Книга Гуд бай, Америка! Книга 2 - Юрий Цой

и, перехватив второго зека наручниками по горлу, прикрылся им от третьего, бросившегося на меня с кулаками. Кабанчик под железными наручниками хрипел размахивая руками, а бестолковый нападавший все не мог попасть по мне. Я резко выпрямился, хрустнув позвонками своей жертвы и поднял скованные руки, отталкивая в сторону обмякшее тело. Оставшись один, урка струхнул и нырнув под матрас достал заточку с рукояткой обмотанной тряпкой.

— Попишу! — Крикнул он истерично, махнув железкой крест накрест. Я плотоядно улыбнулся и подняв полную парашу обрушил ее на опешившего «бойца» пресс-хаты. Брезгливо наступил на шею оглушенного опарашенного и сломал ему шейные позвонки. Затем проверил первого и убедился, что моя помощь ему уже не нужна. Сбежал в ад самый первый. Брезгливо обтер руки и лег на единственную койку из четырех не задетую вонючей жидкостью и стал ждать, когда за мной придут.

Кабинет Сталина.

— Докладывайте! — Настроение у вождя было не очень, и он нахмурил брови.

— Наш «сканер» не смог прочитать американца.Побои ничего не дали, как и не получилось натравить на него сокамерников. Он их просто удавил и лег спать.

— Инокентий… Что же это получается? Мы похитили гражданина Америки и применили к нему не совсем корректные формы допроса. Что будем делать? Неужели мы ошиблись?

— Возвращать его теперь нельзя. Будет такой скандал, что не отмоемся. Может с глаз долой, из сердца вон! Пусть поработает в тайге на свежем воздухе. Вдруг это все же «Странник».

— Странник… Странник явно сочувствует СССР и прислал нам информацию, которой нет в мире вообще! И думаю еще не скоро появиться. Он дал нашей стране преимущество! И если мы им не воспользуемся, то грош нам цена. А американец открытый и вся его жизнь на виду, но… слишком умный… Надо подумать.

Через два дня, в течении которых меня покормили, следователь опять принял меня тет-а-тет и невозмутимо продолжил как ни в чем не бывало.

— Мистер Каллахен. Возможно, произошла ошибка, но у нас остались сомнения. Руководство сочло предложить два варианта завершения этой ситуации. Первый — вы едете далеко в тайгу и работаете на благо нашей Родины, где-нибудь на лесоповале. Второй — вы поселяетесь в столице, живете тихо, учите язык, узнаете как живут наши граждане и даже сможете посещать университет, когда станете немного понимать наш язык. Понятно, что за вами будут приглядывать. Что скажете?

— Хор-рошо, товарищч! Природа — это неплохо, но я привык к цивилизации. Как насчет финансов?

Короче, мы договорились. Меня поселили в коммуналке с тремя соседями, которые я подозреваю и были моими соглядатаями. Квартира была огромная, а высота потолков делала помещения меньше, чем есть на самом деле. Застеленная кровать с одинокой подушкой, пустой шкаф, стол с тремя стульями и даже черно-белый телевизор на тумбе у стены. Я присел на один из стульев и загрустил, вспоминая свою Мери, которая осталась одна и наверняка сходит с ума от потери мужа. Надеюсь, у нее все же хватит сил дождаться меня. Наша незримая связь молчала, но мне казалось, что где-то глубоко в душе имеется еле уловимое чувство, что с любимой все нормально. Надеюсь и у нее тоже есть это чувство, которое не даст ей впасть в отчаяние.

Денег мне дали целую пачку, и я с интересом разглядывал купюры красного цвета с портретом Ленина на лицевой стороне. С одеждой тоже не пожадничали и одели с ног до головы, утеплив длиннополым пальто цвета кофе с молоком. Пойти что ли пройтись по Москве? Да и к чаю надо что-нибудь прикупить. Почему здесь холодильника нет? Выглянул в большое окно с широким подоконником. Вроде осень, или конец лета. Люди одеты, куда-то торопятся, машины бегают. Жизнь кипит, один я тут скучаю. Что делать?..

Прошел на кухню и по девственной чистоте газовой плиты с четырмя конфорками определил свой угол, где на стоящем рядом столе стоял набор посуды из эмалированного чайника, алюминиевой кастрюли, суповой чашки, кружки и большой ложки с вилкой. Да-а… Гостей явно не предполагается!

— Ой! — Молодая женщина в бигудях и домашнем халате вошла на кухню. — А вы новый сосед! Что? Правда из Америки?

Я окинул фигуру возможной сотрудницы органов. Явно старались! Даже нашли среди своих кадров женщину с зелеными глазами! Понятно, что одинокого мужика нужно ловить на медовую ловушку. Ладно, сойдет, если что…

— Ай нот андестенд! Ю вери бьютифул!

— Ой! Что вы говорите! Ничего не поняла! Хорошо, что красавчик попался! Так можно и поработать… Хотите чаю? Чай! Вот же бестолочь! Ни фига не понимает!

— Кам ту ми ивнинг. Я тебя так уж и быть трахну. — Сказал в зеленые глаза, не беспокоясь о том поймут меня или нет. Женщина расплылась в улыбке, обозначив свое понимание иностранного и поправила на груди отвороты халата. Я же пошел за продуктами, спускаясь по широкой лестнице с чугунными перилами. Лифт имелся, огороженный металлической сеткой, по середине шахты с лестничными пролетами. Всего этажей было пять или шесть, но из-за высоты потолков здание казалось очень высоким. Вышел на улицу и замер, ощущая подзабытое чувство, что я в России матушке. Люди на улице и в булочной были почти как в моем прошлом и даже одеждой не сильно отличались. Только вот лица… В них не было вечной озабоченности, настороженных взглядов и постоянного ожидания неприятностей. Открытые, веселые беззаботные и — СЧАСТЛИВЫЕ! Я сразу простил неприятный прием моей персоны, понимая в принципе цель работы органов государственной безопасности. А именно — чтобы у людей были такие вот лица.

В булочной вкусно пахло хлебом, и я прошелся вдоль стеллажа с лотками кирпичиков, батонов и дойдя до сдобы, набрал плюшек, песочных пирожных и несколько ромовых баб. Прихватил для бутербродов белый батон и пошел к кассе.

— Любишь сладкое, красавчик! — Упитанная кассирша взяла протянутую мной десятку и принялась нажимать кнопки на большом круглом арифмометре оказавшимся кассой. — Рубль пятьдесят шесть! Где авоська? Вот же чудак! Люська! Заверни чудаку в бумагу!

— Из подсобки выскочила девушка и поправляя беретку на светлых кудряшках, легко порхнула в мою сторону на длинных ножках под коротким халатиком.

— Ой! — Она замерла передо мной, глядя снизу вверх, глядя голубыми глазищами как кролик на удава.

— Так и знала! Ха-ха-ха! — Кассирша с удовольствием смотрела на немую сцену. — Я бы тоже втюрилась, если бы была помоложе! Ха-ха! Тебя как зовут, красавчик? Что-то я тебя здесь не видела!

— Я сейчас! — Отмерла девушка и, мелькая ямочками под коленками, сбежала в подсобку и тут же вернулась с оберточной бумагой, из которой соорудила большой кулек и уложила в него сдобу.

— Вот! А меня Людмилой зовут… — Я взял кулек, любуясь следами недавной детскости на совсем молоденьком лице.

— Боб. Ай лив ин виз билдинг. — Указал на свой дом, выделявшийся портиками на фасаде.

— Иностранец то ли⁈ — Изумилась кассирша. — Люська! Отомри! Хватай пока не уплыл! Ха-ха-ха!

Девушка мило покраснела и провожала меня взглядом, в котором отражалось чувство удивления, любопытства и тайное ожидание чуда. Тоже мне, Ассоль нашлась! Меня дома Мери ждет!

Прошел еще дальше по улице и зашел в магазин с большими стеклянными витринами с надписью «Универмаг». На втором этаже были промтовары, а на первом длинный ряд стеклянных прилавков с продуктами. Зашел на верх и купил сетку с ручками, куда положил кулек с хлебобулочными изделиями. Спустился в продуктовый отдел, где были выставлены не сильно большой выбор колбас, сыра, масла и молочки.

Дождался своей очереди и ткнул пальцем в толстую колбасу.

— Сколько⁈ — Румяная продавщица, кровь с молоком, весело глядела на странного покупателя.

Я показал пальцами толщину отреза.

— Немой, что ли!

— Ай эм, Эмерикэн!

— Ешкин кот! Американец! Умереть не встать! Любка! У нас иностранец!

Весь зал оглянулся на бойкую продавщицу и спустя секунду вернулся к своим делам. Видимо иностранцы не такой уж редкий товар. Ха-ха! Я таким же манером