Книга Это ужасное поместье - Шон Уильямс

есть ли тут кто.

– Это не одно и то же.

– Да уймись ты уже!

Держась тише и осторожнее, они поднялись на следующий этаж, выстланный роскошными мягкими коврами и пахнущий не кожей и лакированным деревом, а лавандой и краской. Сквозь обрамлённые изящными рамами окна лились солнечные лучи. На стенах висели портреты многих поколений домашних любимцев и племенного скота. Под каждым портретом была подписана кличка.

– Да сколько человек тут живёт? – потрясённо прошептал Альманах. Особняк был больше приюта и куда свободнее и просторнее. В большинстве комнат стояло всего по одной кровати, а некоторые, похоже, предназначались исключительно чтобы там одеваться, мыться или даже просто сидеть.

– А кому, по-твоему, придётся здесь везде убираться? – Этта бросила на него быстрый страдальческий взгляд. Она вся словно сдулась, как будто девочку прокололи её же собственной шпилькой. – О нет, конечно же мне, горничной.

– Не переживай. Уверен, не в одиночку.

– По крайней мере, самая подходящая работа, чтобы разведывать, – заметила девочка, стараясь во всём видеть лучшее. – Наверняка библиотека где-то здесь. Может, за потайной дверью…

Она принялась нажимать на выступы деревянных панелей и поворачивать носы статуэток. Альманах торопливо – пока Этта ничего тут не натворила – потащил её вверх по следующему пролёту лестницы к куда более маленьким и скромным комнаткам, судя по обстановке, предназначавшимся для прислуги. В каждой комнатке они увидели узкую лежанку и ещё более узкий гардероб, но Альманаху всё понравилось. Он, кажется, ни разу в жизни ещё не спал в постели один. Попозже, решил Альманах, надо забрать свои пожитки из чулана и занять какую-нибудь свободную спальню.

– Ну, сойдёт, – фыркнула Этта. Теперь, когда большинство её сестёр покинули родное гнездо, она привыкла жить одна в большой комнате. – Слушай, тебе не кажется, что тут мы уже всё осмотрели? Внизу гораздо интереснее.

– Пожалуй, – согласился Альманах, хотя был не так уж в этом уверен. Коридоры змеились вдаль, освещённые нерегулярно расположенными запылёнными световыми окошками в крыше. Где-то там, возможно, прячутся затянутые паутиной чердаки и кладовки, полные всяких древностей, а может, даже заложенная кирпичом камера, в которой когда-то держали какого-нибудь не задавшегося члена семьи…

– Отлично, потому что внизу остался по меньшей мере один коридор, который мы ещё не обследовали, и… Что это?

Оба услышали звонок одновременно – далёкий и смутный, еле различимый.

– Наверное, телефон! – Альманах вспомнил блестящий аппарат на мраморном столике в вестибюле. – Надо ответить!

– Зачем?

– Потому что лорд Найджел занят! – бросил он через плечо, уже сбегая по лестнице.

Этта признала, что ответ не лишён смысла, но последовала за мальчиком медленнее и спокойнее. Если Альманах второпях наступит себе на отвороты штанин и шлёпнется, ему же хуже.

Сбежав на первый этаж, мальчик торопливо снял трубку и только теперь понял, что не знает, как правильно произносить название своего нового дома.

– Алло! «Руина… посла… посла Осмей»… кажется.

– В самом деле? – произнёс женский голос, тёплый и полный достоинства в одно и то же время. – Ты, верно, мастер Альманах, причём изрядно запыхавшийся. Прости, что оторвала тебя от дел. Я доктор Митили. Мисс Джейкобс тоже тут?

Шорох шагов возвестил о появлении горничной.

– Да. А кто?..

– С ней я поговорю через минуту, – перебила доктор Митили. – Пока послушай меня. Продолжай обследовать особняк. Загляни в подвал, там ты найдёшь, чем себя занять. А потом поднимайся на Восточный чердак. Всё ясно?

– Я понимаю, что вы говорите, но мистер Паркер…

– Паркер слишком занят, чтобы отвлекаться на домашние мелочи. Передай трубку мисс Джейкобс.

– Я… хорошо.

– Это Этта, – сообщила девочка в трубку.

– Твоя форма у леди Симоны. В Жёлтой комнате.

– Да, а я-то гадала. Я, видите ли, привезла всего одну смену…

– Кроме того, если ты ищешь библиотеку, найди граммофон и поверни направо.

– Откуда вы?..

– Мне пора.

Раздался щелчок и разговор прервался. Этта уставилась на умолкшую трубку в руке.

– Что она тебе сказала? – спросил Альманах.

Этта замялась, не стопроцентно уверенная, что во всей этой истории с магическим нападением он ни при чём. Мало ли что он там говорит! А что, если его настоящее задание как раз в том и состоит, чтобы помешать ей отыскать источник магии и всё прочее интересное в доме?

– Сказала, где найти леди Симону, – ответила она, выпустив часть про библиотеку. – Ручаюсь, мы бы и сами уже её нашли, если б ты пустил меня туда, куда я хотела.

– Но кто такая эта доктор Митили? И откуда столько знает о доме? – Мальчик с сомнением покосился на телефон. В приюте тоже была такая штука, но воспитанникам строго-настрого запрещали даже близко к нему подходить. – Мы можем как-нибудь снова с ней поговорить?

– Проще простого. Просто позвони оператору и попроси соединить.

Она подняла трубку и повернула диск. В ухе у неё загудело, а где-то в доме зазвонил другой телефон.

– Это что, где-то над нами? – спросил Альманах, глядя на потолок.

– Кажется, да.

Этта выждала, но никто не ответил.

– Если оператор тут с нами, значит ли это, что и доктор Митили тоже?

– Может быть. Всё это очень странно.

– Угу. – Мальчик так нахмурился, что брови у него почти съехались.

Этта опустила трубку.

– Ладно, мне надо найти Жёлтую комнату, – сообщила она, гадая, что он на это ответит.

– Хорошо. А мне надо взглянуть на подвалы. Около кухни где-то должен быть люк.

От необходимости переключиться на более прозаическую задачу лицо у него прояснилось.

– Ну ладно, – сказала Этта. – Тогда увидимся за ужином. Надеюсь, он скоро. Умираю от голода!

С этими словами она повернулась и зашагала к парадной лестнице. Конечно, прислуге не подобало там ходить, но у Этты имелись свои резоны.

Уверившись, что Альманах спустился на кухню, она бросилась вниз по ступеням на первый этаж и принялась искать спрятанный где-то там граммофон.

Глава 5

В просторной холодной кладовке Альманах отыскал двустворчатый люк, а под ним пролёт широких деревянных ступеней, уводящих в непроглядную тьму.

Мальчик немножко постоял на верхней ступеньке. Зачем он это делает? Потому что доктор Митили велела. Но кто дал ей право распоряжаться? А Этте кто? Она ведёт себя так, словно знает всё, но ведь на самом-то деле понимает в происходящем ничуть не больше его, а то и меньше. Не говоря уж о том, что за руку ей его взять легче лёгкого – всё равно что вилку.

Это воспоминание смущало его чуть ли не больше всего остального. Попробуй он в приюте подержать за руку кого-нибудь из обитательниц соседнего заведения для девочек, друзья бы объявили их чуть