильные. Охочи до человечинки. Не умеют думать. В принципе, это всё я уже и без того знал. А что мы выяснили про себя? Убийство, оказывается, не такое сложное дело и для меня не является проблемой, как я боялся изначально. А ведь какая самая частая причина смерти второстепенных персонажей книг, аниме и фильмов? Люди просто не способны убить противника из-за банальных моральных блоков. В первые дни апокалипсиса они никак не могут расстаться с той частью цивилизованности, которая говорит о ценности чужой жизни. И это приводит к сопливым ситуациям
